Фигль-Мигль - В Бога веруем
Чепуха какая-то! Он же не сифилитик? Еще чего; невинный, как голубь, человечек, и недуги у него невинные. Твердый шанкр видел на картинке в медицинской энциклопедии, но это было давно. Зря вы Т. Манна начитались. А, “Доктор Фаустус”! Как, по-вашему, с Ницше действительно такая штука приключилась? Ну, прогрессирующий паралич с ним определенно приключился. А красивая гипотеза о связи венерических болезней с гениальностью — или пакт с дьяволом в обличии бледной спирохеты — чтобы потом заниматься экзорцизмом посредством брома — хм, хм. Всякое бывает.
о перфекционизмеУжасна судьба перфекциониста в России. Его встретят смехом и проводят проклятьями, вослед ему полетят камни, палки, грязь, грубые слова, судебные постановления, осколки, клочки и шматки и искореженные детали всего того, что он долго и тщательно мастерил. Его будут травить в газетах, на него напишут доносы, ему наставят рога, им напугают детей, память о нем уничтожат. Вызовет ненависть каждая ровно и изящно написанная буква, каждая аккуратная строчка на одежде, каждое отчетливо выговариваемое слово, все, что красиво, добросовестно и надежно сшито, состругано, собрано, склеено, построено, выращено, расчислено, расчищено, и все, сделанное так, чтобы можно было сказать: “Лучше не бывает”.
Стойте! Да почему? Почему!!! По кочану!!! Ждут, что с неба упадет, а когда действительно падает, принимают за говешку, на помойку двумя пальцами выносят драгоценные предметы роскоши. Но почему? Они любят лучшее, но не любят лучших, да и лучшее на самом деле им без надобности. И больше не спрашивайте.
Аристид Иванович просыпается рано. Он уходит не позавтракав. (Ни греки, ни римляне не ели с утра.) Пешком, от Тучкова переулка до Публичной библиотеки, он идет на службу. Мимо жизни приятно ехать в полдень, в полупустом трамвае, наблюдая жизнь из окошка: вот мужик с ручной газонокосилкой, пацаны на великах, тинэйджеры на роликах, кто-то идет за молоком или газетой, и на газонах подсыхает трава, и стоит погода. А в период с октября по июнь — вот как сейчас — это не погода, а, по меткому замечанию господина Голядкина, всеобщая гибель. В библиотеке тихо, тепло, привычно, и весь персонал — с сугубым респектом. Седой, серьезный, сгорбленный, он забивается в свой угол и опускает нос в бумаги, и бормочет, и бурчит, и пришептывает. (Греки и римляне всегда читали вслух.) Аристид Иванович! Что там с первочеловеком стряслось?
Первочеловек защищал Свет от царей Мрака, поочередно совлекая с себя хорошие стихии и связывая ими плохие, в результате чего произошел известный нам материальный мир: ни Богу свечка, ни черту кочерга. В мире, видите, нет стихий в чистом виде, они перемешаны. И плохое дернуться не может, и хорошее мается дурью. Человек должен не вредить свету и не задерживать его пребывание на земле, вот так. “Вот так” — это как? Ну как, как. Как попало.
Да, а собственно люди откуда взялись? О, это грязная история. Собственно человек — что-то вроде выкидыша, плод противоестественного и насильственного соития сынов Мрака со Светом. Мы все — порождение насилия, дети боли, страха, ненависти — нежеланные выблядки красоты. Это многое объясняет.
А внешне, кстати, пошли в отцов — демонов Дыма. Соль, беспробное золото, две ноги.
А Евгений между тем писал, писал, да и написал проповедь. (Мы говорим “проповедь”, потому что там были такие слова, как “необходимо”, “я надеюсь” и “помочь людям”.) Вы зачем смеетесь? Как это грешно, легкомысленный друг! Невинный, жалкий, сбитый с ног золотым дождем чуда, к чему еще, кроме спасения человечества, может он приложить свои отсутствующие силы? Хотя желание добра — это гибельное безумие, приникающее ухом к воспаленной земле, ищущее чего-то в облаках стеклянными очами, — но будем же милосердны. Оно одно и в пустыне, пусть покричит. Под пыткой тоже вопить не запрещается, разве нет?
Погодите, но, выпущенное на волю, оно само станет пыткой. Разумеется; а чего вы испугались? Разве не такая же пытка — ежедневный здравый смысл, перемирия со злом, сменяющие друг друга и никогда не кончающиеся. Чем они разнятся, безумие и разум — и там, и там смерть души, почему тогда не украсить ее хотя бы одним истерическим всплеском помешательства. Как же, одно плохо, другое — хорошо. Все четко, многим понравится: безумие — изначальное свойство Мрака и его порождений, разум — принадлежность Света. Погодите, так что конкретно у Евгения с головой? Опять вы нас одергиваете! Пусто у него в голове, что там может быть. Но есть вещи, к которым и от великого ума, и от полного его отсутствия относятся очень серьезно.
Вздор, говорит Аристид Иванович, который слушает очень внимательно, но со всеми признаками злобы. Вы опять все перепутали. Безумие не есть отсутствие разума, но некий извращенный разум, его темный аналог, та mala mens, о которой говорит Августин. Точно так же оборот “не в своем уме” подразумевает потусторонний ум, чуждый обычному ясному сознанию, но непомутненный. А если он не свой, то чей же? В самом деле, чей? Не перетрясти ли нам Гофмана и Майринка, не пустить ли в ход томительную чертовщинку? А вы, как видно, предпочли бы пустить в ход холодное зубоскальство. Эй, опять подловили! Да, кстати, насчет Августина.
о блаженном АвгустинеЛовец человеков Августин в момент знакомства с манихеями преподавал риторику: “продавал победоносную болтливость”. У него всегда были очень серьезные интеллектуальные понты. В Фавсте, модном манихейском гуру того времени, он прежде всего увидел человека, “совершенно не знавшего свободных наук, за исключением грамматики, да и то в самом обычном объеме”. Против этого Фавста он потом настрочил целых тридцать три книги, по полочкам, наверное, разложил, что отшлифованный лучшими учителями умник во всех позициях предпочтительнее вдохновенного самородка. Августина можно понять: девять лет проболтался с манихеями — и ни карьеры, ни фортуны. Он образумился. Переметнулся. Дослужился до блаженного. Подумаешь, мало ли народу металось туда-сюда, между вероучениями, партиями, покровителями, философскими системами, знаменами, незыблемыми ценностями, двумя женщинами и двумя стульями. Наверное, каждый первый из тех, кто включен в энциклопедию.
Поймите правильно, мы никого не осуждаем. При Августине новые императоры издали новые эдикты, и манихеи — в позиции ли гуру, в позиции ли способного и честолюбивого неофита — утратили перспективы. Им опять засияло мученичество — а мученичество, привлекая людей определенного склада, неоспоримо отталкивает тех, кто знает свободные науки в полном объеме. Августин был человек упрямый и смелый, не будь другого выхода, он бы, без сомнения, претерпел — но зачем, если выход нашелся. Прати против рожна из любви к искусству? Да, что-то в этом есть. Хранить верность знамени не из-за его достоинств, а просто потому, что так вышло — и само знамя взять, какое попало, и не покинуть побежденных лишь от презрения к победившим, презрения к любой победе, и — если повезет — произнести свою одинокую, сумрачную, высокомерную проповедь — это красиво. Жест вместо жестикуляции, слово, а не потоки речи, эстетическая непогрешимость гордости. Августин хотел совсем другого, и он в этом не виноват.
о новых религиозных организацияхЕвгений написал проповедь, но к проповеди должна прилагаться церковь.
Рынок спиритуальных товаров у нас насыщен не хуже любого другого, в чем наш герой с удивлением убедился, заглянув в справочник “Новые религиозные организации в России”. Там были (в алфавитном порядке): Адепты, Антропософы, Ассамблея Бога, Божьи дети, Вальдорфская педагогика, Волхвы, Деструктивные культы, Дианетика, Зеленый орден, Истинно православная восточная небесная апокалиптическая церковь, Интегральная йога, Миссия “Евреи за Иисуса”, Московская церковь Сатаны, Мун Сан Мён преподобный, Необуддизм, Неохристианство, Неоязычество, Общество Сатаны, Плимутское братство, Религия Богемы, Розенкрейцеры, Сайентология, Церковь Великой Белой Расы и многое другое. Манихеев там не было.
о вальдорфской педагогикеПочему? Почему! Потому что вальдорфская педагогика — это одно, а образование — совсем другое. Чтобы узнать о манихеях, нужно заглянуть в кое-какие книжки, еще и сообразить, куда заглядывать. Если в голове нет, в общеизвестном неудобосказуемом месте не займешь. Ой, ну хватит брюзжать. Эта пословица… наоборот-то тоже верно, понимаете? Даже если у кого-то голова — склад всего необходимого, в ней нет — нет помещения для жизненных духов, а ведь жизненные духи, что ни скажи, вещь немаловажная и такая, без которой, пожалуй что, и Брокгауз не в радость. Очень хорошо! Тогда ответьте, прямодушный друг, каким образом они в нужный момент сообщаются? Э… ну, говорят же “моча в голову ударила”, почему бы жизненным духам не пройти тем же путем. Путем мочи? Фу, прекрасно вы поняли, просто вам зудит лишний раз обгадить вальдорфскую педагогику и вообще все, не сопряженное с высокоученой бессмысленной тратой времени, сил, здоровья и жизненных духов. Простите, но бессмысленность трат такого рода нельзя оценивать вчуже. Вы сами что-нибудь растратили? На эту мертвую пачкотню? А вы?