Фабрис Каро - Фигурек
Что тут ответишь? А может быть, ничего и не надо отвечать, раз он ни о чем не спрашивает. Довольствуюсь тем, что незаметным для Жюльена жестом подзываю официанта и заказываю еще два кофе.
[Фигальность]
52— ШАГ ВПЕРЕООООД, ДВА ШАГА НАЗАААА-ААД, ВОТ КАКОВА ПОЛИТИКА ПРАВИТЕЛЬСТВА!
Бувье веселится вовсю. Он размахивает случайно попавшим ему в руки флажком с логотипом ПУКК (Профсоюз учителей, клеймящих курение) — он точь-в-точь дитя, впервые осознавшее, зачем нужна погремушка: орет благим матом, выкрикивает кретинские слоганы могучим, хоть и слегка охрипшим от винища голосом. Но в отличие от погребения, где любая громкая реплика вызывала бы шиканье со всех сторон, здесь на его вопли никто не обращает внимания.
— Ой, как же мне нравится манифестация преподов, ой, как же она мне напоминает шестьдесят восьмой год! Подумать только, а ведь мог бы пропустить, а ведь мог бы толкать сейчас тележку с товаром, как полный идиот!
— А как же получилось, что вы сейчас не на работе?
— Каждый год, почти в одно и то же время, довольно многих фигурантов направляют на манифестацию преподов. Вот это да-а-а, доложу я тебе, вот это да! Классный такой приработок, которого все с нетерпением ждут, только выбирают-то далеко не каждого: все зависит от старшинства, от выслуги лет. Для нас это что-то вроде профессионального праздника конца года, этакая ярмарка с гуляньем.
— То есть вы даете мне понять, будто здесь сейчас много людей из Фигурека?
— Много? Так сказать — ничего не сказать! Не «много», а практически все участники манифестации! Настоящих учителей тут не больше, чем натуралов в гей-клубе!
Какой-то стоящий рядом активист орет в мегафон, что первые жертвы — наши дети. На его груди красуется громадных размеров наклейка с красными буквами ПУНИОМОФМ (Профсоюз учителей, не имеющих определенного мнения о Филиппе Мейрьё[31]). Он кажется искренне взволнованным, его тон совсем не похож на насмешливый тон высказываний Бувье. Нет, он настоящий, этот-то парень наверняка пришел сюда не от Фигурека…
— Ну и кто же оплачивает такое массовое мероприятие?
— А вот это, мой милый, тайна: спросишь — любой сделает вид, что туг на ухо. Правда, ходят слухи, что всегда находится рокбренист из оппозиции, который субсидирует ежегодную учительскую манифестацию, но толком все равно никто ничего не знает.
Прямо перед нами вступают в ожесточенный спор мужчина с женщиной. Он из ПУПСАФФД (Профсоюз учителей, ставших активистами Французской Федерации дзюдо), она — из ПУЯДИСВ (Профсоюз учителей, являющихся диабетиками и строгими вегетарианцами). Они явно не могут прийти к общему знаменателю по поводу какого-то из требований. В конце концов в дискуссию вмешивается старичок с козлиной бородкой, у которого постоянно съезжают с носа очки, — представитель ПУГЗЕВДДСИЛ (Профсоюз учителей, голосующих за ежегодную вакцинацию детей департамента Сена-и-Луара), только ему и удается их угомонить, да и то не сразу.
— И все-таки манифестации учителей не идут ни в какое сравнение с выступлениями дальнобойщиков… Ох, до чего же весело с этими ребятами, к тому же там можно напиться допьяна и до отвала наесться перченых сосисок!.. Даже лучше, чем на праздниках компартии!.. Если б ты только знал, мой мальчик, каково у них чувство юмора — у дорожников, не у коммунистов!.. Преподам до них далеко!.. Эти такие зажатые, скованные, на публике чувствуют себя неловко… если единственное, что способно их порадовать, — это когда Первое мая приходится на пятницу, сам понимаешь, им не каждый день удается повеселиться.
Стоящий рядом худой дядька с флажком ПУНПВЙеЙе (Профсоюз учителей, ностальгирующих по времени йе-йе) протягивает нам руку и широко улыбается:
— Привет, товарищи! Я Жан-Поль Монтель, учитель истории.
— Привет, товарищ! Я Бувье, специалист по краткому курсу литературы.
— Краткому курсу? Вы имеете в виду, что…
— Я имею в виду, что меня вышибли с третьего курса.
53Вот уже целую неделю я не вижусь с Клер и Жюльеном. Решил сделать передышку, чтобы они могли разобраться в своих проблемах. Все это чуть-чуть похоже на «я устраиваю бардак, а сам смываюсь куда подальше», но мне кажется, что для всех это оптимальное решение. Им никто не мешает со мной связаться, когда наступит ясность.
Ну и значит, всю эту неделю пришлось заново привыкать ужинать дома, в моей «студии», равной по дружелюбию дохлой рыбе и настолько приветливо тебя встречающей, что бродить часами по серым, пустынным, скованным декабрьским ледком парижским улицам, когда кожа трескается от холода, и то покажется приятнее.
Тем не менее я пережил это легче, чем мог предполагать: Таня почти все время со мной. Ничтожно малую толику дня во плоти, остальные часы — в мечтах и снах. Если кто-то превращается для тебя в навязчивую идею, все становится так просто… Мир вокруг меня, окончательно вырождаясь, медленно скользит к последней черте, рассыпается как уголек, а я иду по жизни, нацепив маску развеселого клоуна.
Мне начинает нравиться мое времяпрепровождение: к рутине быстро привязываешься всей душой. Я накрываю вечером стол на двоих, кладу на вторую тарелку равиоли, но не прикасаюсь к ним. После того, как каждый день жрешь готовые равиоли прямо из консервной банки, переход к пользованию тарелкой — довольно серьезный признак нравственной эволюции.
Иногда мы с Таней-безнадежно-пустым-стулом выпиваем по стаканчику белого в качестве аперитива и заводим беседу о театре. Я ей рассказываю, каких доработок, возможно, потребует пьеса, она со мной соглашается, находит любые мои предложения прекрасными и удивительными, мы нежно смотрим друг на друга. А потом, когда я, напившись в полные лоскуты, опрокидываю на ковер бутылку, мы хохочем как ненормальные.
Единственная тень омрачает картину: стоит напряжению пойти на убыль, я вижу сквозь призму опорожненного стакана состояние моих финансов будто в инфракрасных лучах. Я уже опоздал с несколькими платежами, взятые у матери деньги тают и тают, угроза становится все серьезней и серьезней. Теперь мы почти ежедневно проводим с Таней три часа: ужин у родителей, потом кофе в баре — и перспектива лишиться всего этого подтачивает меня не хуже опасной болезни. О том, чтобы снова обратиться к матери, даже речи быть не может. Мне слишком дорого обошлись те крохи достоинства, какими я наконец обладаю сегодня, растерять их было бы крайне огорчительно, и разве я имею право из-за какой-то ничтожной неловкости разрушить все, что было выстроено с таким трудом.
Остается, конечно, возможность попросить в долг у Тео, у него, скорее всего, кое-что накопилось, но одалживать деньги у младшего брата — это же просто идеальный символ социального поражения. Какое имеет значение, что между нами всего год разницы, — символы не интересуются числами.
В общем, сейчас я в тени, я прячусь, я затаился. И — как пустая тряпичная кукла, которая ждет, пока ее заполнит рука кукловода, — я целый день жду лишь одного момента: когда она появится на углу улицы.
54Мы выходим с кладбища бодрые: с этим Жакомоном все прошло как нельзя лучше. Однажды я уже сталкивался с Жакомоном, другим, естественно, но в тот раз дождь лил как из ведра, и потому лучше было воздержаться от поспешных суждений о несколько скомканной церемонии.
— Ах, Жакомонша, ну и Жакомонша! Ничего себе темперамент у женщины! Интересно, а кто ее теперь-то будет трахать? Поди-ка пойми!..
Бувье дышит на руки, чтобы их согреть, он явно гордится тем, что потащил меня сегодня на это погребение.
— Определенно, шикарная у меня эта неделя вышла… Я тебе говорил насчет подработок? Ну так вот, на этой неделе мне дважды звонили с предложениями о дополнительном заработке, довольно к тому же симпатичными! Впрочем, заметь, любое дело покажется симпатичным по сравнению с супермаркетом… В понедельник я был на конгрессе, посвященном вымирающим видам морским животных, ну, что ж, затерялся в глубине амфитеатра и хорошенько выспался… Зато в среду — чувствуешь, какое повышение по службе? — меня отправили голосовать на выборах в Ассамблею. Там требовалось, правда, время от времени поднимать руку — наугад, за кого получится, жаль, без голосований еще полный денек продрых бы. В общем, эти подработки помогли мне восстановить угасающие силы, а то ведь сколько километров между стеллажами в супермаркете находил: ходишь и ходишь, километры задень наматываешь!.. Но самое важное тут знаешь что? А то, что, мне кажется, лед тронулся, мою работу оценили, и это греет душу… Я не строю иллюзий, не надеюсь дорасти до яхты в Сен-Тропе, но такое создается впечатление, что мне с некоторых пор предлагаются все более и более качественные временные посты…
— Рад за вас.
— А ты как? Как там у тебя с твоей Клиторией?
