Вуди Аллен - Без перьев

Если «угнетатели» слишком суровы, возникает так называемое полицейское государство, где всех стригут под одну гребенку, сушат одним феном, освежают одним одеколоном и запрещают называть мэра родного города жирной свиньей. В полицейском государстве не соблюдаются права человека, отсутствует свобода слова, хотя и сохраняется некоторая свобода жеста и право на пантомиму в суде. Запрещена любая критика правительства, в особенности его дикции и галстуков. Нечего говорить также о свободе печати: все средства массовой информации находятся в руках правящей партии, служат рупором ее идей, а результаты матчей подвергаются строжайшей цензуре, дабы убаюкать общественность.

Лица либо группы лиц, которые поднимают восстание, называются «угнетенными». Обычно их можно узнать по непрестанному ворчанью, нытью и жалобам на мигрень. (Следует отметить, что угнетатели никогда не устраивают революций и не стремятся стать угнетенными, так как это влечет за собой полную перемену гардероба, включая нижнее белье.)

К наиболее знаменитым революциям традиционно относятся:

Французская революция, в ходе которой восставшее крестьянство захватило власть, поменяло все замки во дворце, чтобы хозяева не могли вернуться, и устроило колоссальную вечеринку. Когда дворянству удалось отбить дворец, пришлось делать большую уборку, оттирать пятна и собирать окурки.

Русская революция, которая назревала долгие годы и вспыхнула в тот момент, когда пролетариат понял, что «царь-батюшка» — это один и тот же человек.

Нужно заметить, что по окончании революции «угнетенные» чаще всего берут власть и начинают вести себя как «угнетатели». Понятно, что потом им уже невозможно дозвониться, и о деньгах, которые вы дали в долг на баррикадах, чтобы купить сигарет и жвачки, лучше забыть.

К основным приемам гражданского неповиновения относятся:

Голодовка. В ходе голодовки «угнетенные» отказываются от пищи, пока их требования не будут выполнены. Следует остерегаться коварства властей, которые нередко пытаются подложить голодающему пачку крекеров или ломтик чеддера. Если удаётся заставить мятежника перекусить, то потом очень легко подавить восстание. Если же убедить его не только поесть, но и оплатить счет, это можно считать полной победой тиранов. Многотысячная голодовка в Пакистане была сорвана умелыми действиями правительства, пустившего в ход исключительно нежную телячью отбивную, от которой было невозможно отказаться; но, разумеется, мало где так вкусно готовят.

Трудность голодовки заключается в том, что через пару дней очень хочется есть. Тем более когда за окном разъезжают полицейские фургоны с динамиками и день напролет повторяют: «Мм, какие шашлычки, ай-ай-ай, смотри-ка — жареные орешки!»

Менее радикальной формой голодовки, которая подойдет умеренным политическим деятелям, является отказ от приправ. Этот сам по себе скромный демарш, употребленный к месту, способен произвести огромное впечатление на правительство. Так, настойчивое требование Махатмы Ганди ничем не заправлять ему салат вынудило посрамленных британцев пойти на серьезные уступки.

Кроме принятия пищи, можно также отказываться от: улыбок, преферанса и исполнения роли Деда Мороза на школьном утреннике.

Сидячая забастовка. Выберите место и займите положение сидя. Садитесь так, чтобы копчик коснулся пола или земли, иначе будет считаться, что вы стоите на коленях — это лишено политического смысла, кроме случаев, когда и само правительство стоит на коленях. (Что редкость, хотя при наступлении холодов правительство иногда опускается очень низко.) Задача сидящего — не вставать, пока власти не пойдут на уступки. Власти, как и в случае голодовки, стараются всяческими хитростями заставить мятежника подняться. Они могут сказать, например, «просьба освободить вагоны, поезд идет в парк», или «всего доброго, мы закрываемся», или «вы не встанете на минуточку, мы просто хотим измерить ваш рост?».

Демонстрации и марши протеста. Смысл демонстрации в том, что она должна быть заметна. Отсюда сам термин — «демонстрация». Демонстрация, проводимая у себя дома, не является политической акцией и скорее может быть квалифицирована как глупость или полный идиотизм.

Великолепным образцом демонстрации может служить так называемое Бостонское чаепитие, когда американцы, переодетые в индейцев, сбросили в море партию английского чая. Вслед за этим индейцы, переодетые в американцев, сбросили в море непереодетых англичан. После чего англичане, переодетые в партию чая, сбросили в море друг друга. И, наконец, в залив вошел головной крейсер немецкого торгового флота с командой, переодетой в костюмы из «Чио-Чио-сан» (по невыясненной причине).

Во время демонстрации неплохо иметь в руках плакат с требованием. Рекомендуются следующие варианты: 1. Нет повышению налогов! 2. Нет снижению налогов! 3. Нет насмешкам над пекинесами!

Другие приемы гражданского неповиновения. Неповинующийся также может:

— стоять под окнами мэрии, скандируя «кол-ба-сы!» до тех пор, пока требование не будет выполнено;

— блокировать городской общественный транспорт с помощью отары овец;

— звонить домой так называемому «истеблишменту» и петь в трубку «Бесс, ты теперь моя»;

— переодеться полицейским и скакать по улицам;

— прикинуться баклажаном, но притом щипать прохожих за ляжки.

И тут появился инспектор Форд…

Инспектор Форд ворвался в кабинет. На полу лежало тело Клиффорда Джипа. Вероятно, удар пришелся по затылку. Били крокетным молотком. Судя по положению тела, несчастного застигли врасплох, когда он пел своим гуппи «Вернись в Сорренто». Обследование места происшествия показало, что между Джипом и нападавшим завязалась яростная борьба, дважды прерывавшаяся телефонными звонками: один раз не туда попали, второй — предлагали убитому уроки танца.

Перед смертью Джип сумел обмакнуть палец в чернильницу и оставил записку: «Осенняя распродажа! Невероятные цены! Зайдите и убедитесь!»

— Бизнесмен до последнего вздоха, — пробормотал его слуга Айвз. Странно, отметил Форд: ботинки на платформе делали Айвза ниже на два дюйма.

Дверь на террасу была распахнута: следы вели через холл в верхний ящик комода.

— Скажите, Айвз, где вы находились, когда это произошло?

— На кухне. Мыл посуду.

В подтверждение Айвз достал из бумажника клочок мыльной пены.

— Вы что-нибудь слышали?

— У мистера Джипа были гости. Спорили, кто выше ростом. Кажется, я слышал, как мистер Джип запел на тирольский манер, а Мосли, это его деловой партнер, завопил: «Боже, боже, у меня волосы встают дыбом!» И все. Потом раздалось глиссандо на арфе, и на лужайку выкатилась голова мистера Джипа. Я слышал, как Мосли угрожал ему. Он говорил, что, если мистер Джип еще раз прикоснется к его мандарину, он не подпишет ему ссуды. Я думаю, это Мосли убил хозяина.

— Как открывается дверь на террасу — наружу или внутрь? — поинтересовался инспектор Форд.

— Наружу. А что?

— Так я и думал. Теперь я не сомневаюсь: Клиффорда Джипа убил не Мосли. Его убили вы, Айвз.

КАК ИНСПЕКТОР ФОРД ДОГАДАЛСЯ?

Планировка дома не позволяла Айвзу незаметно подкрасться к хозяину сзади. Он был вынужден подкрадываться спереди, а в этом случае мистер Джип перестал бы петь «Вернись в Сорренто» и врезал молотком Айвзу по голове — как было заведено у них с давних пор.

По всем признакам, Уокер свел счеты с жизнью. Передозировка снотворного. И все же инспектора Форда что-то смущало. Возможно, положение трупа. Покойный находился внутри телевизора, лицо его смотрело с экрана. На полу лежала загадочная записка:

Мое мохеровое белье страшно колется, и я принял решение уйти из жизни. Следи, чтобы сынок не забывал отжиматься по утрам. Завещаю тебе все свое состояние, за исключением шляпки, которую настоящим передаю в дар планетарию. Пожалуйста, не горюй обо мне. Поверь, быть мертвым куда приятнее, чем платить за квартиру. До свидания.

Эдна Уокер нервно покусывала нижнюю губу.

— Что вы думаете, инспектор?

Инспектор Форд заметил на тумбочке пузырек со снотворным.

— Давно ваш муж страдал бессонницей?

— Много лет. Нервы. Он боялся, что, если закроет глаза, по нему проведут дорожную разметку.