Лев Портной - Трепетные птички
Я подтолкнул Патрончика дулом в спину.
— Вперед!
Мы подошли к лежавшему на асфальте и умиротворенно глядевшему на нас капитану Авдееву.
— Медленно опускайся на землю! — приказал я Патрончику. — На корточки!
Он присел, а я, прикрываясь его телом, нагнулся и отцепил с ремня капитана наручники.
— А теперь — в машину! В «скорую помощь», живо! — я пихнул Патрончика.
Мы влезли в «рафик». Светлана и ее помощник таращились на нас.
— Кто тебя просил здесь останавливаться?! — крикнул я рыжему. — Вперед! На улицу Милашенкова!
— Твою мать! — громче обычного высказался он, завел машину, и мы тронулись с места.
— Никому не двигаться! — выкрикнул я в окно.
Однако милиционеры и десантники кинулись в автомобили. Я понял, что они последуют за нами.
— Притормози! — приказал я рыжему. — Открывайте заднюю дверь! Светлана, быстро! Патрончик, помоги ей!
Они выполнили мои приказы. На глазах у всех я приставил ствол к голове усопшего.
— Эй вы! — крикнул я нашим преследователям. — Я пристрелю этого несчастного! Следующей будет женщина! А потом — Патрончик! Если вы поедете за нами!
— Майор… — хотел вновь окликнуть меня Богачев, но его перебили.
— Товарищ полковник! — один из спецназовцев подбежал к нему с переносным телефоном в руках и протянул трубку.
— Слушаю, — произнес в нее полковник. — Да, товарищ генерал.
Его лицо мгновенно преобразилось. Из хладнокровного офицера госбезопасности он превратился в такого обескураженного человека, как будто ему приказали расстрелять диссидента, дали пистолет, но после того, как он нажал на курок, из дула вместо пули вылетел белый флажок.
— Кузьмич, ты, что, спятил?! Как это — пустить на самотек! — выпалил он в трубку.
Ему ответили что-то такое, от чего брови полковника поползли еще выше.
— Ну, хорошо! — полковник всплеснул руками, бросил трубку и командным голосом выкрикнул: — Демьяненко, ко мне!
Внимания на меня он больше не обращал. Я закрыл заднюю дверцу и приказал рыжему:
— А теперь гони что есть мочи! Адрес ты знаешь.
— Что там случилось? — спросил встревоженный Патрончик.
— Революция в Америке, — успокоил я его.
Минут через семь мы были на улице Милашенкова. Пока мы ехали, я как мог успокаивал Светлану.
— А дальше что? — спросил рыжий.
— Видишь, впереди административное здание, это бывший исполком. Перед ним повернешь направо, доедем до железнодорожной насыпи, а там — через тоннель, — ответил я.
Так мы оказались на улице Академика Комарова.
У подъезда моего дома стоял темно-зеленый «уазик», называемый в простонародье «батон». Это была военная «скорая помощь». Когда мы подъехали ближе, из подъезда два санитара вынесли на носилках мое тело.
— Вот сволочи! — воскликнул я. — Эй, Рыжий, отдай мне ключи зажигания. Я не хочу, чтоб вы уехали. Вдруг еще понадобитесь. Патрончик, Светлана, выходите! Вдруг потребуется ваша помощь!
Мы выскочили из машины.
— Эй вы! — крикнул я санитарам, собиравшимся грузить мое тело в «батон». — Куда это вы меня тащите?!
— Чаво?! — удивился один из них.
— Секи, Серый, у нее автомат! — еще больше удивился другой.
— Я вам сейчас почавокаю! — сказал я. — А ну разворачивайтесь и тащите назад свои дурацкие носилки и положите меня туда, где взяли!
— Кузя, ты чаво-нибудь понял? — спросил первый санитар.
— А тут ничаво понямать ня надо! — передразнил я его и, ткнув в нос дулом автомата, добавил: — Просто разворачивайтесь и несите мое тело туда, где вы его взяли.
Дверь подъезда открылась, и на улицу вышла моя замечательная соседка.
— Елена Владимировна, — обратился к ней второй санитар, — тут какая-то девушка… с автоматом…
— Саша! — воскликнула она, увидев меня. — Слава богу, что вы нашлись! Ситуация вышла из-под контроля. Нужно срочно…
— Заткнись! — заорал я в ответ. — Или я тебя пристрелю к чертовой матери, сука!
— Саша, Саша, — залепетала она, — выслушайте…
— Ничего я выслушивать не буду! Ситуация, видишь ли, из-под контроля вышла! Зато у меня все под контролем! Патрончик!..
— Труп какой-то, — пробормотал тот, глядя на мое тело, которое замешкавшиеся санитары не знали куда нести.
— Это не труп, это я, — объяснил я Патрончику. — Приглашаю всех на свое новоселье!
— Саша, выслушайте меня ради бога, — вновь взмолилась Елена Владимировна. — У нас осталось часа два, максимум — три. Если за это время мы не сумеем переместить вас назад в ваше тело, оно пропадет. И вы навсегда останетесь в том виде, в котором оказались сейчас.
— И вы решили заблаговременно отправить мое тело в анатомический театр! — подытожил я и крикнул санитарам. — А вы что встали?! Тащите носилки назад! Светлана, Рыжий, пойдете с нами. Патрончик, и ты не отставай!
Все дружно потопали на третий этаж. Я поднимался последним, подгоняя дулом Елену Владимировну.
— Саша, нам нужно срочно ехать в госпиталь. Только там мы сможем что-либо сделать, — причитала она, пока мы шли.
— Не морочь мне голову! — ответил я. — Мне все известно. Хочешь сделать из меня еще одного Искандурова. Не выйдет. Сейчас включим этот ваш анимаутер и быстренько поставим все на свои места.
— Да анимаутер-то сломался! — простонала соседка.
— Как это сломался?! — завопил я.
— Да вот так, — всхлипнула Елена Владимировна. — Витин ежик об него терся, и что-то там вышло из строя.
— Я этого ежика тебе, знаешь, куда засуну?! — выругался я.
— Да засовывай сколько хочешь, только в госпиталь поехали! Там есть необходимое оборудование!
— Ага, разбежалась! Искандуров небось до сих пор этим оборудованием наслаждается!
Мы поднялись в квартиру. В коридоре нас встретили Витя и Игорь Анатольевич. Вернее, не Игорь Анатольевич, а, как стало известно, пьяный дух Искандурова в облике Игоря Анатольевича. Они смотрели на нас перепуганными глазами.
— А ну марш отсюда! — шикнула на них соседка, и они разбежались по своим комнатам.
Санитары хотели было положить мое тело на кровать, но я велел оставить его на полу, там, где они его взяли. После этого я загнал всех, за исключением Елены Владимировны, на кухню и приказал никому не высовываться оттуда, традиционно пригрозив автоматом.
— Ну, где этот чертов анимаутер? — спросил я соседку.
Мы вошли в мою комнату. Елена Владимировна отогнула кусок обоев, и я увидел нишу в стене, где покоился небольшой аппарат.
— Твою мать! — воскликнул я, увидев его. — Еще бы ему не выйти из строя!
Аппарат представлял собой небольшой черный ящик, на одном боку которого имелась красная кнопка, а на другом — небольшая лампочка. Снизу отходил провод со штепселем. Но самое главное, что было на этом ящичке и что заставило меня выругаться, так это верхняя панель, из которой во все стороны торчало множество проводков. Их было невероятное количество, наверно, штук сорок, и добрая половина из них оказалась выдернутой.
— Чтобы он работал, нужно припаять проводки на место, — произнесла Елена Владимировна.
— Ну, спасибо, объяснила! А то я собирался из них африканские косички плести! — взорвался я. — Вы, что, черт побери, не могли сверху крышку приладить?! Чтоб ваши идиотские ежики провода не выдирали!
Соседка тихонько всхлипнула.
— Саша, нужно в госпиталь ехать, — проговорила она. — Пока не поздно. У нас есть еще часа два, два с половиной.
— Ну, давай сыграем в дешевый боевик! — произнес я. — Назови мне хоть одну причину, по которой я должен тебе поверить.
— У тебя нет другого выхода, — ответила она.
— Пять баллов! — воскликнул я.
Из кухни донесся какой-то шум.
— Тихо сидите там! — открыв дверь, выкрикнул я в коридор.
Соседка смотрела на меня выжидательно. Глядя в ее глаза, выражавшие смесь собачей преданности с собачьей жалостью, я размышлял над тем, можно ли ей довериться?! Истории, произошедшие с Искандуровым и ее мужем, говорили о том, что этой женщине ни свою жизнь, ни тем более смерть доверять нельзя. С другой стороны, я совершенно не представлял себе, что делать дальше? У меня не было ни единого шанса починить этот анимаутер, поскольку склад ума у меня гуманитарный и в техническом плане я был абсолютно безграмотен. Да что там говорить! Для меня гвоздь забить — и то проблема, а тут какие-то провода! Помнится, еще в училище прапорщик Попыхайло говорил, что все должны мне завидовать, поскольку я могу удовлетворить сразу трех женщин, так как у меня под необходимый для этого орган обе руки заточены.
Но шутки шутками, а в ту ночь мне было совсем невесело. Я сидел в своей комнате вместе с Еленой Владимировной, все Светкино тело у меня было разбито, и каждый вдох из-за сломанных ребер причинял боль, а мое собственное тело безучастно лежало рядом на полу.
