Феликс Кулаков - Как я охранял Третьяковку
В общем, неизвестный в «подфонарном» – это вам не шутки, это может быть кто угодно. Для таких драматических коллизий специально предусмотрена ГНР, расквартированная на задних огородах Третьяковки. Она и была вызвана.
Милиционеры, которым тоже совершенно не улыбалась встреча с неопознанным (и, предположительно, вооруженным) прекрасным, поначалу хотели вообще палить прямо из залов, через стекла потолка. Их еле отговорили от таких героических поступков. Напряжение потихоньку возрастало. Начали выводить посетителей, закрыли Главный вход, приготовились отрубать электричество… Администрация тихо молилась о спасении шедевров в огненном вихре, как всем уже казалось, неизбежной перестрелки.
ГНР разделилась. Часть коммандос следовала за объектом по залам Галереи. Остальные все-таки полезли в «подфонарное», предварительно уговорившись: «чуть что – сразу открываем огонь!». «Курант» опасливо блокировал злодею пути возможного отступления. Все заняли свои места, операция началась. И продолжалась она не долго.
Уже через три минуты разъяренные менты, матерясь на чем свет стоит, вывели из «подфонарного» голубчика нашего Эдуарда Константиновича – в пыли, паутине, враз посеревшего лицом, и бормочущего: «Ребята, вы что… Ребята, я же свой…».
Спустя две недели ЧП был без особых почестей списан на берег. Вместо него в должности Начальника объекта утвердили Е. Е. Барханова – опытного, беззаветно преданного Делу сотрудника, бывшего морского волка, а также просто хорошего и интеллигентного мужчину.
Сначала, правда, привели какого-то дядьку сильно похожего на профессора Громова из кинокартины про андроида Электроника Сыроежкина. Привели и просили нас его любить и жаловать. К сожалению, по объективным причинам мы не успели сделать ни того, ни другого. Профессор прославился благодаря дерзкому проекту обмундировать весь личный состав в единообразную униформу, а также не менее дерзкой манере сидеть на стуле, поддергивая брюки аж до мосластых и удивительно волосатых коленок.
Но довольно скоро куда-то он потом пропал. Видать, прикинув во сколько ему обойдутся сорок коверкотовых костюмов, Зевс-Побегалов идеи не одобрил и послал рационализатора на йух.
6. Гордость и множественные предубеждения
Стало быть, я уже немного прижился в «Куранте».
Немедленно на пару с Кулагиным мы затеяли легкую, милую корриду с отдельными сотрудниками. Чем заняться покойнику на собственных похоронах в Денвере? А чем заняться в Третьяковке двум подонкам? Ответы на эти вопросы лежат за гранью рационального.
Н-да… С моим появлением в «Куранте», смею утверждать, многое изменилось. В первую очередь моральный климат. Атмосфера сделалась нездорово веселой, со сладенькой такой гнильцой. Сам юмор в смене стал в корне другим. Как шутили в «Куранте» раньше? Грубо шутили, чего уж там. Прямо скажем, по-мужлански. Хитом сезона была манера Ивана Ивановича Чернова подкрадываться к зазевавшемуся сотруднику, а потом внезапно тыкать ему пальцем в печень и вопить «Тю!» или «Пу!». Умора, что и говорить…
Мы с Кулагиным украсили местный шуточный фольклор кружевными рюшечками пикантной двусмысленности, добавили в пресную кухню ЗАО ЧОП пряного посола. Первой жертвой пал милый и безобидный Гена Горбунов. Например, если его вдруг вызывали в дежурку, мы, томно закатывая глаза, говорили ему что-нибудь вроде: «Иди-иди, Гена. Иван Иваныч уже настроил своего Веселого молочника! Будет тебе сейчас денатурализация!». Или, c патетическим идиотизмом восклицали: «Гена! Будь же настоящим тигром, возьми их там всех прямо на столе, среди телефонов!». Или: «Ты куда, Ген? В дежурку? На процедуры, значит?».
И такое по любому поводу. Постоянно муссировалась тема каких-то особых отношений между отдельными сотрудниками, чего естественно и в помине не было.
На первый взгляд это может показаться странным и подозрительным. Но всему есть свое разумное объяснение. Дело в том, что так повелось шутки шутить еще в Орехово. Не знаю почему, не помню, хотя и надеюсь, что это никак не было связано с латентностью шутников. Зато помню, рассказывали, что когда Мотор, приглашая Самутенкова отлить в кустах, оформил свой призыв как предложение пойти поцеловаться, дачные друзья (дело происходило у Самутенкова на даче) всерьез стали считать их сексуал-радикалами. Это происходит уже почти бессознательно. Ты брякнешь чего-нибудь, а люди испытывают шок.
Для наглядности приведу один характерный случай, который произошел уже много позже, во времена моей службы в «Прессбуке». Упомянутый «Прессбук» занимался (да и сейчас продолжает успешно заниматься) розничной книжной торговлей.
Ну и вот. Стоит как-то у нашей лавочки мужичок самого простецкого вида. Типичный такой ламок мохнолапчатый. Морщит репу в гримасу одухотворенной мысли. Подбирает литературу, чтобы побороть-таки с ее помощью свою персональную ЭВМ, поставить, так сказать, машину на службу людям.
И держит он в руках огроменную книжищу «Секреты Windows 98», хотя понятно и очевидно, что даже «Windows для чайников» ему пока рановато читать. Да и в среднесрочной перспективе эта замечательная серия – его верхний потолок. Так нет же, схватил кирпич страниц в шестьсот-семьсот про реестр и недокументированные возможности… Впрочем, это вообще характерно для ламеров – без раздумий набрасываться на массив знаний.
А Директор наш поет тому мужичку прекрасную задушевную песню:
И какое же это замечательное, первостатейное издание! Ля-ля-ля!И как же оно необходимо начинающему пользователю! Ле-ле-ле!
И как же прекрасно там Джим Джимсон все описал – в доступной, ироничной манере! Тирлим-бом-бом![1]
Картина ясная, Одесса красная. Очередная блестящая маркетинговая акция в стиле нашего Директора. За три минуты не только убедить человека в острой необходимости конкретной книжки, но и заставить его потом проявить настойчивость при ее приобретении – вот это и называется класс.
Просто в качестве примера и иллюстрации.
Место действия: «Савеловский».
Действующие лица: Директор и Покупатель.
Покупатель: Добрый день!
Директор: Здра-а-асссь! Чем могу помочь?
Покупатель: Мне бы что-нибудь по Фотошопу…
Директор: Адобе?
Покупатель: Что, простите?
Директор: Я говорю, по Адобе Фотошопу?
Покупатель: А что, есть какой-то другой?
Директор: Нету.
Покупатель: Мне тогда по Адобе.
Директор(с необычайно деловым видом): Вам для начинающего? Или, допустим, для продвинутого пользователя?
Покупатель: Ну… да.
Директор(улыбаясь): Что «да»?
Покупатель(смущенно): Для начинающего, наверное…
Директор(копаясь на полках): Тогда посмотрите эти книжки.
Сноровисто строит на столе башню из компьютерной литературы. Четыре «Самоучителя», две «Библии», «Внутренний мир», «Быстрый старт», «Официальный курс», и еще пятнадцать наименований. Покупатель, в ужасе от такого разнообразия, какое-то время с беспомощным видом листает книги. Довольно быстро он осознает, что это бесполезно, и что дело его дрянь.
Покупатель: Э… А вы мне что-нибудь можете посоветовать?
Директор: Конечно. Вам для веб-графики? Или полиграфией будете заниматься? Фотомонтаж, цветокоррекция?
Покупатель: Не знаю даже. Для всего, наверное…
Директор(понимающе кивая): Ясно. Тогда вот, рекомендую. Энциклопедия «Весь Adobe». С картинками и примерами.
Аккуратно достает из-под прилавка запаянную в целлофан здоровенную скотинюгу формата А4 и весом килограмма в три. Скотинюга вся в пыли и мандариновой кожуре. Она вообще, так сказать, «висяк» и ошибка селекции, личная боль Директора. Книжка хорошая, спору нет, красивая. Но уж больно, сука, обобщающая.
Покупатель(недоверчиво оглядывая огромный том): Весь Адобе? Чё-та я это… Ну а по Фотошопу-то здесь есть?
Директор(со значением в голосе): Сто тридцать страниц. Здесь есть даже по Пейдж Мейкеру!
Так Покупатель первый раз в жизни слышит словосочетание Page Maker. Это специальное приложение, предназначенное для верстки печатных изданий. Верстка далека от цветокоррекции и монтажа так же, как Земля от Плутона.
Покупатель: Но она дорогая, наверное?
Директор(небрежно): Да не… Пицот рублей.
Покупатель терзается сомнениями. Все-таки пятихатник – это было очень дорого по тем временам. Пауза несколько затягивается.
Директор: Можете, конечно, вместо нее вот эту книжку взять…
Пренебрежительно, двумя пальчиками приподнимает тоненький невзрачный самоучитель, напечатанный на ноздреватой серой бумаге. Как и ожидалось, Покупатель ничуть не вдохновлен этим косорылым уродцем.
