Этери Чаландзия - Архитектор снов
Она протянула руку, чтобы взять и как следует рассмотреть странный снимок, как вдруг электрическая лмпочка с треском взорвалась над столом и брызнула во все стороны дождем мелкого стекла. Валя с криком отпрянула и поспешила прочь. Кое-как домыв полы, она переоделась и, стараясь не смотреть в сторону стола, засыпанного осколками лопнувшей лампы, убежала из студии.
Сейчас, в лучах дневного света, проникавших сквозь неплотно прикрытые шторы, тот снимок был хорошо виден. На фотографии Катерина Меньшикова полулежала на канапе у высокого, в пол окна. Мягкий дневной свет освещал ее сбоку. Никого, кроме нее, на снимке не было. Только стеклянная крошка лежала на фотографии.
Обед с Кариной
В элегантном ресторане заканчивалось время обеда. Зал почти опустел, и только в углу у окна остались сидеть две женщины – Майя и ее сводная сестра Карина. Карина сделала заказ, отложила меню и откинулась на спинку стула.
Ей было слегка за сорок, но благодаря неустанной заботе о себе и своем теле она добилась того, о чем мечтает любая женщина. Она добилась невозможного. Время отступило. Карина блистала молодостью, здоровьем и дорогими украшениями. При взгляде на нее на ум приходили эпические картины из жизни ее, несомненно, большой и шумной семьи – благообразные и состоятельные родители, с улыбкой встречающие красивую старость, дети, поражающие воображение взрослых смелостью своих идей и высказываний, муж – очевидно герой, личность, большой человек. А также всевозможные сестры, братья, племянники, двоюродные дяди, троюродные тети и вечно гостящие в огромном доме совершенно чужие, но исключительно интересные и, может быть, даже гениальные постояльцы. Однако все было совсем не так.
Замужем Карина была, и не раз, одного из мужей даже любила, но все равно развелась, сохранив свою бесценную свободу. Майя – чужая по крови девочка, которую удочерили ее родители, была всей ее семьей. Своих детей Карина не имела и никогда об этом не жалела. Ей и без того хватало забот.
Железной рукой она управляла большим издательством, нанимала и увольняла людей с одним и тем же выражением на лице и не брезговала ничем, когда надо было устроить свои дела и потеснить конкурентов. В коридорах до сих пор ходили слухи о том, как Карина обошлась с неким Клаусом Шульцем, немецким волкодавом, который на свою голову захотел отобрать у нее бизнес в пользу своей компании.
Карина стала любовницей этого невзрачного, но цепкого клеща от издательского бизнеса, за месяц растопила его цельнокроеное сердце и, дождавшись подходящего момента, без малейшего сожаления уничтожила, предоставив его хозяевам пачку компрометирующих документов. Расправа последовала незамедлительно. Незадачливого жениха, который уже купил обручальные кольца, сослали на китайские плантации, где его хватил сначала один удар, потом другой, а Карина тем временем заключила со своими вчерашними конкурентами крайне выгодный контракт на издание нескольких новых журналов. Говорили, что немец едва не тронулся рассудком и, перебираясь из одной лечебницы в другую, все никак не мог пережить того, что он, сам большой подлец и пройдоха, попался, как мальчишка. Карина, до которой доходили разговоры о его плачевном положении и ее сучьем характере, только пожимала плечами. Она знала, выиграй этот Шульц, некому было бы судачить, большинство сотрудников были бы уволены и распущены на все четыре стороны. Однако, раздосадованная этим шушуканьем по углам, Карина однажды рано утром собрала всех в большом зале.
Вызывая сотрудников к себе по одному, она спрашивала, что для них привлекательнее– здоровая атмосфера на хорошо оплачиваемой работе или полная свобода высказываний с видом на улицу. Так или иначе, но все склонялись к первому. Когда после нескольких часов напряженного допроса, Карина убедилась, что все хотят работать, и никто не хочет революций, она встала, сообщила, что за слухи и сплетни будет увольнять без объяснений, нежно улыбнулась и объявила сегодняшний день выходным.
Больше никаких вопросов ни у кого не возникало. Шептаться в коридорах и курилках, конечно, не перестали, но ужас перед этой ведьмой держал всех в тонусе. От немецкого предпринимателя вестей больше не поступало. Инцидент был исчерпан. Один из новых журналов стал авторитетным изданием в области архитектуры и дизайна и прекрасно вписался в стратегические планы компании. Карина получила пару выгодных кредитов, купила большую квартиру с роскошным видом и позвала на должность ведущего фотографа Майю. А потом и Зиса.
Предложение сестры было заманчивым, и Майя, которая никогда не принимала помощи из личного кошелька Карины, вечно сидела без средств и подрабатывала случайными заказами, задумалась. Она была отличным фотографом, но на вольных хлебах и с ее характером много и регулярно зарабатывать не получалось. Деньги как таковые Майю не интересовали, ей самой не много было надо. Но для того, чтобы заниматься тем, чем ей хотелось, нужно было оплачивать и технику, и оптику, и студию, да и все ее съемные квартиры требовали средств…
Крохи практицизма подсказывали Майе, что предложение Карины выгодное и интересное во всех отношениях, но просто сказать «Спасибо, да!» она не могла. Майя делала вид, что свобода дороже счета в банке и вообще, это все не для нее, но когда Карине это надоело, и она удвоила сумму, Майя сдалась. У нее больше не осталось аргументов. Она через силу сказала: «Я согласна», почти месяц чувствовала себя вымогателем и не звонила сестре…
Майя залпом выпила свой бокал и с кислым видом уставилась в меню.
– Ну, не расстраивайся ты так, – попыталась подбодрить ее Карина.
Майя выразительно взглянула на сестру. Это было не расстройство. Это была катастрофа. Накануне, где-то там, в туманах савельевского озера она умудрилась потерять свои часы. Майя не страдала излишней рассеянностью, но порой у нее, как у любого человека, что-то пропадало. Иногда временно, иногда безвозвратно. Она не была привязана к вещам и никогда особенно не горевала о пропажах. Но эти часы, переделанные из старинного медальона, с ее именем, выгравированным на внутренней стороне крышки, были не просто дорогой безделушкой, они были предметом из ее прошлого.
Майя постоянно носила часики на запястье, спала в них, снимала, только когда отправлялась в душ или купаться, но была очень внимательна и успокаивалась, лишь застегнув ремешок на руке. Она не любовалась часами, не испытывала какого-то удовольствия от обладания ими. Они были ее привычкой, ее талисманом и, столкнувшись с этой потерей, Майя растерялась. Поиски в районе проклятого савельевского озера ничего не принесли. Это было так сокрушающее несправедливо, что она даже всплакнула, чего с ней никогда не случалось, и еще больше возненавидела эти места.
Теперь, сидя в ресторане, она все смотрела в меню, тщетно стараясь сосредоточиться и что-нибудь выбрать.
– Не знаешь, что взять? – спросила Карина. Майя покачала головой.
– Не знаю…
Она отложила меню и отвернулась к окну. За стеклом пробегали люди, проплывали автомобили и спешили по небу облака. Два лохматых бездомных барбоса львами сидели на газоне в тени большого дерева. Несмотря на помятые бока, вид у них был гордый и независимый. Внезапно один из них зевнул, раскрутив трубочку розового языка, и тут же завалился на бок, сраженный дремотой жаркого летнего дня. Майя отвлеклась от псов. Зуб ныл все сильнее. Она провела языком по припухшей десне. Вздохнула. Похоже, все-таки придется идти к врачу…
Карине уже принесли заказ и, изящно орудуя ножом и вилкой, она поедала салат, состоявший из полупрозрачных ломтиков экзотических фруктов, овощей и сбрызнутый бальзамической заправкой.
– Как Зис? – Карина отпила вина.
– Нормально, – Майя не любила обсуждать с сестрой своего напарника.
Зис был уверен в том, что Майе вообще не нужны собеседники, она терпеть не могла болтать с подружками, да их у нее и не было. Тем более у нее не было желания говорить о Зисе с Кариной. Как бы ни складывались их отношения, она считала Зиса частью своего мира, а пускать в свой мир сестру или еще кого-то она не собиралась.
Майя взглядом поманила официанта. Но не тут-то было. Он даже бровью не повел. Здесь недолюбливали Майю за неформальный вид и независимый нрав. Майя отвечала тем же, грубила и не оставляла чаевых. Карина заметила злобный огонь, вспыхнувший в глазах сестры.
– Федор, подойди, – позвала она официанта. Естественно, к ней он подскочил немедленно и изогнулся льстивой водорослью. «Подхалим поганый», – подумала Майя.
– Слушаю вас, – пропел он, обращаясь к Карине.
– Скажи ему, что я хочу кусок шоколадного пирога и еще воды, – с ненавистью глядя прямо в глаза официанту, сказала Майя. Карина усмехнулась.
– Федор, принеси воду и шоколадный десерт. Спасибо. Официант испарился, Майя презрительно проводила его взглядом.
