Дмитрий Шахов - Исповедь задрота 2: игра по-крупному
- В милицию я не пойду, - заявил тонкий голос.
- О, да ты девочка! - Удивился я.
- А ты мальчик. Давай отсосу и разбежимся. Бесплатно.
- Как тебя зовут?
- Какая разница? В милицию я не пойду.
- Они уже давно полиция.
- Мне все равно. Не пойду.
- И что мне с тобой делать тогда? Я уйду, но они вернутся или другие.
- Мне все равно. Отстань.
- А мне нет. Пойдем, - я протянул руку и сразу отдернул ее, едва не получив укус. - Ты чего?
- Я же сказала, не пойду в милицию.
- Какая милиция? Пойдем, поешь хотя бы нормально.
Девочка затихла и задумалась.
- Не обманешь? - Ее глаза на миг потеряли остроту.
- Есть смысл?
- Действительно, - выдохнула девочка. - И это. Я не сосу. Но они хотели, - ее нос хлюпнул.
- Так как тебя зовут?
- Катя.
- Пойдем, Катя.
Глава 2-10. Катенок
Коля прошел на кухню, где я пытался сообразить яичницу. Он только что приехал, чтобы проверить, как я разобрался в его жилище. Квартира оказалась трехкомнатной, в старом брежневских времен фонде, в десяти минутах на автобусе от станции метро в конце синей ветки, а пешком и вовсе в 30-40 минутах. Но район был тихий, домашний, мало автомобилей во дворе, двор ухоженный, с детской площадкой. Квартиры в такой удаленности от центра не могли стоить заоблачно дорого, как в центре, но все же это было целое состояние для жителя самарской области.
- Это кто вообще? Знаешь, что она мне сказала? - Глаза у Коли были как у кота из мультика.
- Наверно что-то вроде "отсосу бесплатно".
- Ну, да. Тебе уже отсосала? Перешел на малолеток?
- Эй-эй! Это же ребенок! Говорит всякие глупости.
- Где ты ее нашел?
- На улице, где ж еще. Ее хотели изнасиловать, я не позволил.
- И зачем в квартиру-то тащить? Еще сопрет что-нибудь.
- Что тут переть? Хата пустая, а телевизор или стиралку она не поднимет.
- Дружков позовет.
- От дружков я ее и забрал.
- Забрал ли?
- Ладно, это мое дело.
- Как знаешь, мое дело - предупредить. Чудной ты после аварии стал. Видимо, не спиной, а головой приложился.
Я только улыбнулся в ответ.
- В дом с ней нельзя, - наморщил лоб Николай.
- Я знаю, я сниму квартиру.
- Да чего там. Живи тут, все равно за квартирой надо кому-то приглядывать. А отцу скажу, что ты снял квартиру, - Коля минуту помолчал. - Может, все же в ментовку сдашь от греха подальше?
- Нет, - я сам не понимал, зачем мне эта девочка, но отдать ее в приют мне казалось кощунственным.
- Родные-то у нее есть?
- Я спросил один раз, она замкнулась. Потом как-нибудь при случае удобном расспрошу.
- Ну, Женька, ты ненормальный. Мало тебе проблем?
- Теперь одной меньше.
- Надолго ли? Думаешь, эти перцы тебе простят соучастие в краже? Батя, конечно, им нужен, но тебя это любить не заставит.
- Мне их любовь не нужна.
- Может, и не нужна, а, может, и нужна. Дело это современное, перспективное. Кто знает, как высоко тут можно подняться. И причем легально, без всяких там подковерных политических игр.
- Или подняться, или упасть.
- Не депрессуй, все будет тип-топ. Я батю знаю. Он как бегемот - прет вперед, пока не достигнет цели.
- Я о себе.
- А ты батю держись. Зря что ли приехал именно сюда, в Москву. Здесь все за кого-то держатся. Ты и я - за батю. Батя - за партию. Партия за отца.
- Отца?
- Ты как вчера родился. Отца, конечно. Отец нации у нас всего один. Он и людьми управляет, и ладой, и журавлями.
- А Тедди?
- У Тедди свои игры в корзинке с игрушками. С гаджетами, то есть. Фигура полезная, но лучше не ложиться под него. Так батя говорит, когда выпьет. Ты ж понимаешь, я всего лишь водила без зарплаты, мелкий порученец без удостоверения, - Коля погрустнел. - Задолбало быть шнырем по мелочам. Но ничего, я понемногу коплю, вкладываю. Квартир уже две, на стоянке - хорошая машина, есть кое-что в валюте на счетах. Еще немного и буду пробовать уже что-то чисто свое.
- Есть мысли?
- Да вот думаю магазин замутить. Пока не решил, что именно продавать, но склоняюсь к шмоткам. Постепенно ищу варианты по поставкам.
- Молодца, - я, наконец, справился с яйцами и выложил готовое блюдо на тарелку. - Катя! Иди кушать!
На кухню робко зашла девочка. Без куртки она оказалась настолько щуплой, что было непонятно, в чем держится душа. При свете дня я смог, наконец, разглядеть и ее лицо: маленький курносый носик, тонкие губы, немного торчащие уши, которые сейчас скрылись за вымытыми белесыми волосами. Глаза были огромными и разного цвета: один серый, другой - зеленый. Катя была скорее некрасива, даже симпатичной ее было назвать трудно: истощенная от голода с непропорциональными чертами лица и тела. Но все же что-то в ней цепляло. Как мозг при просмотре чего-то целого акцентируется на деталях, так и я сейчас видел то только ее глаза, то тонкие изящные руки, то робкую улыбку.
Катя замерла на входе, не решаясь занять место за столом в присутствии Николая. Коля заметил взгляд и кивнул на стул рядом.
- Садись, никто тебя не съест. А вот тебе поесть не помешает.
Катя боком прошла к стулу, влезла на него, закинув одну ногу под крохотные ягодицы и набросилась на яичницу, как голодный волчонок. Мы с Колей молча следили за ней.
- М-да... - Протянул Николай и встал. - Давай, кореш, воспитывай подрастающее поколение, а мне работать надо. Поеду на МКАД, пару встреч назначил с оптовиками. Вдруг что-то интересное попадется по условиям.
- Удачи, - кинул я. Мы ударили кулаками как в американских фильмах, и Коля вышел из кухни. Когда за ним захлопнулась дверь, то девочка, закончив есть, спросила.
- Кто это?
- Кто? А... Коля? Мой школьный друг. Мы выросли вместе. Сейчас он живет здесь, в Москве. Это его квартира.
- Он богатый? - Вопрос поставил меня в тупик.
- Ну... Наверно, его можно считать богатым. У его отца большой дом, каждый год они отдыхают за границей. Он ездит на большой машине с мигалкой.
- Богатым быть хорошо. А ты богатый?
- Я? Нет. Не голодаю, но чтобы карманы ломились от денег - этого нет.
- Жаль. То есть одежду ты мне не купишь.
- Какая ты быстрая, однако, пигалица.
- Я не пигалица. Я - катенок.
- Котенок.
- Нет, кАтенок, через А. Я же Катя! - снова сделала акцент на букве А девочка.
- Хорошо, кАтенок, что будем делать с тобой? В милицию ты не хочешь, про родителей не говоришь, на улицу тоже тебе нельзя. Мне же работать надо. Я не могу с тобой возиться днями и ночами.
- А не надо возиться. Я самостоятельная. И тихая. Ты еды оставь и можешь идти. Я здесь побуду.
- И что ты будешь здесь делать?
- Найду, что.
Я задумался. Сейчас мне надо было засесть за компьютер, который остался в доме отца Николая. Или достать ноутбук для работы здесь. Меня ждала проверка сотен заданий, которые выполняли нанятые комментаторы. Кроме того, нужно было найти какой-то магазин одежды, чтобы купить костюм для офиса. Джинсы и майка, а поверх куртка-аляска - это хорошо, но не очень подходит для офиса и образа директора по коммуникациям.
- Так, собирайся. Пойдем. Мне нужна одежда, тебе тоже. По пути придумаю, что с тобой делать.
Я вызвал такси и через полчаса оно пробилось к нам через городские пробки. Спустя еще час и три тысячи рублей мы добрались до какого-то огромного торгового центра на МКАДе. Тысячи квадратных метров торговых площадей и две маленькие фигуры перед ними. Я взял внезапно оробевшую девочку в грязной рваной куртке за руку и повел в рай шоппинга.
Первым делом я нашел магазин детской одежды и попросил продавщицу полностью переодеть мне ребенка. Она посмотрела на меня, как на умалишенного, но Колина черная банковская карточка произвела на нее впечатление лучше всяких слов. Я своей картой так и не обзавелся пока, а старые порезал и выкинул еще в автобусе из Самары - боялся, что по ним меня могут вычислить. Да и не было там на счетах ничего.
Дальше было проще. На нас перестали пялиться, а когда переоделся и я, то мы превратились во вполне респектабельную пару - отец с дочкой - и взгляды, обращенные на нас, мигом сменились с минуса на плюс. С брезгливости и испуганного удивления на улыбки и одобрение. Всего лишь несколько дорогих шмоток хватило, чтобы из хипстера и бомжа получился внимательный отец с озорной дочуркой.
Я купил себе новый смартфон с огромным экраном, планшет с клавиатурой, несколько других компьютерных аксессуаров. Кате взял огромный пакет игрушек. Под конец мы загрузились продуктами и поели в кафе. В приличной одежде девочка ничем не напоминала прежнего бомжа. Она повеселела, но была также молчалива, разглядывая за мороженым и молочным коктейлем проходящих мимо людей и болтая ногами в лаковых сапожках под стулом. Я же смотрел на нее и соображал, что делать с ней дальше.
В моей жизни уже был почти состоявшийся брак. Были в ней и дети: погибшая в аварии дочка и малолетний сын. Но общением с дочкой я так и не успел насладиться, а к сыну меня не подпускала своим холодным отношением Анна. Смотря на Катю, я невольно ощущал потребность о ком-то заботиться, как никогда еще не делал. Может, я стал, наконец, взрослым.
