Юлия Сысоева - Записки попадьи: особенности жизни русского духовенства
Не принято носить брюки, короткие юбки и юбки с разрезом. Высокие каблуки тоже считаются неприличными. Не принято пользоваться декоративной косметикой, допускается только применение лечебной или гигиенической. Но опять же наиболее прогрессивные матушки ее (декоративную) все же применяют, в умеренных количествах, конечно. Другие же, ортодоксальные, отрицают применение любой косметики. Подозреваю, что автора сих строк легко обвинят в феминизме.
В представлении прихожан матушка не должна модно и современно одеваться или стремиться к какому-либо самовыражению, подчеркиванию своей индивидуальности, она должна быть стандартной — носить платок и длинную одежду а-ля «баба на чайнике». Если можно так выразиться, она должна соответствовать определенным церковным стандартам, как колбаса соответствует ГОСТам.
Матушка на приходе — это все равно, что первая леди в государстве. И как обсуждают наряды жен президентов, так и на приходе могут обсуждать наряды матушки, — что простительно любой другой женщине, то ей не простительно. Поэтому очень многие, выйдя замуж и обретя статус жены священника, превращают себя в молодых старух, нося жуткие «теткинские» юбки и кофты навыпуск, превращая себя в оплывших, малоподвижных клуш, упорно следуя непонятным внутрицерковным предрассудкам, не желая или боясь их разрушить.
Знаю другие примеры. У меня есть знакомая — дочь преуспевающего бизнесмена (о ней пойдет речь ниже), с блестящим образованием МГУ, которая, став женой священника, сохранила свою индивидуальность и одевается так, как она считает нужным, а не так, как диктуют церковные предрассудки, найдя в себе силы и мудрость не превратиться в «бабу на чайнике».
Вспоминаю другую свою знакомую — очень привлекательная, утонченная девушка, компьютерный дизайнер по специальности, лучше других поэтому разбирающаяся в стилях и гармонии, став женой священнослужителя, начинает культивировать в себе совершенно не соответствующий ее внутреннему настрою образ «стандартной» матушки. Она навсегда облачается в платок, а в ее гардеробе появляются длиннущие потертые обвислые юбки и дешевые свитерочки с соседней китайской барахолки. На вопрос, что это на ней надето, она, отмахиваясь, отвечает:
— Да какая разница?
Потом я поняла, что такая одежда — это выражение ее личных представлений о внешнем образе православной христианки, она должна придавать скромности и благочестия. У нее даже походка изменилась. Кто знаком с неофитами, прекрасно знает эту семенящую, робкую, вперевалочку, как бы всего стесняющуюся и комплексующую походку. А потом мне показалось, что за этой робостью и видимым благочестием скрывается очень строптивая и своенравная натура, эдакая «Катенька — великого гнева женщина» из «Братьев Карамазовых». Но это совсем не значит, что за подобным образом всегда скрываются строптивые и своенравные характеры.
Три «К» — образ жизни
Кстати, стиль «баба на чайник» порожден особым образом жизни, который условно можно назвать «Три „К“».
Три «К» — это уклад жизни православной жены, зачастую усиленно культивируемый ее мужем. Три «К» — это Kinder, Kuche, Kirche — дети, кухня, церковь. Это не столько образ жизни, сколько состояние души, ведь православие — это не только три «К».
Некоторые священники и домостроевски настроенные миряне считают, что женщина просто создана исключительно для семьи, детей и кухни и любые отступления от этого стандарта наносят непоправимый ущерб семье, особенно детям. Стоит заметить, что такое мнение является сугубо частным. Православие не запрещает женщинам реализовывать себя в других областях жизни, в том числе и профессиональных. Хотя среди матушек не принято работать, она должна полностью посвящать себя детям и семье. А поскольку этот процесс длится лет двадцать, то ни о каком карьерном и профессиональном росте не может быть и речи. Матушка может заняться надомной работой или какой-нибудь церковной деятельностью, например преподавать рисование в воскресной школе или заниматься сбором пожертвований для нуждающихся (благотворительность).
Работающих матушек, особенно на светской работе, очень мало. Я оказалась в том самом меньшинстве — работаю в сфере рекламы. Реклама для жены священника, мягко скажем, далеко не традиционное занятие. Учитывая негативное отношение многих православных к рекламе как таковой. Конечно, я никогда и не предполагала, что придется заниматься этим. Но, пожалуй, только благодаря моей специальности эта книга появилась на свет. Я подумала: а почему бы не написать о жизни священнослужителей, это очень интересно и мало известно. Не мне судить об успешности этого проекта, но не работай я, ничего и не написала бы. Когда сидела дома с детьми, я даже с людьми разучилась разговаривать, не то что вести переговоры или письменно излагать свои мысли.
Прозябая на кухне, приходится забыть обо всех своих дипломах и способностях. А далее следует погрязание в быту и безразличие ко многим сторонам жизни, не касающимся церкви и семьи, когда кроме кастрюль, бесконечных стирок, детских уроков и походов в церковь ничего больше нет. Я, конечно, знаю матушек поэтесс или певиц, которые просто сидят дома с детьми и ни на какую работу не ходят — и при этом пишут стихи, поют песни и даже выпускают собственные диски.
Я знаю матушку, мать пятерых детей, художницу по профессии. Семья живет в Подмосковье, муж служит в Москве. Ее жизнь — это постоянное ожидание супруга, который появляется дома раз в несколько дней. Тем не менее она пишет замечательные картины и расписывает матрешек в своем собственном стиле. Но таких единицы. Для остальных повседневная жизнь — это дом, семья, дети, церковь, дом, семья, дети, церковь. Не подумайте, что я это считаю зазорным, у каждого человека свой путь, свое развитие, своя реализация. Кому-то рожать по десять детей, а кому-то необходимо еще что-то. Тут я упомянула лишь собственный опыт, не ставя его в пример. Я только против стрижки всех под одну гребенку, против православных книг, в которых говорится, что православная женщина-мать должна сидеть дома. В одной такой книге, написанной священником, мне довелось прочесть, что мать, пошедшая работать, приравнивается к матери-алкоголичке, бросившей детей. Вот такой радикализм.
В силу этих причин жене священника тяжело найти в себе силы, дабы сломать устоявшийся стереотип домашней квочки.
Но вернемся к другой стороне нашей медали. Жизнь жены священника можно охарактеризовать кратко. Помните народную мудрость: «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик»? Так вот — это про жен священников, хоть и придумана поговорка про советскую женщину. Образ жизни «Три К» — это для многих еще и своеобразный защитный комплекс, раковина для нежной улитки. Мол, у меня есть «Три К», и не хочу ничего знать, хочу быть женщиной! А сантехнику покупать, ремонт в квартире делать, полки прибивать — не мое, не женское это дело, и если мужу не до этих забот, он все время на приходе да на приходе, то пропади это все пропадом, нет — и не надо. И если унитаз течет или книги с полок на голову валятся, то я ничего этого замечать не буду, а наступит время, придут добрые люди, сжалятся над матушкой — и унитаз поставят, и полки повесят. Вот такая проза жизни: либо жена священника — «Три К», либо и лошадь и мужик в одном флаконе; третье дано, но редко. Но если она и лошадь и мужик, тогда она имеет право и на машине ездить, и работать, и одеваться прилично, ломая стереотипы. Так что, люди добрые, не смотрите, что матушка за руль влезла, и туфли на каблуках надела, и на деловой фуршет укатила, — имеет право, и нечего здесь осуждать.
Хотя, к сожалению, иногда женщина от такой жизни превращается просто в заезженную лошадь.
Например, мне всю мужскую работу в доме приходится контролировать самой. Я конечно, не штукатур и не электрик, нужно постоянно кого-то искать, нанимать, платить деньги. Если у меня ремонт, то строительные рынки и работники полностью на моей шее. Машина — тоже моя забота, поэтому мне приходится ездить в автосервис и заниматься всеми муторными и малоприятными мероприятиями по ее техобслуживанию. Когда у меня была отечественная машина, я даже умела на ней менять свечи, коммутатор и прочую ерунду. Такое дело, как покупка машины, мне приходилось делать исключительно в одиночку, тогда как для других семей это семейное событие. У меня (а я трижды покупала машины) — не сразу, конечно, — было так: когда обновка уже с номерами и сигнализацией стояла во дворе, приходил муж и говорил: «А где твоя новая машина? Покажи ее». Дача тоже полностью на мне, поэтому если там что-то ломается, я везу туда монтеров и занимаюсь прочей суетой, дабы у детей была возможность побыть на свежем воздухе. А вот женщина в стиле «Три К» не станет заниматься решением подобных проблем — она просто сядет и будет ждать у моря погоды. Конечно, верующая еще и помолится. Есть у меня одна такая знакомая. Муж-священник ни дачей, ни домом не занимается — не будем осуждать, занят батюшка хронически. Итак, у них на даче в одно прекрасное лето окончательно истлевает газовая плита тридцатилетней давности. Купить новую не на что, и вот находятся добрые люди и отдают матушке подержанную, но вполне добротную плиту; правда, привозят ее не на дачу, а на приход, дабы батюшка сам доставил ее на собственную дачу. До дачи плита так и не доехала. Батюшка просто забыл, что плита предназначена для него, и уехала она совсем в другом направлении. А бедная матушка по сей день варит детям кашу на кривой электроплитке.
