Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

Где бы ни жили братья, в их комнате всегда висела эта фотография, как символ дружбы и родства.

Но сегодня Исмет даже не взглянул на нее. Просить прощения он тоже, кажется, не собирался. Исмет принадлежал к тем людям, что всегда считают себя правыми.

- Не сравнивай свое положение с моим... - обиженно процедил он.

- Не понимаю! Изволь растолковать.

- Не понимаешь! За другого всегда легко говорить, а вот самому вымолвить слово - духа не хватает.

- Ты хочешь сказать, что тебе нужен сват?

- Не надо мне свата! Мне нужен человек, который сможет сказать ей, как я люблю ее...

- Ах, так тебе необходим посредник?! Нет, брат мой, на такую роль я не гожусь, уволь!

- А что ж тут обидного? Тебе ничего не стоит исполнить мою просьбу. В этом доме так уважают тебя!

- Вспомни поговорку наших дедов: "Кому нужна свежая рыба, тот пусть сам лезет в студеную воду..."

- Но неужели ты не понимаешь, что, если бы я мог обойтись без помощи, я никогда бы не стал просить...

Вугар развел руками:

- Исмет, я не узнаю тебя! Скольким девушкам ты морочил голову, измывался над ними, и вдруг такая застенчивость...

- Ты смеешься надо мной, а я потерял голову. Я не знаю, что мне делать.

- Ты что, действительно ее любишь?

- Решил издеваться надо мной?

- Ради бога, успокойся! Если все так серьезно, о какой издевке может идти речь? Но я хочу знать правду... Может, это очередная шутка?

- Разве любовь и шутка совместимы? - рассердился Исмет.

- Будем честными, припомним кое-что... Год назад ты был влюблен в Зарифу. Клялся: умру, но не покину ее. Даже во сне шептал ее имя. Просил мать отнести ей обручальное кольцо и свадебные подарки. А потом что? Я уж не говорю о других... И вот снова ты умираешь от любви.

Исмет разозлился:

- Кто старое помянет, тому глаз вон! С этим навсегда покончено. Раз и навсегда, понял? А ты...

- Да, я... Ну что, договаривай!

- А ты скрываешь свою любовь, это нечестно!

- Когда я скрывал? Где?

- В доме профессора! - Исмет торжествующе замолчал, словно поймал молочного брата с поличным. - Что ты ответил Мархамат-ханум, когда она спросила, есть ли у тебя невеста?

- Не помню...

Исмет возвысил голос, и в нем зазвучали обвинительные нотки:

- Ты сказал, что никакой невесты у тебя нет, что ты чист и свят, как ангел.

- Я говорил правду.

- Правда? А кем тебе приходится Арзу?

- Я люблю ее, но мы не обручены. Или ты не понимаешь, что я не имею права называть ее невестой?..

Слова Вугара были просты и логичны. Не зная, что возразить, Исмет замолчал и обиженно отвернулся к стенке. Но Вугар настойчиво продолжал:

- Изволь договорить до конца! Кто рассказал тебе о разговоре в доме профессора?

- Сама Мархамат-ханум, - ответил Исмет.

- Сегодня?

- Да, именно сегодня! - Исмет говорил, не оборачиваясь, казалось, разговаривает не с Вугаром, а со стенкой. - Мархамат-ханум спросила, знаю ли я тебя. "Как же, - ответил я, это мой брат, мы вместе живем..." Вот тут-то она и стала расспрашивать, есть ли у тебя невеста. Я ничего не утаил, все рассказал.

- Молодец! Так чего же ты злишься? О чем еще вы говорили?

- Ни о чем! Все время, пока я там находился, говорили только о тебе...

Исмет помолчал, потом вдруг повернулся к Вугару и сказал совсем другим тоном, мягким и доверительным:

- Одно меня беспокоит, Вугар...

- Именно?

- Не нравится мне Мархамат-ханум! Зачем она так подробно выспрашивала о тебе? И вообще, почему она проявляет к тебе интерес?

- Уж не думаешь ли ты, что она хочет выдать за меня дочку?

- Вот, вот... - Исмет опустил глаза. - Когда я сказал ей, что ты любишь Арзу, она в лице переменилась.

- Эх, Исмет, Исмет! Ну что ты выдумываешь! - Вугар поднялся со стула и подошел к своей кровати. - Ну, спросила обо мне, что ж в этом такого? Обыкновенное женское любопытство. Или ты не знаешь, как любопытны все женщины и плохие и хорошие?.. У тебя нет оснований для подозрений. А вот у меня, кажется, есть! - И, уже не сдерживаясь, он грубо спросил: - Почему меняешь отдел?

Резкий тон удивил Исмета. Вугар никогда так не разговаривал с ним. На какое-то мгновение он оробел и, растерянно моргая, негромко, но заносчиво ответил:

- А почему тебя это беспокоит? Не нравится?

- Нравится мне или не нравится, науке до этого нет дела!

- Если ты хочешь перейти в отдел Гюнашли, чтобы сблизиться с его семьёй, - говори прямо!

- Допустим, ты прав. Но еще раз спрашиваю: какое тебе дело?

- Менять науку на любовь непростительно для ученого. Завоевывай сердце девушки иными путями.

- А если есть другие причины?

- Исмет, не хитри! Нет других причин! У тебя интереснейшая работа! Теоретические проблемы современной химии становятся с каждым годом все актуальнее, за ними будущее...

- Не вижу я этого будущего!

- Тебя ослепила любовь! - Вугар улыбнулся, но улыбка была невеселая. Одумайся, прошу тебя. Ты избрал опасный путь. Хочешь породниться с профессором Гюнашли и пригреться под его крылышком? Достойно ли это мужчины?

- Не учи меня!

- Не собираюсь учить, но как брат обязан дать тебе совет. Ты вот-вот должен закончить аспирантуру. И вдруг решаешь менять тему! Не стыдно?

- Чего же стыдиться?! Цыплят по осени считают!

- О какой осени ты говоришь? Хочешь дождаться, пока все твои товарищи защитят диссертации и обгонят тебя?

- Это еще неизвестно, кто и как защитит диссертацию! - в запальчивости крикнул Исмет. - Пусть некоторые не теряют головы от ложных дифирамбов!

- Если некоторые теряют головы от ложных дифирамбов, то другие, подобно древним алхимикам, строят свои расчеты на философском камне.

- Кроме философского камня есть случай. И порой именно случай решает все в человеческой судьбе. А планы, заранее продуманные, терпят крах!

- Чушь! Метафизика!

- Это не моя мысль. Так утверждал английский ученый Джозеф Пристли. И было бы нахальством утверждать, что крупнейший ученый, впервые высказавший предположение о существовании газового вещества, сыгравшего затем огромную роль в развитии химической промышленности, мог говорить чушь!

- И до Пристли и после него ученые занимались поисками этого вещества. Флогистонские теоретики, потом Келмонт, Бойль, лорд Кавендиш, Лавуазье...

- Паскаль, Фарадей, Ломоносов, Менделеев... Знаю!... Выходит, в науке случай не играет никакой роли, нет неожидан ностей, нет находок?

- Есть и случай, и находки, но каждое открытие рождается из предыдущего. Каждая последующая мысль продолжает предыдущую и отшлифовывает ее.

- Вот как ты сейчас... - усмехнулся Исмет.

- Мы говорим о великих ученых!

- А ты не великий?! Тебя восхваляют на все лады! Вот ты поучаешь меня с высоты своего величия...

"Неужели завидует? - с горечью подумал Вугар. - И это брат мой..." Ему хотелось прикрикнуть на Исмета, отчитать, но он вспомнил, как огорчалась мама Джаннат из-за их ссор, тревожилась, места себе не находила, пока не помирятся. Сколько раз просила Вугара: "Не обращай на Исмета внимания, не принимай к сердцу его слова. Не чужой он тебе, брат молочный... Будь с ним помягче! Не всем бог дает хороший характер. Исмет наш с норовом. Но он хороший, в конце концов поймет свою неправоту. Когда вы ссоритесь, жизни мне нет..."

И Вугар промолчал.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава, первая

Последние дни Мархамат-ханум не находила себе места. Посмотришь на нее и сразу поймешь - забота снедает человека. А ведь еще совсем недавно раскатистый смех заполнял квартиру. По вечерам, удобно устроившись в кресле-качалке, она, закинув ногу на ногу, без конца болтала по телефону с подругами или смотрела передачи по телевизору. Лишь когда диктор желал всем спокойной ночи, она, сладко позевывая, поднималась с качалки и, потягиваясь и переваливаясь с боку на бок, шла в спальню, наполненную бархатисто-голубым светом. Удобно устроившись на мягкой широкой кровати, она зарывалась головой в пуховую подушку и засыпала спокойным, сладким сном.

И вот все изменилось. Куда девались безмятежные ночи? Казалось, какой-то невидимый злодей подмешал в сладкий сон Мархамат-ханум горького яду. Ночи напролет она тяжело ворочалась с боку на бок, скрип пружин и громкое сопение слышались даже в соседней комнате.

Что случилось? Какое горе подкосило счастливую, веселую, бодрую женщину? Куда исчезла ее жизнерадостность? Почему смолкли бесконечные шутки и прибаутки? Мархамат-ханум словно подменили. Отчего? Никто ничего не понимал. Если кто-нибудь из домашних спрашивал ее об этом, она отвечала неохотно и неопределенно, каждый день отыскивая новую причину: то сетовала на головные боли, то уверяла, что начались сердечные спазмы, то жаловалась, что болят почки.

Вот и сегодня ей нездоровилось. Вопреки своим привычкам, она не отвечала на телефонные звонки, не включала телевизор. Не притронувшись к ужину, ушла в спальню, и снова на всю квартиру жалобно застонали пружины.