Автор неизвестен - Литконкурс Тенета-98
Полноватый, добродушно-ироничный дядя развалился в кресле и, словно нехотя, но в то же время с явным удовольствием отражал атаки своего племянника. Он выглядел настолько спокойным, безмятежным и монументальным, что Саша невольно успокоился и на какое-то время даже поверил, что на самом деле ничего не случилось, и это просто его богатое воображение сыграло с ним скверную шутку…
* * *
— Ну, что скажете, Сергей Львович? — спросил Василий, недобро поглядывая на брата. — Доигрались?
Сергей недоуменно посмотрел на него, словно не понимая, о чем речь. Василий отхлебнул крепкого черного кофе и со стуком поставил чашку на стол:
— Не волнуйтесь, он нас не услышит. Я включил защиту.
Сергей вздохнул:
— Значит, начистоту?
— Начистоту.
Сергей пожал плечами:
— Я не понимаю, что Вас так взволновало. По-моему, все идет по плану.
— По плану?! — вспылил Василий. — Тогда какого черта вы все тут в штаны наложили и мальчишку перепугали? По какому такому плану?
— Но, — Сергей исподлобья глянул на «брата» и тоже отхлебнул кофе, — согласитесь, все-таки неожиданно было услышать это из его уст. Хотя именно это мы и планировали…
— Мы планировали, чтобы он написал это в двадцать пять лет, а ему сейчас только девять! К тому же полностью совпадает только первая половина стихотворения!
— Ну, это естественно, — хмыкнул Сергей, — "выпьем с горя, где же кружка" мог только взрослый человек написать…
— Ваш сарказм здесь совершенно неуместен! — взорвался Василий. — Эксперимент под угрозой провала, а Вы ерничаете! — Он вдруг вскочил, схватил собеседника за грудки, подтянул к себе и жарко задышал в лицо табачным перегаром:
— У нас давно уже есть подозрение, что Вы вмешиваетесь в естественный ход эксперимента. Сегодняшнее происшествие — лишнее тому подтверждение. Имейте в виду, Сергей Львович — если наши подозрения подтвердятся, Вам несдобровать!
Сергей отпихнул противника, сел, отхлебнул еще кофе и совершенно спокойно ответил:
— По-моему, полковник, Вы ошибаетесь. Ни о каком провале не может быть и речи — наоборот, мы получили поразительные результаты! Это успех, а не провал! А мелкие несоответствия должны были появиться в любом случае — это неизбежно.
— Почти семнадцать лет разницы — Вы называете это "мелким несоответствием"?! Ничего себе «мелочи»! А что он будет писать в двадцать пять лет — Вы подумали?
— Ах, вот Вы о чем! — презрительно усмехнулся Сергей. — Вы просто испугались, что он не впишется в те рамочки, которые ему услужливо приготовлены? Вы слишком многого хотите, родной мой — вырастить гения, который ходил бы по одной половице, никогда не заглядывая на другую… А что, интересно, Вы собирались с ним делать в его тридцать семь лет? Подсылать в очередной раз Дантеса?
— Ничего мы не собирались с ним делать — и Вы это прекрасно знаете. Чтобы провести все необходимые измерения, достаточно проследить его развитие до тридцати лет или даже чуть меньше.
— А потом? Он начнет вам мешать, и вы от него избавитесь?
— Не городите чепухи! После тридцати лет ваш хваленый гений может убираться на все четыре стороны — никому он больше не будет нужен.
Сергей едва не задохнулся от бешенства.
— Ах, вот как — никому не будет нужен!? Не слишком ли цинично — поиграть чужой жизнью и бросить?..
— Цинично? — ядовито ухмыльнулся Василий. — Это Вы меня обвиняете в цинизме? А ставить эксперименты над людьми — не цинично? А нагло лгать маленькому мальчику, честно глядя в глаза — не цинично? А рассчитывать чужую судьбу по вашим дурацким формулам — не цинично?! — он уже почти кричал, в углах губ скопилась пена. Они стояли друг против друга и, задыхаясь от ярости, судорожно сжимали кулаки, готовые испепелить друг друга взглядом. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы в спор вдруг не вмешалась Надежда Осиповна:
— Мальчики, вы не знаете, где Саша? — жена Сергея Львовича стояла в дверях и испуганно смотрела на спорщиков.
— А что с ним? — «мальчики» моментально остыли.
— Не знаю. В комнате его нет, в библиотеке тоже, на улицу он не выходил…
— А няня где?
— Арина говорит, что он пошел в свою комнату — больше она его не видела…
Все трое испуганно переглянулись.
— Только этого нам не хватало, — проворчал Василий.
Окончательно успокоившись после разговора с дядей, Саша пошел было в свою комнату, но там ему было скучно, и он отправился в библиотеку. Вчера он не дочитал у Вольтера всего нескольких страниц, но сегодня ему почему-то не хотелось его дочитывать. Он начал выбирать себе другую книгу и скоро понял, что на нижних полках он все книги уже либо прочитал, либо по крайней мере просмотрел, и он решил залезть повыше. Недолго думая, Саша притащил в библиотеку лестницу, приставил ее к стене в самом углу, мигом забрался на самую верхотуру и уселся на ступеньке.
Некоторое время он с восторгом обозревал открывшиеся ему богатства — библиотека действительно была очень большой, у него даже дух захватило. Потом провел рукой по плотным корешкам книг и наугад выдернул первую попавшуюся. Книга была старая, в прочном черном переплете, с пожелтевшими от времени страницами. От нее пахло пылью и старой слежавшейся бумагой. Саша аккуратно обтер пыль рукавом и открыл книгу наугад где-то посередине. Это были стихи. Он начал их читать — и забыл обо всем на свете. О боже, что это были за стихи! Это был Идеал, Гармония, Музыка темных строк на светлом фоне… Когда в библиотеку заходила Надежда Осиповна и звала его — он ее даже не услышал…
Искали его, впрочем, недолго — не так уж много было мест в доме, куда он мог бы запропаститься. Мужчины оказались наблюдательнее Надежды Осиповны, хотя тоже не сразу заметили его сидящим на верхней ступеньке лестницы под самым потолком.
— Саша, что ты там делаешь? — изумленно воскликнул Василий Львович, облегченно вздыхая и заглядывая на племянника снизу вверх. Тот не отозвался.
— Саша! — позвал он громче. Мальчик встрепенулся, посмотрел вниз и смущенно улыбнулся.
— Что ты там делаешь?
— Читаю…
— Давай, давай, слезай, нечего под потолком сидеть. Ишь куда забрался!..
Саша прижал книгу к груди и осторожно спустился вниз.
— Чем это ты так увлекся, что ничего вокруг не видишь и не слышишь? — добродушно улыбаясь, спросил дядя.
Саша пожал плечами и молча показал обложку. Дядя побледнел — на черном переплете тусклым металлическим блеском отсвечивал портрет мужчины в профиль. Длинный нос, высокий лоб, бакенбарды… И подпись — золотыми тиснеными буквами — "А. С. Пушкин. Избранное". - — II —
Вдоль по коридору шли двое. Оба примерно одинакового роста, но один худощавый и чуть помоложе (на вид — лет тридцать), а другой — полный, с солидным брюшком и лет на пять постарше. Они шли не торопясь и о чем-то разговаривали. Был поздний вечер, рабочее время давным-давно кончилось, и здание пустовало. В коридоре светило только тусклое дежурное освещение, что делало его совсем мрачным — невероятно длинный тоннель с рядами дверей по сторонам, конец которого исчезал где-то во мраке.
— Так что, наши отделы теперь объединят? — спросил худой.
— Нет, — ответил толстый, — конечно, нет. Просто эксперимент настолько сложен, что решили привлечь к нему сразу два отдела.
— Его уже утвердили?
— Да. Даже более того — он уже начат. День «Д» был вчера, — толстяк был бывшим военным (его до сих пор все называли полковником), и любил выражаться военными терминами. — Вчера яйцеклетку поместили в тело будущей матери.
— Даже так? А почему не в «инкубатор»?
— Условия решили максимально приблизить к боевым. Есть подозрение, что «инкубатор» отрицательно влияет на будущее развитие. Кстати, подозрение исходило из вашего отдела…
— Ах, да! Видимо, имеется в виду эксперимент с Эйнштейном?
— С Эйнштейном? Что это за эксперимент?
— Лет тридцать назад в нашем отделе восстановили ДНК Альберта Эйнштейна, вырастили зародыш в «инкубаторе» и отправили этого "Альберта Второго" в обычную школу.
— Хм… И что же?
— Надеялись получить великого гения, но результаты оказались более чем скромными. У парня были неплохие способности к математике, но дальше победителя городских олимпиад он не пошел… Неудача тогда вызвала довольно бурную дискуссию. Среди возможных причин назывались самые различные — от ошибок в восстановлении ДНК до отсутствия материнской ласки в детстве. Среди прочего упоминали и возможное воздействие «инкубатора»… В конечном счете все сошлись на том, что одного только генотипа недостаточно, нужно еще восстанавливать внешние условия.
— Хм… Я, конечно, слышал об этом (я имею в виду дискуссию), но не знал, чем она была вызвана, — он усмехнулся. — У нас тут все так засекречено, что я иногда не знаю, чем занимается сосед по комнате… — он помолчал, потом добавил. — Что ж, теперь многое становится ясным…
