Елена Трегубова - Распечатки прослушек интимных переговоров и перлюстрации личной переписки. Том 2
— Шломо, — смеюсь, — я вот, вообще, удивляюсь, что из всей огромной Библии, или Торы, как хочешь назови, люди за столько тысяч лет, прошедших с момента сотворения мира, умудрились освоить исключительно и только одно: «плодитесь и размножайтесь». До такой гнусной степени, что эту фразу практически в бесовскую псевдо-религию уже возвели, ты не находишь? — передразниваю я его.
— Нет, но Бог говорил это — или не говорил?! — орет Шломо.
— Если Бог и сказал это людям, — говорю, — после чудовищной трагедии грехопадения и изгнания из рая — то нужно было видеть, с каким выражением Бог это сказал, зажимая нос и отворачиваясь: ну, не хотели быть чистыми как ангелы, не хотели ходить в боговидении — идите тогда прочь отсюда, и там, где-нибудь подальше, идите тогда и размножайтесь. Я, — говорю, — Шломо, доверяю словам Христа: если Христос почитает за лучшее не жениться и хранить чистоту для Царствия Небесного — значит так оно и есть. Это значит, что древние ветхозаветные люди все-таки чего-то радикально недопонимали, если считали, что главная доблесть — это плодиться и размножаться, как животные. А уж тем более — современные люди не понимают. Христос, кстати, ответив ученикам, что не жениться и хранить чистоту ради Царствия Небесного лучше, тут же прибавляет: «аще кто вместит». Это очень интересное слово в русском переводе, кстати, которое Христос употребляет в Евангелиях несколько раз: «вмещать». Тоже компьютерное слегка. То есть ясно, что мощностей падшего человеческого умственного и духовного развития не хватало, да и сейчас не хватает, чтобы «вместить», понять, принять и исполнить по максимуму то, к чему по-настоящему-то Бог призывает человека. Апостол Павел, кстати, тоже прямо говорит, что лучше и мужчинам и женщинам не жениться, — потому что иначе, женившись, они будут «угождать не Богу, а супругу или супруге». Но тут же добавляет, что этот путь подходит только для тех, кто может сохранять чистоту, а если кто-то не может сдерживать животные свои похоти — то уж пусть лучше женится и пусть будет верен.
— Я не понимаю! — орет Шломо. — Так брак — это хорошо или плохо?!
— Бог, — говорю, — по снисхождению, очищает и освящает один единственный вид земных, падших половых взаимоотношений: моногамный взаимноверный брак, заключаемый на всю жизнь. Все остальное в глазах Бога — блуд. И, кстати, знаешь, как тот же Святитель Дмитрий Ростовский характеризует брак? Он говорит, что брак попущен Богом на малое время — то есть на время земной истории — только для тех, кто «не хочет» пребывать в чистоте, и что таким образом «не хотящим лучшего оставляется худшее». Бог не уничтожает эту падшую цивилизацию, а спасает кого возможно, — выводит на другой, духовный уровень — то есть в единственно истинную жизнь, жизнь с Богом. Без Бога мы — животные, Шломо! Даже хуже!
Иду и думаю: кого бы еще, неизвестного ему, процитировать — чтобы он отстал от меня, а?
— А Поликарп Смирнский, например, — говорю, — вообще говорил, что… Помнишь ли, Шломо, старика Поликарпа?!
— Нет не помню! — яростно орет Шломо.
— Скверно, — говорю, — Шломо! Очень скверно, что не помнишь!
Шломо виновато развешивает щеки, так, что мне даже становится его жалко.
— Ладно, — говорю, смилостивившись. — Про Поликарпа — в другой раз. Но вот наш с тобой добрый знакомый апостол Павел ведь прямо говорит: «помышления плотские суть смерть, а помышления духовные — жизнь. Плотские помышления суть вражда против Бога». Шломо, ты только вдумайся в это на секундочку! То есть, живя нашей обычной плотской жизнью, отделенной от Бога — мы на самом деле пребываем в смерти! Подумай, сколько процентов времени жизни обычный человек пребывает в плотских помышлениях?! Христос сказал, что посмотревший похотливо на женщину уже прелюбодействовал с нею в сердце своем. Вот так это в глазах Бога, который видит помышления сердец. Прелюбодеяние — это страшный грех. А теперь представь себе на секундочку, сколько раз на дню обычный обыватель совершает этот страшный грех «взглядом» и «сердцем», по определению Христа?! А ведь под похотью плоти Бог имеет в виду не только пол, но и все остальные плотские похотения, которыми люди заняты безостановочно, и которые окончательно заслоняют от них Бога — жратва, комфорт. А жажда богатства, жажда власти, гордыня! Это ведь уже даже не плотскость — а болезнь духа! Весь мир пребывает в смерти, повинен смерти. Вся наша жизнь в этом мире — это смерть с точки зрения Бога, и с точки зрения высших существ, обитающих в общении с Богом, видящих Бога! Апостол Павел вопиет к Богу об искуплении и усыновлении этого тела, чтобы оно стало другим, небесным, как у Иисуса Христа после Его Воскресения. А ты спрашиваешь «за что»! Мы на самом деле просто трусим признаться себе в глубине падения этого падшего мира, которым мы так упиваемся и наслаждаемся! Всё в мире насквозь заражено и пронизано сатанинской нечистотой и злом — падшая земная музыка заражена, падшая живопись, падшая литература, падшие стереотипы поведения и общения людей. Мы не можем спастись сами — грех пронизывает всю земную жизнь насквозь. И Спасение, для которого Господь Иисус Христос пришел в мир и умер — это, Шломо, не спасение тебя от твоих мелких грешков, типа того, что ты не улыбнулся злюке-соседке или, ненароком, сидя перед телевизором и смотря новости, в сердцах произнес проклятие в адрес одержимого сатанинской гордыней мерзавца, вводящего войска в чужую страну и засылающего в соседнее государство диверсантов и провокаторов-головорезов. Хотя и это тоже, наверное… Но Христос пришел, чтобы навсегда выдернуть жало у сатаны, у смерти, чтобы спасти людей, души людей из плена сатаны, из плена этого падшего мира, пронизанного злом насквозь. Христос своей жертвой выкупает людей из первородного греха, спасает души людей, которые веруют в Него — и после смерти сатана не имеет уже на души выкупленных Христом никаких прав. Христос ведь не случайно говорит: «Не бойтесь тех, кто убивает плоть, душу же не могущих убить». Не слабо, такое заявить, а! «Не бойтесь убивающих тело!» Если Господь такое говорит, если Господь, по сути, говорит: «Не бойтесь разрушающих хард-вэр — они не могут убить ваш софт-вэр» — значит, Бог гарантирует верующим во Христа надежный бэк-ап их душ на небесах!
— Ши́кца! — вопит Шломо. — Ты, что, меня обратить в христианство пытаешься?!
Я говорю:
— Шломо! Было бы из чего «обращать»! Ты мне только что заявил, что ты вообще не веришь в существование Бога!
— Я! Я! — горячится Шломо. — Я… Я вообще не знаю… Всё это слишком хорошо звучит — то, о чем ты говоришь… Слишком хорошо, чтобы я мог в это поверить…
— Значит, — говорю, — ты предпочитаешь верить в то, что звучит похуже?
— Я не знаю, во что верить… — перестраивается Шломо на обычный уже прогулочный шаг, и идет явно наслаждаясь набережной, теплым светом вокруг, ветром. — Я ни во что не верю… Я вижу, что всё ужасно — а надежды никакой нет. Все люди умирают… Близкие умирают… Хорошие люди умирают…
— Шломо, Бог всегда плачет, когда видит смерть. Богу до отвращения противна смерть. Бог — есть Жизнь. Смерть — это сатанинское явление, — говорю. — Бог лишь временно попускает существование смерти в падшем мире. Ты же помнишь, наверняка, прозрение из Ветхого Завета: «Бог не творил смерти — и не радуется погибели живущих»!
— А у нас, у евреев, эта книга не в почёте! — кричит Шломо — и в полемическом задоре, разумеется, роняет шляпу — тут же улетающую, в ветрянно́ м припадке, от него вдоль набережной. Нагнал. Обшмаркал грязь об колено.
— Значит — вам, евреям, повезло меньше, чем нам, русским, прикинь! — смеюсь я. — Апостол Павел, кстати, подтверждает это откровение — и прямо говорит, что «завистью сатаны смерть вошла в мир». И пророчествует, по Божьему откровению, что в момент второго пришествия Христа «последний же враг истребится — смерть». То есть смерть — это враг Божий! Смерть — это сатанинская вина и сатанинское деяние. Смерть — главный продукт пораженного сатаной и сатанинской похотью мира. Богу не угодна смерть! И любые компромиссы со смертью, или рассуждения на тему, что смерть-де это «естественный» процесс — это богохульство, и игра на руку сатане! Говорить, что смерть это, якобы, «естественно» и, якобы, «угодно Богу» — это значит просто плюнуть в лицо Христу, который принял жертвенную смерть именно для того, чтобы попрать, отменить смерть.
Обогнули шумный паб — из которого английские персонажи и персонажки с кружками пива выкипают наружу.
— Я не знаю… — говорит Шломо, — То, что ты говоришь… В мире ведь всё происходит по-другому! Откуда ты всё это взяла?! Надо быть безумцем, чтоб верить в это — когда видишь вокруг вот эту вот нормальную жизнь! Хорошо, допустим: мне весь этот philistines way of life, не знаю как перевести, не подходит — меня даже никогда не тянуло всерьез попробовать жить как живут вот эти вот, в пабе… Но все-таки, когда я смотрю на них — я себе говорю: «Шломо, вот она настоящая жизнь!» Жизнь людей, которые никогда не задумываются о том, как и для чего жить — а просто живут, флиртуют, сходятся, расходятся, приживают детей! Богатеют, разоряются, плачут, напиваются.
