Ольга Кай - Загадать желание
Алина помогла мне сесть. Голова все еще кружилась, я сползла с повозки и ухватилась за подружкино плечо, чтобы удержаться на ногах.
– Где мы?
– В Вереше.
– Где?..
Покачиваясь спросонья, я подошла вместе с подругой к широким распахнутым дверям и остановилась на пороге.
Горели свечи, шумели гости – и путники, и колдуны из Солончака, а над всей этой пестрой кутерьмой торчала, злорадно скалясь, огромная голова Змея-Людоеда. Трактирщик – щуплый мужичонка со смутно знакомым лицом – улыбнулся нам из-за высокой стойки:
– Добро пожаловать в гостиный дом «Змеева Голова»!
* * *Вереш принял беженцев на удивление радушно. Многие семьи нашли приюты не у родственников или хороших знакомых, а у совершенно чужих людей, не оставшихся равнодушными к беде. Колдунов еще боялись пускать домой, а потому поселили в трактирах. Хозяева позволили не платить за постой – лишь за еду и другие услуги вроде возможности принять ванную. Все постоялые дворы и гостиные дома в городе и окрестностях были переполнены – здесь поселились не только те, кто пришел сегодня с Леоном, но и те, кого несколькими днями ранее привел воевода. И все же пришлось разбить небольшой лагерь южнее Вереша – в городе места хватило не всем колдунам.
В «Змеевой Голове» комнаты тоже не пустовали. Нас с Алиной подселили к трем прибывшим ранее женщинам. Кровати были заняты, благо у нас с подругой на такой случай имелись походные коврики, на которых спать не менее удобно, чем на твердых деревянных лежанках. Едва мы сбросили рюкзаки у стены – раздался стук, а потом дверь отворилась, впустив еще двух незнакомых женщин-колдуний и Карину. Прижимая к груди дорожную сумку из грубой серой ткани, подаренную женой кузнеца Семена, девушка уперлась в меня ненавидящим взглядом.
– Где мой брат? Леон сказал, что он не вернется. Это правда?
Я ответила честно:
– Не знаю.
– Не знаешь? – зашипела Карина, отшвырнула сумку и сжала кулаки, так, что побелели пальцы. – Ах, ты не знаешь! А кто? Кто знает? Кто должен знать? Он ведь уехал с тобой! Рисковал ради тебя! А ты даже не знаешь, жив он или нет?
« Его больше нет»… Я потерла виски, но надрывные возгласы Карины мешали сосредоточиться. А потом снова стук – нам принесли ужин. Аппетитные запахи коснулись обоняния, и я поняла, что если не съем хоть немного, то прямо сейчас грохнусь в обморок. Хотя, возможно, это был бы не худший выход из ситуации.
– Хозяин Заповедного леса забрал его имя, – сказала я.
– И… что теперь? – растерялась Карина.
– Теперь он будет лешим… наверное.
– Лешим? – Карина огляделась, словно искала того, кто мог бы опровергнуть эти слова, и вновь обернулась ко мне: – И ты так спокойно это говоришь? Ты! Это же из-за тебя он в этот лес поехал! Из-за тебя! Я потеряла единственного брата! А ты… тебе наплевать! Тебе все равно, что мой брат…
– Прекрати! – неожиданно резко оборвала ее Алина. – Ты ничего не знаешь ни об этом мире, ни о своем брате, ни о Жене. Как ты можешь так говорить?
– Потому что я… – начала было Карина, но ей снова не дали договорить.
– Когда человеку по-настоящему больно, он не будет кричать об этом на весь мир, – лицо Алины стало суровым, а в голосе звенел металл. – Ты ведешь себя так, будто тебе нет дела до брата. Будто ты думаешь только о себе и хочешь, чтобы тебе уделяли внимание, утешали и жалели. А ты не подумала, что у всех остальных и так хватает забот? О том, что кому-то, кто знал Ариса дольше и лучше, сейчас намного тяжелее, чем тебе?
Знал… Снова в прошедшем времени.
Карина молча глядела в пол, ее руки безвольно опустились, девушка не знала, куда себя деть, что ответить. Бедный, потерявшийся ребенок…
– Я видела Володю, – сказала я.
– Правда? – Карина вскинула голову, несмело посмотрела мне в глаза. – И… как он?
– С ним все хорошо, – я вспомнила металлическую фигурку, так похожую на сестру Ариса, и невольно улыбнулась. – Он работает.
Наши разговоры затянулись допоздна. Карина оказалась примерным слушателем, и за несколько часов вытянула из меня множество историй об этом мире, о Заповедном лесе и заброшенном городе, и о многом-многом другом. Уж не знаю, отчего я вдруг разговорилась. Наши соседки по комнате укладывались спать, и чтобы не мешать, мы с сестрой Ариса и Алиной спустились вниз, заняли столик в дальнем углу. Змеева голова ухмылялась со стены, я поглядывала на нее, поглядывала, потом показала ее Карине:
– Ее твой брат добыл, между прочим.
История того, как Арису досталась эта голова, вышла несколько приукрашенной. И смягченной.
Время шло к полуночи. Заверив своих зевающих собеседниц, что действительно с удовольствием останусь здесь одна, я провела их взглядом и сперва смотрела на Змееву голову, потом уставилась в дальнее окно. Мне казалось порой, что кто-то сидит рядом, едва касаясь моего локтя, и я упрямо не поворачивала голову, не желая разрушать это наваждение.
«Прости», – последнее, что я услышала от Ариса. Сейчас вспомнила об этом и горько усмехнулась, потому что точно знала: он не попросил бы прощения ни за свои недомолвки, ни даже за обруч Всемила, который собственноручно надевал мне на голову. Нет. Только за то, что не придумал, как обмануть судьбу, и, в конце концов, попался в ловушку. Вот только за это…
– Это ты меня прости.
Обернулась.
Нет, лавка пуста. Никого.
Спать не хотелось – я достаточно выспалась, лежа в повозке. Змеева голова скалилась со стены, во взгляде стеклянных глаз чудилось злорадство. С кухни потянуло перегретым маслом, я поднялась и вышла на крыльцо.
Вереш не спал. Люди ходили по улицам, шумели, останавливались, глядя в небо. В воздухе чувствовался запах гари. Наверное, подул ветер с севера, и дым потянуло на город. Чтобы не стоять перед дверями, я отошла в сторону, привалилась плечом к деревянному столбу, подпиравшему навес у крыльца.
Одна ночь, еще одна ночь…
О том, что Арис может не выйти на мой зов, я не думала. Ведь он меня любит. Сказал, что любит. Значит, обязательно придет.
Мимо пробежал Леон. Меня не заметил, поднял голову, глядя в небо, потом, ловко лавируя в толпе, заспешил вверх по улице, туда, где над крышами спицей торчала башня городской управы.
– Евгения.
Я огляделась. Рядом – никого знакомого, и все же кто-то позвал меня по имени.
Евгения…
Ну вот, я снова слышу голоса. Правда, Всемил не зовет меня в Пустошь, но… куда? Я замерла, прислушиваясь к ощущениям, а потом соскочила с крыльца и, обогнув угол широкого здания «Змеевой Головы», быстро побежала по неширокой тихой улочке.
Оставив за спиной невысокие заборчики крайних домов, я остановилась на дороге, кольцом обнимавшей город. Над вершинами холмов, что возвышались за лугом, словно застывшие волны, полыхало зарево. Лес горел, и, я была уверена, огонь уже добрался до покинутого хуторка. Здесь запах гари ощущался сильнее, видно было, как валит плотный дым, скрывая звезды, как из черных туч несмело выглядывает бледный месяц и прячется снова, будто испугавшись.
Только бы ветер изменился, а то в городе скоро нечем будет дышать…
Змей вынырнул из леса, тускло блеснув чешуей, перелетел поле и рухнул на землю у самой дороги. Он был едва теплый. Усевшись рядом, я прислонилась к его боку.
– Что там? – спросила.
– Пустошь идет к городу. К Заповедному лесу.
Огромный Змей не раскрывал пасти – лишь колечки дыма вылетали из широких раздувающихся ноздрей.
– Ты их остановишь?
Он не ответил. За эти два дня я не успела как следует восстановить силы, помочь Огненному мне было почти нечем. Золотистые глаза смотрели с упреком, потом закрылись. А я, пригревшись, едва не уснула, но вовремя спохватилась, услышав, что сюда идут.
Надо было хоть Фому позвать, охранял бы… Несколько горожан остановились поодаль, к ним потихоньку присоединялись соседи, в основном мужчины – женщины наблюдали из-за заборов. Но лишь когда набралось человек пятнадцать, верешцы решились подойти. То и дело доносились вымолвленные полушепотом слова:
– Огненный змей. Перелесник. Чудище.
Я встала на ноги, не отнимая ладони от горячего бока – просто боялась упасть.
– Он сдерживает Пустошь.
Люди постояли еще немного, поглазели – и разошлись. Остался лишь сорванец в куцых перелатанных штанишках. Он долго не решался ни сделать шаг к нам, ни уйти, а потом спросил:
– Это правда Огненный Змей?
Всемил фыркнул, пустив дым из ноздрей, а по его длинным усам побежали огненные искры. Когти царапнули землю, мальчишка подпрыгнул на месте и ринулся наутек, сверкая голыми пятками.
Мы еще долго сидели вместе посреди темного луга. Изредка Всемил сердито постукивал хвостом. Его чешуя стала заметно ярче, но ее все еще можно было коснуться рукой. Я не помнила, как задремала, но пришла в себя все на том же лугу, мокром от росы. И первая мысль была о том, что прошла еще одна ночь. Последняя перед встречей с Арисом.
