Измена в новогоднюю ночь (СИ) - Янова Екатерина
Но такие разговоры точно нужно вести не при посторонних. Сейчас главное — Наташку проводить на хрен подальше, а потом уже подбирать слова какие-то.
Зову Аню. Она посылает меня из-за двери сорванным, обиженным голосом. Больно и противно от этого, но… Такова уродливая реальность.
Обещаю, что всё разрулю и скоро вернусь, ухожу снова к жене, собираясь вытащить её на улицу хоть волоком, но… Женщины коварны. Слёзы их главное оружие, против которого мужчины во многом бессильны. И теперь в ход идут именно они.
Наташа безудержно рыдает, просит прощения, рассказывает про пылкую любовь. Всё это теперь не трогает меня нисколько, от слов её отдаёт протухшей ложью. Приходится потратить драгоценное время, чтобы объяснить бесполезность этих бездарных попыток. Не сглотну я её измену. И единственное, что Наташа может сделать стоящего – оставить меня в покое.
Но жена не унимается. Приходится буквально силой вытолкать её на порог. Но!
Замечаю знакомую фигурку бегущей по дороге к стоящему такси! Чёрт! Когда она успела смыться?
Нет, Снегурка, не бросай меня! Мы ведь ещё ничего не решили!
Бегу за ней следом, зову её, но… бесполезно!
Какая шустрая девочка. Улизнула и меня с женой оставила? Да, достойное для меня наказание, ничего не скажешь.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
С психом пинаю сугробы. Стоп! А машину ведь Аня не забрала. Значит, вернётся?
Так себе утешение, но хоть какая-то зацепка.
Глава 15.
Возвращаюсь к домику, замечаю пристальный взгляд Натальи, стоящей на крыльце.
– А я не пойму, Дымов, чего это тебя так штырит? – смотрит со змеиным прищуром. – Это из-за этой шлюшки рыжей?
– Рот закрой, – отмахиваюсь от неё, входя в домик. Спорить с ней бессмысленно, но и отделаться теперь непонятно как.
Натаха конечно же идёт за мной по пятам, пока я пытаюсь вспомнить, где мой телефон и ключи от машины.
– Ох-ре-неть! – тянет она. – Нет, реально, я в шоке! – качает головой. – Я-то думала, ты сходишь с ума от моей измены, а тебе мало того, что насрать, так ты ещё и за какой-то прошмандовкой бегаешь как ужаленный, меня не стесняясь! Дымов, ты ничего не попутал?
Хочется просто избавиться от этого зуда в ушах, но я прекрасно знаю жену, пока она не выльет весь яд, не успокоиться. И да, слова её цепляют.
– А почему я должен стесняться, Наташ? – поворачиваюсь к ней. – Ты своего ебаря не постеснялась притащить в наш дом, в нашу кровать, а я должен вспомнить про стеснительность? Может, это ты что-то попутала?
– Да я всего лишь хотела твоё внимание привлечь! Ты же, сволочь такая, в последнее время всё время “на работе” – кривляется она, – а я задолбалась дома сидеть одна. Да, пошла в бар, да расслабилась, выпила лишнего. Не хотела ничего такого, но вот…
– Ага, сама не поняла, как вылетела из трусов и оказалась под чужим мужиком! – невольно в памяти всплывает картинка той ночи, и желчь снова подкатывает.
– Но я не бежала за ним, как полоумная! Я даже имени его не помню. Потому что он мне не нужен. Я только тебя люблю, Гордей, – подлетает снова ко мне, преданно заглядывая в глаза. – Обещаю, я не буду вспоминать про эту девку. Я понимаю, ты на нервах был, обижен, давно у нас секса не было. А эту шмару ты же не успел оприходовать, да? Так я лучше, Гордей.
Грохается на колени, тянется к моей ширинке, поглаживая и глядя на меня своим фирменным блядским взглядом.
А меня аж обваривает от мысли, что она также стояла перед другими, и языком призывно облизывала свои пошлые накаченные губехи, намекая на вполне конкретные удовольствия.
– Давай, любимый, расслабься, – шепчет она. – Я тебе всё-всё позволю. Ты же хотел меня вот так, жёстко, без ограничений. Давай! – дёргает своё декольте на груди, вываливая сиськи, запечатанные в какой-то едва заметный гипюр.
Я ловлю себя на мысли, что сейчас вся эта откровенная пошлятина не заводит совершенно, а вот от неумелых поцелуев неопытной девчонки уносило, как пацана.
И мне до чёртиков становится противно. Нет, даже не от Наташки, а от себя самого, что жил вот с этим рядом и не замечал в жене повадок элитной шлюхи. Когда они появились, когда моя нежная девочка Наташа начала превращаться в прожжённую опытную суку?
А может, и не было никогда той милой девчонки, в которую я влюбился? Это я сам себе придумал, нарисовал образ, который совершенно не соответствовал нутру. Больно разочаровываться через столько лет. И назад дороги теперь точно нет.
– Отвали от меня! – отталкиваю жену от себя яростно.
– Гордей, – всхлипывает она, – ну не надо так, я же люблю тебя. И всегда любила только тебя.
– А, так со мной ты по любви, а с остальными по призванию трахалась? – усмехаюсь горько. – Очень благородно, Наташ.
– Это неправда, Гордей. Я понимаю, ты зол, – опять ползёт ко мне на коленях. – Но я знаю, куда направить твои эмоции. Накажи меня.
Извивается у моих ног. Что за бабы, слов вообще не понимают?
Хватаю её за волосы и шиплю в лицо:
– Да я лучше дрочить буду до конца жизни, чем засуну в тебя! Ты мне противна после всех мужиков, которые, я уверен, у тебя были. И не надо мне заливать про один раз! Потому что иначе я реально начну копать, вспоминать, и тогда я просто тебя грохну, ты поняла?
Отталкиваю её и выхожу на улицу. Хватаю лопату, иду к машине, начинаю яростно расчищать снег. Вот лучшее лекарство от злости, и поганых мыслей.
Не знаю, сколько проходит времени, но когда выдыхаюсь из сил, оглядываюсь, понимая, что расчистил от снежных завалов и свою машину, и Снегуркину, а заодно и дорожки.
Вот как надо выбесить мужика, чтобы он превратился в трактор! Оглядываюсь с тоской на приветливо горящие окна домика. Кривлюсь, потому что ничего приветливого в них не осталось в ту минуту, как только Аня покинула дом.
Эх, прокололся ты Гордей, теперь только чудо поможет тебе реабилитироваться.
Очищаю от снега номер машины Снегурки, достаю телефон, набираю друга.
– О, пропащий нарисовался, – слышу голос Свята.
– Скажи, дружбан мой верный, – начинаю я издалека, – тебе челюсть не жмёт?
– Да нет, вроде, – усмехается. – А что, есть предпосылки?
– Да. Например, твой трепливый язык.
– Что, Натаха до тебя добралась? Ну прости. Она тут у меня такое устроила, что я не знал уже, как от неё отвязаться. Да и за тебя, идиота, переживал! Я, вообще-то, тебе звонил потом раз десять, но ты вне зоны был, вот я и забеспокоился.
– И вместо того, чтобы приехать самому, ты мою кобру сюда отправил?
– Ой, ну ладно тебе, поди, помирились уже.
– Нет, не помирились! – рявкаю я. – И ты теперь мне должен! Ты меня охереть как подставил.
– Ой, ну не истери, – отмахивается Свят, – помиритесь всё равно. Натаха сказала, что всё осознала, готова просить прощения, не выпуская тебя из кровати. Наслаждайся! – угорает друг.
– Слышь, урод, – взрывает меня, – а ты хоть спросил, что у нас произошло?
– Ну что вы, первый раз ссоритесь? – продолжает тупить.
– Мы не ссоримся, Свят, мы разводимся. О причинах потом поговорим, не по телефону. А сейчас у меня к тебе дело.
Называю ему номер машины Снегурки.
– Знаю, что у тебя брат двоюродный - хакер великий. Вот, пусть мне пробьёт по этому номеру всю информацию про хозяйку машины. И срочно!
– Хорошо, хорошо, – примирительно отвечает друг.
– И бухлом запасись, через час к тебе приеду, будем обмывать конец моего отстойного брака.
– О, а вот с этим проблем нет. Бухла валом! Приезжай, жду!
Глава 16.
Я лежу в постели, слепо пялясь в потолок. Фоном работает телевизор. Там идёт какой-то трешовый боевик. Погони, стрельба, кровь.
Я не вникаю в сюжет, включила, чтобы не лежать в тишине. Я чувствую себя мёртвой, а так, хоть какое-то подобие жизни рядом.
Слегка поворачиваю голову, смотрю на кровавое месиво на экране. Там герой на полной скорости въехал в кирпичный забор. Удар, хлопок подушки безопасности. Парень жив, но сильно покалечен.
