Файф-о-клок - Грошек Иржи
– Ты понимаешь, когда говорят «изи»? – обратилась она к таксисту. – В смысле гони, сволочь, потише… А то сейчас будет пельмень!
– Ну разумеется, – отвечал таксист. – И сволочь, и прочее… Я все прекрасно понимаю.
– Значит, замаскировался, гад? – воскликнула Маша. – Прикинулся греком, а сам из Урюпинска?!
Самое странное, что никто не обижался на ее «сволочей». Попробовал бы я пообщаться подобным образом… Пы-бы-пы-бы-пы!
– Я не прикидывался, – улыбнулся таксист. – Я чистокровный грек. Просто учился в России.
– Вот этому? – заинтересовалась Маша и показала, как чистокровный грек лихо крутит баранку автомобиля. – Тогда понятно…
– Что? – уточнил таксист.
– Все! – пояснила Маша.
– Мне неудобно прерывать вашу содержательную беседу, – вставила Анна. – Но мы уже десять минут стоим перед отелем… А ты все никак не можешь успокоиться, – добавила она и выразительно посмотрела на Машу.
– А зачем он говорит без акцента?! – продолжала возмущаться Маша. – Вводит женщин в заблуждение!
– У меня и жена русская, – зачем-то сказал таксист.
– Во-во! – подтвердила Маша. – Одну уже ввел!..
А в целом «Афродита» выглядела как на рекламной картинке, только более умудренная опытом. Шведский стол накрывался силами обслуживающего персонала, а не словно скатерть-самобранка. Пресловутый кондиционер занимал четверть комнаты, и море просматривалось только с лоджии, а не так, чтобы отдернул шторы и – весь в соплях от счастья. Вдобавок длинноногие дамочки куда-то попрятались и вместо них восседали две шведские каракатицы.
«Наверное, другая смена!» – подумал я.
Однажды мне довелось участвовать в рекламной кампании на самый посещаемый универмаг в мире. Так получилось… Это был обыкновенный лабаз, и даже не районного масштаба, а некий ориентир для вездесущих бобиков, которые помечают свою территорию. Я бы самостоятельно никогда и не подумал, что подобное заведение нуждается в дополнительной рекламе. Однако в лабазе хозяйствовал джигит и естественным образом конкурировал с другим джигитом по этой же улице. Так распорядилась судьба – свести двух джигитов на узкой тропе капиталистического бизнеса. «Слушай, дорогой! – поведал мой наниматель, когда на семи машинописных листах я изложил ему план рекламной кампании. – Мне этой хурды-бурды не надо! Просто скажи, что у меня покупателей больше, чем в магазине у Поплиашвили!» Так я и сделал… А именно: приятным дикторским голосом запузырил, что «наш универсам пользуется заслуженным авторитетом. Его посещает до тысячи покупателей в день, и никто не уходит с пустыми руками!». На следующей неделе конкурирующая фирма господина Поплиашвили выступила с опровержением, что «его заведение пользуется авторитетом у десяти тысяч!». И особо подчеркивалось, что покупатели вообще не уходят! Тогда мой клиент потребовал изменить план рекламной кампании сразу до ста двадцати тысяч. «Не будет же Поплиашвили нагло врать?! – предположил мой клиент. – Больше ста двадцати тысяч в этом районе не проживает!» Однако зарвавшийся Поплиашвили стал утверждать, что к нему захаживают посетители изо всех районов Санкт-Петербурга. «А ко мне изо всех районов и ближайших пригородов!» – не унимался мой рекламодатель… Словом, когда дело о самом посещаемом универмаге дошло до пяти миллионов, я перебросил этого клиента в более крупную рекламную фирму, дабы не попасть вместе с ним в Книгу рекордов Гиннесса…
Так что рекламные трюки меня давно не удивляют. На туристических буклетах всегда и море ближе, и отдых красочней. Поэтому я открыл чемодан, вытащил оттуда все вещи и разбросал их по номеру как можно живописнее. После чего взял фотоаппарат и отправился завтракать.
Две недели – это маленький срок, чтобы набраться впечатлений. Я собирался затеять интрижку с Анной или Машей, или с обеими, если получится. Неплохое начало: море, Греция и девушки в бикини, с завязками для романа. Можно было представиться кинорежиссером и поработать над этой мизансценой. Ну, например – мотор, свет, текила, танцы, шманцы… Отчего-то женщин всегда интересуют кинорежиссеры, как будто у них особенные мужские достоинства или дополнительные… А в писателях нет ничего перспективного – ни хлопушки, ни мотора, ни кабриолета. Одна голая обсосанная авторучка, да и то – в лучшем случае. И женщины не стремятся попасть в переплет из-за того, что их фотографии там не печатаются. Зато сняться в кино – пожалуйста. «Ой, да ну что вы… Для этой сцены я слишком молода… Нет, нет, нет, и не настаивайте… У меня нет никакого опыта… Ну ладно, давайте попробуем… „Ррромео! Приди ко мне, Ррромео!“ Как не из этой роли?.. А что же я буду играть?.. Ах, бедного Йорика…» Я видел, как работают режиссеры на телевидении, и поэтому мои интрижки могли увенчаться успехом.
С этими целями я и взял из номера «поляроид» – обожаю, знаете ли, поэкспериментировать с женщинами…
Насвистывая сиртаки, я спустился на первый этаж и вскоре отыскал ресторан. Утро было раннее, стол, как обещано, шведский, однако ни одного посетителя с нордической внешностью не наблюдалось. Только редкие итальянцы и разрозненные англичане. Первых я определил по макаронам, а вторых – по идиоматическим выражениям. После чего взял пустую тарелку и тяжело вздохнул. Потому что шведский стол – это вроде игры в русскую рулетку. Заряжается один подпорченный грибочек в барабан из тридцати блюд, и – продолжительный отдых вам обеспечен. Так что шведская семья еще туда-сюда, а стол у них – подлинное безобразие. Особенно с греческими ингредиентами, когда из картошки на вас кто-то смотрит и шевелит лапами… Это салат оливье или можно погладить? На всякий случай я всех сфотографировал, кого собирался съесть, и подумал: что за отчаянные извращенцы эти шведы!
Минут через пятнадцать, прислушиваясь к собственному желудку, я вышел из ресторана и стал разглядывать море – никто там не шевелится? Насчитал: два морских парома и одного надувного крокодила. Полусонные туристы не торопились прыгать в соленую воду и отдыхали возле бассейна. Даже дети вяло повизгивали. Небо было безоблачным, погода – хорошей, но женщины подразделялись только на два вида: топлес и бикини, и – практически не идентифицировались. То есть Анна и Маша безнадежно затерялись среди купальников и полукупальников. И попробуй найди их в такой униформе!
– Вы знаете, чем бывший муж отличается от будущего? – прошептали мне на ухо.
– И чем же?! – воскликнул я и обернулся.
Оказывается, Анна и Маша играли за команду в бикини.
– Энтузиазмом, – пояснила Анна. – Мы тут за вами давно наблюдаем…
– И что думаете? – поинтересовался я.
– Вы очень активно разглядываете женщин, – сообщила мне Анна о своих наблюдениях.
– Маньяк! – вставила Маша и быстро сделала из бикини топлес. – До десяти часов утра можно спокойно позагорать без этой штуки, – сказала она, а лиф засунула в пляжную сумочку.
«Раз…» – почему-то подумал я.
– Кстати, – заметила Анна, – тут вряд ли подают мартини женщинам в полуразобранном состоянии…
– Ты думаешь? – обеспокоилась Маша. – Вот сволочи!
– А вы знаете, чем античная литература отличается от средневековой? – осведомился я, стараясь показать, что женщина и чайник – одно и то же и совсем неинтересно ниже носика.
– Нет, – подло отреклась Анна и так же беззастенчиво сотворила топлес.
И если они рассчитывали на определенный эффект, кстати весьма оправданный, весьма оправданный, то этот эффект – оправдался. Я, собственно говоря, не имею ничего против топлеса… Однако носик у мужчины тоже есть… И не надо подвергать его лишним психологическим нагрузкам…
– Итак, – принялся излагать я, – античная литература…
– Ладно-ладно! – рассмеялась Анна. – Мы пошутили!
Я, в общем-то, не чураюсь доброй солдатской шутки или анекдота. Ну, например, про боцмана и торпеду. Но время от времени женского юмора не понимаю. Глумятся они или соглашаются?
– Тогда давайте я вас сфотографирую и будем квиты! – предложил я.
– Давайте! – моментально согласилась Анна и привела бикини в исходное положение.
