Чарльз Буковски - Макулатура
— Ну-ну. Спрашивай.
— Ты не Спайк Дженкинс?
— Кто?
— Спайк Дженкинс. Ты выступал в Детройте, в тяжелом весе. Я видел твой бой с Тигром Форстером. Один из лучших боев на моей памяти.
— Кто победил? — спросил я.
— Тигр Форстер.
— Я не Дженкинс. Иди обратно и сядь на свое место.
— Ты не врешь мне? Ты не Спайк Дженкинс?
— И никогда не был.
— Ну надо же. — Он повернулся, ушел к своему столику и сел как я велел ему.
Я взглянул на часы. Ровно 2.30. Где же они?
Я показал официанту «еще выпить»…
В 2.35 вошел Селин. Остановился, огляделся. Я помахал надетой на вилку салфеткой. Он подошел, сел.
— Мне шотландского с содовой, — сказал Селин. Момент он выбрал удачно. Официант как раз подходил с моей второй водкой. Я дал ему заказ. А водку тут же выпил. У меня было странное чувство. Как будто ничто не имеет значения. Леди Смерть. Смерть. Селин. Эта гонка меня изнурила. Весь пар вышел. Существование не только абсурдно, оно вдобавок тяжелая работа. Подумать, сколько раз за жизнь ты надеваешь нижнее белье. Это кошмар, это отвратительно, это глупо.
А тот интересант опять торчал над нами. Он смотрел на Селина.
— Слушай, а этот мужик с тобой, он не Спайк Дженкинс?
— Сэр, — Селин посмотрел на него, — если вам дороги ваши яйца в их нынешнем состоянии, извольте немедленно отойти. Тот ушел.
— Хорошо, — сказал Селин, — зачем я приглашен?
— Я собираюсь свести вас с Леди Смертью.
— Вот как, смерть — леди?
— Иногда…
Селину принесли стакан. Он выпил его залпом.
— А вашу Леди Смерть — мы намерены ее разоблачить? — спросил он.
— Вы когда-нибудь видели бой Спайка Дженкинса?
— Нет.
— Он был похож на меня, — сказал я.
— Мне не кажется это большим достижением. Тут вошла она. Леди Смерть. Умопомрачительно одетая. Она подошла к нашему столу и поместила всю себя в кресло.
— Виски с лимонным соком, — сказала она. Я кивнул официанту. Передал ему заказ.
— Я затрудняюсь представить вас друг другу, поскольку точно не знаю, кто вы такие на самом деле, — сказал я Селину.
— Какой же ты детектив? — спросил Селин.
— Лучший в Л.А.
— Да? А что значит Л.А.?
— Лох Ангельский.
— Ты пил?
— Недавно, — ответил я.
Прибыло виски для Леди Смерти. Она опрокинула. Потом посмотрела на Селина.
— Так представьтесь. Как вас зовут?
— Спайк Дженкинс.
— Спайк Дженкинс умер.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю.
Я кивнул официанту и заказал нам еще по стакану. Мы посидели, посмотрели друг на друга.
— Так, — сказал я, — кажется, мы на мертвой точке. Определенно на мертвой точке. А за напитки, между прочим, плачу я. Так давайте заключим небольшое пари, и кто проиграет, тот угощает по новой.
— Какое пари? — спросил Селин.
— Какое-нибудь простое, например: сколько цифр на ваших водительских правах. То есть в их номере.
— Глупый спор, — сказал Селин.
— Не порть нам игру, — сказал я.
— Не трухай, — сказала Леди Смерть.
— Ну, придется гадать, — сказал Селин.
— Попробуй, — сказал я.
— Не оплошай, малыш, — сказала Леди Смерть.
— Ладно, — решился Селин, — я скажу: восемь.
— Я говорю: семь, — сказала Леди Смерть.
— Я говорю: пять, — сказал я.
— Ну, — сказал я, — посмотрим на наши права, посмотрим. Вынули права.
— Ага, — сказала Леди Смерть, — на моих семь!
— Черт, — сказал я, — на моих семь.
— На моих восемь, — сказал Селин.
— Не может того быть, — сказал я. — А ну-ка дай посмотреть. Я взял у него права. Посчитал.
— На твоих семь. Ты засчитал букву, которая перед цифрами. Вот что ты сделал. Нате, посмотрите…
Я передал права Леди Смерти. Там было семь цифр и еще кое-какая информация: ЛУИ ФЕРДИНАНД ДЕТУШ, р. 1894.
Черт возьми. Я весь задрожал. Не крупной дрожью, но приличной. Сромадным усилием воли я сократил ее до легкого трепета. Хорошенькое дело. Это он, и сидит с нами за столом у Муссо средь бела дня, клонящегося к 21-му веку.
Леди Смерть была в экстазе, иначе не скажешь — в экстазе. Она прямо вся расцвела и стала еще красивее.
— Отдайте мне, черт подери, права, — сказал Селин.
— Ну конечно, малыш, — сказала Леди Смерть и с улыбкой вернула их.
— Ну, — сказал я Селину, — похоже, мы с тобой проиграли. Так что бросим монету, кому угощать. А?
— Давай, — сказал Селин.
Я вытащил мой счастливый четвертак, подкинул его и крикнул Селину: «Говори!»
— Решка! — крикнул он.
Монета упала на стол. Орел.
Я взял ее и положил обратно в карман.
— Сдается мне, — сказал я Селину, — сегодня не твой день.
— Сегодня мой день, — сказала Леди Смерть. И тут же принесли напитки.
— Запиши это на меня, — сказал Селин официанту. Мы сидели, каждый со своим стаканом.
— Сдается мне, что меня кинули, — сказал Селин. И выпил. — Меня предупреждали насчет вас, чмыри лос-анджелесские.
— Как врач еще практикуешь? — спросил его я.
— Я убираюсь отсюда, — сказал он.
— Да брось, — сказала Леди Смерть, — выпей еще. Жизнь коротка.
— Нет, я отваливаю!
Он бросил на стол двадцатку, встал и ушел.
— Ну, — сказал я Леди Смерти, — он ушел от нас…
— Не совсем, — сказала она.
Раздался громкий визг тормозов. Потом глухой удар, как бы металла по телу. Я вскочил из-за стола и выбежал на улицу. Посреди Голливудского бульвара лежало неподвижное тело Селина. Толстуха в большой красной шляпе, сидевшая за рулем древнего «олдсмобиля», вылезла из машины и кричала, кричала, кричала. Селин лежал очень тихо. Я понял, что он мертв.
Я вернулся к Муссо. Леди С. исчезла. Я сел за стол. Водка моя стояла нетронутая. Я это исправил. Потом просто сидел. Праведные умирают старыми, подумал я. И продолжал сидеть.
— Эй, Дженкинс, — раздался голос надо мной. — Все твои друзья ушли. Куда ушли твои друзья? Это был Торчала. Опять тут.
— Что ты пьешь? — спросил я.
— Ром с кока-колой. Я поманил официанта.
— Два рома с кока-колой, — сказал я, — один мне, и один… — я показал, — ему.
Официант принес. Торчала сидел со своим ромом за своим столом, а я со своим — за своим столом.
Потом я услышал сирену. Вот когда ты ее не слышишь, она гудит по тебе. Я допил мой ром, получил счет, расплатился кредитной карточкой, оставил 20 % на чай и ушел оттуда.
28
На другой день в кабинете я положил ноги на стол и закурил хорошую сигару. Я считал, что добился успеха. Я распутал дело. Я потерял двух клиентов, но дело распутал. Однако бабки подбивать рано. Оставался еще Красный Воробей. Оставался Джек Басс со своей Синди. И оставался Хал Гроверс с этой космической, Джинни Нитро. Мысли мои перескакивали с Синди Басс на Джинни Нитро и обратно. Приятные размышления. Лучше, чем сидеть в шалаше и подстерегать с двустволкой летящих уток.
Я задумался о том, как приходят решения в жизни. Людям, которые что-то решают, помогает большое упорство и удача. Если упорствуешь достаточно долго, как правило, приходит и удача. Большинство людей, однако, не могут дождаться удачи — и бросают. Билейн — не такая сыкуха. Боец. Козырь. Может, малость ленив. Но башка.
Я выдвинул правый верхний ящик, нашел водку и позволил себе выпить. За победу. Историю пишет победитель, и в окружении прекрасных дев…
Зазвонил телефон. Я поднял трубку.
— Билейн слушает.
— Мы еще встретимся, — сказала леди. Леди Смерть.
— Крошка, а мы не можем договориться?
— Это никому не удавалось, Билейн.
— Нарушим традицию, создадим прецедент, леди.
— Не выйдет, Билейн.
— Хорошо, ладно, может, договоримся о свидании, ну, СБЛИ?
— Что это значит?
— Свидание Без Летального Исхода.
— А какой в нем смысл?
— Леди, я смогу подготовиться.
— И без этого каждый должен подготовиться.
— Леди, они не готовятся, они забывают, они игнорируют. Или так глупы, что не думают об этом.
— Меня это не интересует, Билейн.
— А что вас интересует, леди?
— Моя работа.
— Меня тоже, леди, меня тоже интересует моя работа.
— Тем лучше для тебя, толстяк. А позвонила я, чтобы сказать тебе, что я о тебе не забыла…
— Благодарю вас, леди, у меня просто от души отлегло.
— До скорого, Билейн… Она дала отбой.
Всегда кто-нибудь испортит тебе день, а то и всю жизнь. Я погасил сигару, надел котелок, вышел за дверь, запер ее, дошел до лифта и поехал вниз. Постоял на улице, глядя, как они бегут кто куда. В животе у меня закрутило, и я прошел полквартала до бара «Затмение», вошел, сел на табурет. Надо было подумать. Оставались нераскрытые дела, и я не знал, с чего начать. Я заказал виски с лимонным соком. И с прицепом. Вообще-то хотелось залечь где-нибудь и пару недель проспать. Работа достала меня. Когда-то в ней был интерес. Не много, но все-таки. Да что тут рассказывать? Три раза женат, три раза разведен. Родился и созрел для смерти. Одно знал в жизни — распутывать дела, с которыми другой и мараться не стал бы. За мой гонорар.
