Мэри Монро - Тысячи ночей у открытого окна
Глава 4
Еще солнце не взошло, а Фэй уже сидела перед зеркалом и пыталась обвести глаза серой подводкой. Несмотря на то что настроена она была весьма решительно, рука ее дрожала. Когда она откинулась назад, чтобы полюбоваться плодами своих усилий, то увидела, что линия оказалась кривой и прерывистой.
Выругавшись шепотом, она вытащила салфетку и принялась стирать следы своей нервозности. Господи, почему она так боится? Конечно, это первый день на новой работе, но она же знает, как справиться. Рука ее застыла в воздухе, а на лице отразилось отчаяние. Все шло не так, как надо. Она боялась, что завалит работу. На двух руках хватило бы пальцев, чтобы сосчитать, сколько лет назад она последний раз работала в рекламном агентстве.
– Боже, – прошептала она, пытаясь выровнять кривую линию подводки. – Восемь лет уже прошло… Как быстро мчится время… – Она попыталась пальцем расправить морщинки в уголках глаз. Откинувшись назад, она изучала в зеркале свое отражение. Кто эта женщина, которая смотрит на нее? Она ее с трудом узнавала. Потухший взгляд… Она постарела, но не от времени, а скорее из-за житейских неурядиц. Ей пришлось вести суровые битвы. Если судить по тому, что ей пришлось пережить, то она действительно была очень стара.
Интересно, заметит ли Бернард Роббинс эти изменения? Бернард в свое время был ее начальником в агентстве «Лео Бернетт» в Чикаго. Накладывая тональный крем, Фэй вспоминала, как когда-то Бернард дал ей, юной выпускнице колледжа, шанс и позволил работать в престижной компании. Ее благодарность не знала границ: она работала до полного изнеможения и оправдала его доверие, умудрившись привлечь перспективного рекламодателя. Всего через два года работы в компании она уже занимала должность менеджера по работе с крупными клиентами. Она заработала себе репутацию умного и эффективного работника. К членам команды относилась весьма требовательно, но не более, чем к себе самой. В конце концов, вся команда пользовалась ее успехами, а некоторые даже вместе с ней продвигались по карьерной лестнице.
Одним из таких соратников был ее бывший муж, Роб О’Нил. Это был привлекательный, чрезвычайно способный копирайтер, который считался в своей области звездой. Он обладал не просто талантом, а ярко выраженным индивидуальным стилем. Он знал себе цену, и Фэй тоже знала, как, впрочем, и все окружающие. Когда он направил на нее свое неотразимое обаяние, она не смогла устоять, как и любой клиент, для кого он писал рекламные тексты.
Молодая, глупая, безумно влюбленная, она по-детски опрометчиво отказалась от всего ради Роба, даже от здравого смысла. Фэй невольно поморщилась при воспоминании о том, как она практически вынудила Роба жениться на ней. Что же касается Роба, то он не желал связывать себя узами брака. Но Фэй, когда ставила перед собой какую-либо задачу, превращалась в непреодолимую силу, все сметающую на своем пути. Она подталкивала его к решению, твердо стояла на своем, и, к всеобщему удивлению, они довольно скоропалительно поженились. Фэй бросила работу в «Лео Бернетт», и вскоре на свет появилась Мэдди. Вначале Роба увлекла идея отцовства. Для него это был совсем новый опыт, волнующий и вызывающий море эмоций, как и любая из разработанных им рекламных кампаний. Младенцы были такими милыми, так приятно пахли. Он даже шутил, что теперь понимает, почему многие клиенты хотят видеть в рекламе детишек.
Но после рождения Тома Роб заскучал. Двое детей требовали большей заботы, и он внезапно почувствовал себя в ловушке. И, как любое загнанное в угол животное, начал огрызаться и нападать.
Фэй наклонилась к зеркалу и, приподняв руку, легонько провела пальцем по нежной коже вокруг глаз. Как часто ей приходилось замазывать лицо косметикой, пряча отеки и синяки. Она допустила большую ошибку, что не ушла от мужа сразу же после того, как он впервые ее ударил. А потом она ошиблась снова: она позволила ему ударить ее еще раз.
В прекрасной гостиной очаровательного дома на Северном побережье, куда Фэй въехала юной цветущей невестой, он оскорблял ее, выкрикивая страшные ругательства, заявляя, что безумно сожалел, что женился на ней. Ведь это она, Фэй, заманила его в ловушку. Он никогда не хотел быть обремененным семьей, детьми. Безумно страдая от чувства вины, Фэй старалась не злить его и делала все так, как он требовал, ради мира в семье. Она даже пропускала мимо ушей сплетни, которые доброжелатели спешили донести до ее сведения, утверждая, что она имеет право знать, что ее мужа слишком часто видят в обществе привлекательной девушки, нового менеджера по работе с клиентами.
Но как ни старалась Фэй угодить мужу, он никогда не был доволен. Роб всегда находил новые способы унизить ее: отпускал оскорбительные замечания о ее внешности, высмеивал каждое ее суждение, был холоден в постели и часто награждал оплеухами. Со временем она просто перестала испытывать хоть какие-то эмоции. Словно золотой слиток под безжалостным молотком, ее нежность и женственность сжались до размеров крошечного, очень плотного шарика.
Фэй вздохнула при виде напряженного, даже изможденного лица в зеркале. Что же случилось с той полной энтузиазма девушкой с блестящими глазами, которая когда-то так уверенно вошла в офис «Лео Барнетт»? Попытки найти работу на бирже труда привели к отрезвляющему эффекту. Ей было уже тридцать пять – можно сказать, она уже вышла в тираж. Никто не желал нанимать менеджера по работе с клиентами с десятилетним перерывом в работе. Все усилия по трудоустройству были напрасны. Она уже отчаялась настолько, что почти согласилась на должность секретаря в приемной в одном из агентств. Но тут вдруг ей позвонил Бернард Роббинс. Он был недавно назначен президентом филиала «Лео Барнетт» в Лондоне. Для него это назначение стало большим карьерным успехом, и на этом пути он хотел окружить себя проверенными людьми. Он предложил Фэй поработать в лондонской команде, и они оба знали, что это было не просто предложение о сотрудничестве. Для нее это была возможность вернуться в игру в качестве ключевого игрока. Если она успешно справится с контрактом, вести который он ей предложил, она останется работать в компании. Если же ее постигнет неудача, он не мог ей обещать постоянную работу. Это было все, что он мог для нее сейчас сделать.
Теперь дело за ней, и уж она постарается показать все, на что способна. Ради Бернарда, ради Тома и Мэдди, ради себя самой. Ставки были высоки, как никогда. Она крепко сжала в ладони тюбик помады. Фэй О’Нил, которую помнил Бернард Роббинс, была ярким красным пятном в мире серости. Ничто в мире не могло ей помешать в достижении ее целей.
С решительным блеском в голубых глазах Фэй нанесла слой ярко-красной помады на губы, твердой рукой обвела глаза и выровняла светлые тени на веках и румяна на щеках. В качестве завершающего штриха она зачесала волосы назад и уложила их в строгий пучок на затылке. Изучая свое отражение в зеркале, она испытала удовлетворение при виде безупречно ухоженной, элегантно, но не кричаще одетой деловой женщины. Возможно, уже не столь юной и полной решимости, но, к счастью, не такой наивной. Она поклялась носить эту маску непоколебимой уверенности, даже если сейчас она просто нарисована на ее лице. Со временем успех принесет ей и внутреннюю веру в себя. Она справится с этой работой. Чего бы ей это ни стоило.
Фэй окунулась в чудесное лондонское утро. Оглянувшись через плечо, чтобы удостовериться, что закрыла переднюю дверь, она столкнулась с Джеком Грэхемом, который как раз выходил из своей квартиры на первом этаже. Они оба отскочили, произнося слова извинения, но Джек пришел в себя быстрее.
– Неужели это вы, миссис О’Нил? – церемонно произнес он, имитируя великосветское произношение. – Я с трудом узнал вас без мокрой губки в руке.
Фэй поджала губы, стараясь сдержать улыбку, и расправила юбку. Она лениво оглядела серый фланелевый костюм Джека, накрахмаленную белоснежную рубашку и галстук черно-красной расцветки.
– О нет, джентльмен, которого я вижу перед собой, не может быть доктором Джеком Грэхемом. Куда делись джинсы со свитером? Подумать только, какие на нем шикарные туфли!
– Всего лишь обычная униформа, – парировал Джек с живым блеском в глазах, – которую положено носить во время лекций, встреч с важными людьми, а также для того, чтобы произвести впечатление на очаровательных соседок. Ну, как вы меня находите?
Она критически осмотрела его, но в душе не могла не признать, что ей понравилось то, что она увидела. Деловой костюм сидел на высокой стройной фигуре Джека как влитой, он выглядел почти таким же гламурным и привлекательным, как модель со страниц глянцевого журнала. Даже непокорные темные кудри, которые небрежно торчали в разные стороны, когда она видела его в последний раз, были зачесаны назад и тщательно уложены.
– Оказывается, вы все время водили меня за нос, уважаемый сосед. На самом деле вы сущий франт. Да, думаю, это точное определение.
