Виталий Владимиров - Челнок
Бизнес у нее шел.
И шел успешно.
И хотя усы будоражат, что немаловажно, хотя имя Збышек напоминает имя Гриша, что зовут его маму также – Людмила, что есть у него свой дом, все-таки земля эта чужая.
Чужбина.
Возвращаясь домой, в свой дом, Людмила буквально часами отлеживалась в ванне, стояла под душем, смывая с себя чужие запахи, запахи женщин, мужчин, чужого тела, чужой страны, рынка, чужой постели.
И шла на российский рынок.
Так успешно начавшийся роман Людмилы с рынком продолжался.
И с Сергеем тоже.
Эпизод седьмой. ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ
Выбирай друзей осторожно.
Окружай себя победителями.
«Рецепты выживания и процветания»
Постоянные поездки и постоянный торговый оборот приносили Людмиле постоянный доход. Такой, что она уже могла себе позволить и койку снять пусть подороже, но не такую, как продавленный диван в «Приюте «Варвара», в этом ночлежном доме. Даже не койку, а отдельную комнату.
Так и перебралась Людмила к пани Гражине. У пани Гражины двухэтажный дом с садом – недвижимость, и с мужем она тоже разошлась, и любовник у нее тоже молодой. Прониклась она симпатией к Людмиле и задружили они. Правда, на стоимости аренды комнаты это не сказывалось. Дружба дружбой, а пеньонзы есть пеньонзы.
Пани Гражина и сама прошла школу рынка от сельской девушки, торгующей молоком соседской коровы до оптового покупателя сельхозпродукции. Она одной из первых поняла, что сможет задешево скупать у крестьян молоко, сметану, творог, масло, яйца, квашеную капусту, избавив тружеников полей от необходимости запрягать свою телегу и тащиться в город.
Это пани Гражина учила Людмилу – идешь на рынок торговать, оденься, как на праздник, чтобы при макияже, чтобы волосы были уложены, чтобы маникюрчик свежепокрашеный, а не как отвалившаяся штукатурка, чтобы всегда в хорошем настроении. Придешь на рынок ранним утром, все серо вокруг, все сонно, а у тебя улыбка, ты красивее всех и торговля у тебя пойдет лучше всех.
В правоте пани Гражины Людмила убеждалась неоднократно. Как-то сослуживица из бывшего НИИ увидела Марию на рынке в Москве и восхитилась «торгашкой» – как же ты, Люся , похорошела, как изменилась!
Да, Людмила изменилась. У нее появился достаток, а главное, она ощутила свободу самостоятельности, она сама принимала решения.
Но и в полной мере несла за них ответственность. Потому что ставка другая, гораздо больше, в десятки раз больше, чем зарплата служащего НИИ.
И риск возрос соответственно.
В печально памятный черный вторник девяносто третьего года, когда произошел обвал валюты, Людмила оказалась на Варшавском стадионе. Схема ее бизнеса была такова: привезенные в Польшу доллары она меняла на злотые, покупала товар, продавала его на рубли в Москве и опять покупала доллары.
И вдруг паника на рынке, заволновались трибуны, как после забитого гола в ворота гостей. В России что-то несусветное с долларом творится! Получалось, чтобы только окупить поездку, товар, приобретенный Марией в Варшаве, надо продавать в Москве в 16 раз дороже! Или ждать, когда ситуация устаканится.
Людмила после отчаянных раздумий приняла решение – она обменяла все свои злотые на доллары, потеряв на курсовой разнице, потеряв на билетах.
Что уж говорить о моральных потерях – Людмила чувствовала себя, как простая пешка в чьей-то высокой игре.
надо всегда иметь резерв
Кстати, две ее соратницы по челноковому бизнесу не испугались черного вторника, не поддались панике, купили товар и все-таки оправдали свою поездку. Они рискнули и выиграли.
А выигрывать и оправдывать зарубежные вояжи становилось все труднее – движение челноков ширилось, все новые борцы за выживание пополняли ряды российских шатлов.
Как-то, возвращаясь из Варшавы, Людмила хотела войти в свое купе с двумя огромными баулами и осталась в коридоре. Одна ее соседка везла польскую кухню в разобранном виде. Другой пассажир забил полностью багажную полку палатками, сложенными в мешки. Третья соседка помимо обычного челночного товара прихватила журнальный столик – для дома, для семьи.
Кое-как втиснулась и Людмила.
Российские негоцианты полусидели, полулежали на своих местах. Когда польский таможенник увидел забитое до потолка купе, он приказал выгрузить все, якобы для проверки.
Один выход – скинулись, откупились.
Вот если бы ехали втроем, другое дело!
И как же радовалась Людмила, когда Катя и Сергей согласились разделить ее нелегкую участь челнока!
А потом одна голова хорошо, а три в три раза лучше!
Дома в застолье, в купе вагона, в ночлежке, члены-учредители малого собственного предприятия «Челнок» Люся, Катя и Сережа проводили мозговую атаку – как расширить бизнес и ассортимент, то есть как увеличить тот самый товарооборот, а с ним и прибыль.
Людмила потом честно самой себе призналась, что одна великая революционная идея могла придти только в одну женскую голову. А когда голов две… Две потому, что в тот раз Сергей по каким-то причинам не поехал со своими партнершами.
Короче, как-то, закончив торговлю на стадионе в Варшаве, Людмила и Катя шли по улице и, конечно, глазели на витрины магазинов. У одной из них Катя задержалась надолго.
– Ну, чего, Катюша? – спросила Людмила, не находя ничего интересного на полках, уставленных радиоприемниками, магнитофонами, наушниками.
– У твоего Гришеньки много такой ерунды? – с какой-то тайной мыслью ответила по-женски вопросом на вопрос Катя.
– Он же у меня настоящий фанат техники, сама знаешь.
– Не он один, – улыбнулась Катя.
Продолжать ей не было необходимости, Людмила сразу поняла и приняла идею подруги.
А вот в магазине глаза у них разбежались.
Сколько моделей, сколько всяких характеристик – ватты, децибелы, диапазоны…
Дамы интуитивно выбирали то, что глянулось.
Купили на все имеющиеся пеньонзы.
А когда стали грузить коробки на тележки, увидели, насколько громоздок их багаж. Еле дотащили до вокзала. А там надо спуститься в подземный тоннель и подняться на другую платформу. Вот и решили подруги – а давай напрямую, через рельсы. Стяжка не выдержала, лопнула, и рассыпались коробки по шпалам. А тут состав из-за поворота выползает, гудит требовательно и грозно на весь вокзал. Кое-как закидали коробки на платформу, сами забрались. И только в купе отдышались и стали подсчитывать будущую прибыль.
Не тут-то было.
На московском рынке покупатель равнодушно проходил мимо польского радиоширпотреба. За месяц не продали и половины и то по бросовым ценам.
Тут Сергей припомнил о своем родственнике в Краснодаре, а вдруг то, от чего воротит нос столичный покупатель, проглотит провинциальная глубинка. С неимоверными трудами, с оказиями переправили товар в Краснодар. Глубинка проглотила его неохотно, на что ушло еще месяца два.
– Лучше бы мы эти коробки на рельсах оставили, раздави их паровоз! – горько смеялись подружки.
Впрочем, и умный по определению и по понятиям женской части триумвирата мужчина тоже мог промахнуться. Это Сергею пришла в голову мысль освоить еще одно государство бывшего соцлагеря – Румынию.
Недаром один самых острых умов Европы канцлер Бисмарк сказал, что нет такой национальности – румыны, румын – это профессия. В этом в полной мере смогли убедиться на собственной шкуре российские челноки Людмила, Екатерина и Сергей. При их появлении на территории Румынии в глазах погранцов, таможенников, полицейских и просто обывателей зажигался алчный огонек жадности и ощущения предстоящей легкой поживы, так точно описанный Ильфом и Петровым в финале «Золотого теленка». Когда бессмертного комбинатора Остапа Бендера просто обобрали с криком: «Бранзулетка!»
Требовали за все, требовали непомерно, несоразмерно, неправомерно, вот оно истинное лицо нищего социализма, мерзость нищеты.
После таких, изматывающих нервы поездок, армия российских челноков все-таки редела, многие сдавались, выживала только гвардия.
Лето – мертвый сезон в торговле. Покупатели, как перелетные птицы, потянулись караванами на юга, к морю, на отдых и наш триумвират решил сделать то же самое. К тому же вспомнили о том, что не были в отпусках с тех пор, как перешли в разряд коммивояжеров, от чего страдало и поколение next, то бишь, дети.
Об этом отдыхе, об этой поездке в Турцию Людмила вспоминает до сих пор… Как решили они втроем, всем своим челночным коллективом прихватить детей и махнуть на курорт. Пора им тоже увидеть мир, не малыши уже, второй десяток пошел…
это для нас дом построили
где мы встретились взглядами
это для нас город построили
на улицах которого мы целуемся
