Александр Голубев - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 7
— Только не упусти, Валюха, — говорит шеф, выслушав мой отчёт. — И вот что — не рассказывай никому, даже ребятам. Помнишь, что знают двое, знает и свинья. А нас и так уже двое, так что давай по возможности свинью исключим.
Мне нужна санкция, чтобы забрать Маркову из диспансера.
— Знаешь, езжай прямиком туда, — говорит шеф решительно. — Я позвоню замминистра, к твоему приезду должен уже быть приказ. А если не успею — хочешь, кради её, хочешь, забирай силой. Будут эксцессы — вали на меня как на мёртвого. Всё понял? Ступай.
В середине двадцать первого века компания «Virtual Life, Incorporated» ураганом ворвалась на рынок компьютерных игр и смерчем прошлась по нему, вытесняя одних конкурентов и поглощая других. Разработанная компанией игра «Full Virtual» распространилась мгновенно и вскоре перетянула на себя большую часть потребителей. Заложенные в «Full Virtual» возможности впечатляли. Да что там, они были попросту грандиозны, фактически, «Full Virtual» объединила в себе то, что годами нарабатывали занимающиеся компьютерными играми фирмы.
Игра предоставляла пользователям возможность прожить вторую жизнь. И не просто прожить, а так, как никогда не удалось бы в первой.
Виртуальный мир был разбит на империи-кланы, по клану на страну. Каждый клан управлялся пирамидальной структурой, на пике которой восседал император. Власть его была абсолютной, до тех пор, пока удавалось удержаться на троне. Император был волен казнить и миловать подданных, объявлять и прекращать межклановые войны, вступать в союзы и расторгать их. Ему принадлежали виртуальные города и провинции, неограниченный запас золота, арсеналы со средневековым оружием и склады с магическими амулетами.
Дворянские заговоры против короны, равно как сопутствующие восстания и бунты, были в империях делом обычным и происходили регулярно. Иногда предводителям удавалось договориться с властью, и тогда они пополняли собой ряды приближённых. Чаще восстания подавлялись, а бунтовщиков и заговорщиков брали к ногтю. Их виртуальные владения отходили в казну или распределялись между царедворцами.
К концу шестидесятых «Virtual Life» стала практически монополией, полностью поглотив игровой рынок. Появились пособия и руководства по игре, а вслед за ними и энциклопедии — многотомные труды, посвященные игровым нюансам, стратегиям и тактикам. А также появились первые жертвы.
Поначалу число их было невелико. Затем, однако, по мере вовлечения новых и новых игроков, по мере стабилизации и усиления власти в империях, по мере накопления властями опыта, количество неудачников, неугодных и не выдержавших, стало увеличиваться лавинообразно. Для всё большего и большего числа людей вторая жизнь, яркая, авантюрная и насыщенная, оказывалась важнее первой, детерминированной, куцей и бесперспективной. А для многих эту, первую, вытеснила, перечеркнула и заменила собой. Подавленные восстания в виртуальной империи стали завершаться десятками смертей и суицидов в реале. Раскрытые заговоры, усмирённые бунты, провалившиеся интриги, проигранные войны оборачивались сотнями жертв. Вскорости к ним добавились жертвы несчастной виртуальной любви. А за ними — жертвы многочисленных обстоятельств, неудач и фиаско, возможностей для которых виртуальный мир предоставлял в избытке и изобилии.
Корпорация «Virtual Life» накрыла мир исполинской паучьей сетью, поглощая, порабощая и захватывая всё, до чего могла дотянуться. Монстр вырвался на свободу, водворился на планете и принялся с наслаждением её калечить и высасывать из неё соки. Он постоянно совершенствовался и выплёвывал в мир новую и новую заразу. Шлемы, максимально приближающие виртуальные ощущения к реальным. Приставки, позволяющие осязать предметы и обонять запахи. Устройства и программы, наблюдающие, систематизирующие и осуществляющие контроль.
Чумой двадцатого столетия стал СПИД. Чумой двадцать первого — компьютерная игра «Full Virtual». В результате её стали называть попросту Чумой. Повсеместно.
С Чумой пытались бороться. Пытались преследовать её в судебном порядке, ограничивать, запрещать. Попытки закончились крахом. Адвокаты Чумы один за другим выигрывали судебные процессы. Влияние и могущество корпорации с каждым годом увеличивались, капитал рос и вскоре стал баснословным.
Единственной организацией, оказывающей реальное сопротивление, стал «Антивирт». В него стекались те, кому было не безразлично. Такие, как я, которых Чума ужалила бубонной язвой, умертвив родных и близких. И такие, как Андрюхин, которые попросту ненавидели Чуму оттого, что она есть.
Сначала отделения «Антивирта» создавались при районных прокуратурах. Центры — при городских. Потом особым приказом президента «Антивирт» был отделён от судебных и исполнительных органов и превращён в самостоятельную организацию. Военную или, скорее, полувоенную, подчинённую министру внутренних дел. Практически одновременно организации с аналогичными функциями были созданы и в других странах.
Конечно, мы не могли бороться на равных. Нас было мало, и финансирование «Антивирта» не шло ни в какое сравнение с капиталами корпорации. Но что могли — мы делали. Как умели — боролись. Кого удавалось — спасали. И до кого дотягивались — карали. Правда, это случалось редко. Иногда мы умудрялись сковырнуть Барона, эдакого локального царька, упивающегося безнаказанностью и властью. Реже — Графа или Виконта, ещё реже — Князя или Маркиза. И так ни разу и не добрались до высших ступеней.
А вот коллегам из Франции это удалось. И британцам. И аргентинцам. И ещё в десятке стран ребятам удалось добраться до самой верхушки. Скинуть местного Гитлера или Аттилу и, воспользовавшись образовавшейся неразберихой, протащить наверх «своего» и установить некое подобие конституционной монархии.
— Ничего, — частенько говорит Андрюхин. — Достанем их, гадов. Они боятся нас и правильно делают. Жаль только, всех достать не удастся. Их, сволочей, там паровоз с прицепом.
Дежурный врач в реабилитационном центре сменился.
— Мне звонили, что ты приедешь, — бурчит новый дежурный. — Я велел медсестрам — Маркову сейчас собирают. А пока что тебя хочет видеть один пациент.
— Тот, анонимный?
— Хрононимный. Поговоришь с ним?
Мистер икс сидит на койке в той же позе, в которой я его оставил. Я вхожу и присаживаюсь на табурет. С минуту мы играем в молчанку.
— Ты был прав, капитан, — наконец говорит он и протягивает руку. — Извини. Я — Артём. Можно Артюха.
— Валенок, — я жму ему руку.
— Прямо таки Валенок? — он улыбается.
— Прямо таки.
— Ладно. Понимаешь, ты был прав тогда, — улыбка сходит у него с лица. — Я не жилец. Мне не соскочить, никогда, да и смысла нет.
— Есть смысл, — говорю я. — Клянусь, есть. Доверься мне, я тебя вытащу. Я вытаскивал таких, как ты.
Он смотрит на меня исподлобья, долго. Потом спрашивает:
— Надо будет стучать?
Проклятье. Сколько раз я слышал этот вопрос.
— Сотрудничать, — говорю я. — Послушай, Артём, я не стану обещать тебе золотые горы. Я вообще обещать не стану. Собственно, не ты, так другой. Другие. Не в этом дело. Мы помогаем людям, понимаешь? Помогаем реально. Иногда деньгами. Не бог весть что, но всё же. Но главное — мы даём поддержку. Если тебе станет плохо, ты можешь позвонить мне. Оставить сообщение в Чуме. Не мне, так другому. Мы не бросаем своих.
Он сглатывает слюну.
— Как ты их называешь? Ну, этих. Которые соглашаются.
— Крестниками.
— Сколько крестников тебя кинули?
Я чувствую, что начинаю краснеть.
— Много, — произношу я глухо. — Очень много. Наверное, каждый второй.
— В том-то и дело, — говорит он. — Я не кидаю. Никогда не кидал и не стану. Но если я соглашусь на… — он запинается, — на сотрудничество, мне придётся тебя кинуть. Мне не выбраться оттуда, понимаешь. Не соскочить. У меня ничего не осталось, только Чума. Я подсел на неё и думал: поиграю и брошу. Не вышло, меня затянуло, как и других. А потом меня подставили. Я дорос до десятой ступени, а один подонок на девятой, он обещал…
— Подожди, — прерываю я его. — Не рассказывай мне сейчас. Вот мой телефон. Выйдешь отсюда — позвони. В любом случае позвони, ладно? Я покажу тебе, как мы работаем. Покажу, что мы делаем. Что можно сделать. Потом решишь. Позвонишь?
— Хорошо, — говорит он. — Обещаю.
— Мне сказали, что сёстры тебя собирают, — говорю я Насте. — А они, по всему, отвели тебя в салон красоты.
Настя преобразилась. Она совсем не похожа на себя утреннюю. Передо мной стройная, уверенно держащаяся миловидная девушка.
— Я всего лишь одолжила немного косметики, — говорит она. — Я тебе нравлюсь?
— Да, — говорю я искренне и вновь краснею, как недавно с Артёмом. — Пойдём, машина во дворе.
