Kniga-Online.club
» » » » Лана Райберг - Лестница в небо или Записки провинциалки

Лана Райберг - Лестница в небо или Записки провинциалки

Читать бесплатно Лана Райберг - Лестница в небо или Записки провинциалки. Жанр: Современная проза издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

— Иван Кузьмич, это не принципиально. У неё образная, колоритная речь, в конце концов, если человек неправильно употребил слово или ударение, это совсем не говорит о его тупости или отсталости. Клава очень начитанная и образованная девушка, просто она выросла в другой языковой и культурной среде.

Впервые услышав от любителя афоризмов и красного словца Николая такую правильную и грамотную речь, я вдруг расплакалась. Было невмоготу сохранять лицо, когда тебя так откровенно незаслуженно презирали.

Рассвирепевший дипломатический работник забыл о дипломатии напрочь. Он кричал, что кругом хамы и деревенщина.

Я выскочила из-за стола, схватила сумку и бросилась вон. Вызвать лифт не пришло в голову. Завывая и заливаясь слезами, по ступеням с шестого этажа я побежала вниз, испугав какую-то чёрную бабу, которая жалостливо произнесла мне в спину:

— Do not cry, baby. (Не плачь, детка)

Уже во дворе меня догнал Игорь, обнял за плечи и повёл, всхлипывающую, в свою машину. Я плакала, положив голову на согнутые колени и обхватив их руками. В открытое окно врывался солёный ветер, звуки рэпа и заглядывали низко висящие звёзды. Игорь что-то примирительно бубнил, но я ещё больше заходилась в плаче. Тогда он обнял меня за плечи и притянул к себе.

Я расслабилась в кольце его сильных и горячих рук, но завыла ещё жалостливее. Это был мой первый американский плач, и странно было плакать от оскорбления, нанесённого русским человеком. Тем более было обидно получить его не от какого-нибудь быдла — я была достаточно закалена и не обижалась по пустякам, а от интеллигентного человека, каким определённо считала и себя. Иван Кузьмич своим презрением перечеркнул многое в оценке самой себя, это было как заглянуть в зеркало, ожидая увидеть там оживлённое симпатичное личико, а увидев беззубую противную морду.

Я понимала, и Игорь, гладя меня по спине и целуя в шею, безуспешно пытался объяснить, что в зеркале я видела не себя, а искажённый образ неадекватного Ивана Кузьмича, которому в глаз попал ледяной осколок злого зеркала Снежной Королевы, но это не помогало.

Иван Кузьмич оскорбил мою маму и бабушку, оскорбил моё тёплое уютное детство, в котором умершая уже бабушка напевно говорила, вынимая из печи противень с перапечками — так назывались вкуснющие пирожки, сладкие, пышные, с глянцевитой хрустящей корочкой,

— Скоро мамка твоя приедет. Как городской заделалась, так и стала маяться, а такая девка была — гарна да весёла! И ты, ворона городская, пошто всё в книжки глядишь? Давай вот, научу тебя корову доить, курей щупать, хлеб пячи…

Бабушка моя, кстати, закончила гимназию, знала латынь и греческий, разбиралась в Римском праве и древних богах, и развлекала меня, малолетку, рассказами о проказах богов, когда мы с ней с утра до вечера проводили время в лесу, то пробираясь по топким болотам к плюшевому оазису, красному от поспевшей клюквы, то нещадно борясь с крапивой в зарослях малинника, то забредая в поисках грибов в сумрачные боры.

Позже мама мне рассказала, что бабушка писала стихи, и что ей царь Николай давал содержание на обучение в Петербургской Академии Художеств. У меня было много вопросов по этому поводу, тут была какая-то тайна, которую бабушка унесла с собой в могилу, но и мама моя ничего не знала. Я нафантазировала, что бабушка была из дворянской питерской семьи, что с началом революции её семья бежала в белорусскую деревню, где ей пришлось провести всю жизнь, учиться деревенским премудростям, копировать язык аборигенов, чтобы не выделяться и спасти семью и детей во времена коллективизации, и всю жизнь ей приходилось держать язык за зубами.

Мне было обидно, что я, проводившая жизнь в чтении и размышлениях, знавшая хорошо русскую классику, поэзию Серебряного Века и увлекавшаяся философией и историей, слывшая эрудиткой и достойной собеседницей в своём городе даже среди коллег по газете, каждый из которых окончил или факультет журналистики в столице, или Литературный институт имени Горького, здесь, среди москвичей и петербуржцев, удостаиваюсь презрения из-за одного неправильно произнесённого слова.

Разъединённые, страдающие ностальгией, непризнанием и неприкаянностью иммигранты из России не могут или не хотят преодолеть снобизм и высокомерие по отношению к тем, кто родился не в столице и чья речь хочь чуть-чуть отличается от их.

Что слова? Слова часто не могут передать работу мысли или ощущения, глубину ума. Неужели нельзя почувствовать мир другого человека, заглянув в его глаза, попытавшись, подавляя раздражение, простить кому-то плохой английский или не совсем правильный русский?

Я понимала, что несчастный Иван Кузьмич сломался, что я послужила козлом отпущения, что в этой вспышке агрессии он выплеснул своё неприятие чуждого мира, крушение иллюзий о земле обетованной, досаду на дочку и зятя. Но облегчения это не принесло.

А тогда, в машине, я стала упиваться жалостью Игоря. Так хотелось попасть под надёжную мужскую защиту! Я стала отвечать на поцелуи, вначале робкие, а потом всё более и более настойчивые. Чтобы успокоить меня, Игорь через изогнутый дугой мост привёз меня в Нью-Джерси и нашёл уединённое место на высоком берегу залива. Из окна машины открывался невероятный, потрясающий вид на ночной Нью-Йорк. Кругом были мириады звёзд — они сверкали в окнах небоскрёбов, отражались в воде, крупными алмазами блистали в небе, блестящей гирляндой опоясывали и берег, и мост, и было непонятно, которые из них пришли из Космоса, а которые — производные рук человеческих.

Ближе к утру, разомлевшие и счастливые, мы почувствовали, что проголодались. Игорь повёз меня домой, вернее, к месту работы — Ханигман должна была вернуться к десяти утра.

Летящее по кружевному мосту тело машины вспарывало голубое нежное великолепие тишины. Огромный, лежащий впереди город, только начинал вылупливаться из окутавшего его тумана.

Возле Брайтона в круглосуточно работающем арабском минисупермаркете Игорь купил два стаканчика кофе и булочки с маслом. Мы поели. Игоря что-то мучило. Я ждала серьёзного разговора и собиралась сказать: «Да».

Мы снимем квартирку, пусть маленькую, я возьму двенадцатичасовую бабку, он пока может продолжать работать таксистом. Я получу грин-карту и обязательно освою какую-нибудь профессию, а он с Николаем может начать свой бизнес.

Игорь долго мялся, а потом произнёс:

— Ты знаешь, вообще-то я пришёл попрощаться. Я обомлела.

— А бизнес? Вы же собирались открыть с Николаем бизнес.

— Это я так, пофантазировал напоследок. Устал я. В Питере у меня квартира. Мама умерла, вот, оставила. Там на киностудии меня возьмут с руками и ногами. В загранки, опять же, можно ходить. Дурак я, что всю эту лабуду затеял с иммиграцией. Думал, вообще в рай попаду. И ты, что тут маешься, доведёт тебя эта жидовка! У убил бы старуху! Сволочь старая! Возвращалась бы ты домой, что тут делать, кругом одни жиды.

Горя я не чувствовала, а только огромную пустоту. Пустота росла, ширилась. Она походила на огромную чёрную воронку, засосавшую в своё чрево и этот город, и переулок, и чувства, мысли и желания. Безбрежная пустота, как пустыня, выжгла все краски и запахи. Ничего не существует, только пустота и тишина.

Я молча вышла из машины, тихонько закрыв дверь. Побрела к дому, уселась на ступеньку крыльца и даже не заплакала.

Глава 7

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих

К чёрту Игоря! Пускай уезжает в свой Питер, раз не может парень жить в Америке. Наверняка, ему стоило помучиться в иммиграции, потерять иллюзии и вернуться, по новому оценив то, что имел на Родине.

Единственное, что меня шокировало, это его неприкрытый антисемитизм. Я всегда делила людей на хороших и плохих, интересных или нет, и так далее по этой же шкале. До моего отъезда республики бывшего Союза стали активно самоопределяться, и это ни к чему хорошему не привело, только к ненависти и конфликтам.

Я заметила, что в Америке быстрее адаптируются и приживаются те люди, которые не очень-то роскошествовали в Росии и привыкли к тяжёлой работе. Они и здесь спокойно продолжают вкалывать, без нытья и причитаний. Тут хотя бы зарплаты хватает на еду, да и за дефицитом не нужно гоняться. Тяжело приходится бывшим номенклатурным работникам, если только они не вывезли чемоданы денег и не купили сразу же дом и бизнес.

Неприятно слышать, как они, не в состоянии смириться с потерянными привилегиями и почестями, костят Америку, на чём свет стоит, получая, кстати, незаслуженную пенсию, талоны на еду и почти бесплатное жильё.

Итак, я засучила рукава и решила искать себе мужа. Муж нужен был срочно и немедленно. В любой момент меня могли вызвать на интервью, и тогда чиновники моментально раскусят, что вся та лабуда про дедушку еврея и про преследования меня русскими националами, которую вдохновенно сочинил и написал Николай, чтобы я получила разрешение на работу, гнусное враньё. Достаточно взглянуть на рязанскую физиономию заявителя, прочесть имя — Клавдия Мотылёва, чтобы отказать врунишке в зелёной карте по политическим мотивам и подвергнуть унизительной депортации.

Перейти на страницу:

Лана Райберг читать все книги автора по порядку

Лана Райберг - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Лестница в небо или Записки провинциалки отзывы

Отзывы читателей о книге Лестница в небо или Записки провинциалки, автор: Лана Райберг. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*