Александр Смит - Божественное свидание и прочий флирт
Она никому об этом не говорила. Прежде всего из гордости, даже если здесь не было ее вины. Но другие могли думать иначе. Обычно муж не занимается любовью с женой, так как не находит ее привлекательной. И в этом вина жены. Значит, она препятствовала ему; отталкивала его; делала что-то неправильно; что бы там ни было, но во всем виновата жена. Вот так рассуждали люди, и то же самое они думали бы о ней. И даже если у него любовная связь на стороне — а вероятней всего это правда, — они будут думать, что он стал заглядываться на другую женщину, поскольку она делала что-то не так. Уж очень свежими были их брачные узы, чтобы успеть наскучить.
Поэтому она держала свои мысли при себе, однако вскоре нести такое бремя стало невыносимо. Надо было поговорить, кому-то открыться, убедиться в том, что это у него не все ладно, а не у нее. Она обратилась к давней подруге. Они учились вместе в школе, и, хотя со времени свадьбы редко виделись, дружеские отношения у них всегда были близкими, без церемоний. Прежде они могли, не таясь, говорить об интимных отношениях с парнями.
Они решили вместе пообедать. Доступных ресторанов было немного, и ее подруга, Сьюзен, выбрала тот, что находился на верхнем этаже отеля «Виктория», невыразительного здания коричневого цвета, впрочем, лучший из тех, что город мог предложить. Они сидели за столиком у окна, откуда открывался вид на город и на равнины за его пределами. Сьюзен выплеснула свои чувства, как всегда бывало во время их встреч, и засыпала ее вопросами. Какой у нее дом? Купила ли она шторы? Перевезла ли с фермы какую-нибудь мебель? Доволен ли Майкл работой? Что собой представляют соседские жены?
Она отвечала с той долей энтузиазма, на какую была способна. Описывала дом, что сделала в нем, и Сьюзен кивала в знак одобрения; а затем рассказала некоторые пикантности о соседских женах, и Сьюзен заговорщически хихикала.
Потом официант принес две тарелки с грудкой гвинейской птицы, и они, ненадолго умолкнув, приступили к деликатному занятию — отделению маленьких кусочков темного мяса от крошечных костей.
— Я хотела бы поговорить с тобой кое о чем, — наконец решилась Энни. — На самом деле все не так просто.
Услышав ее изменившийся голос, Сьюзен подняла глаза.
— Ты же знаешь, мы можем сказать друг другу все. Я тебя слушаю.
Энни нерешительно отложила нож и вилку и начала говорить, подбирая слова, чтобы объяснить необъяснимое:
— Майкл… Понимаешь… Майкл больше не уделяет мне внимания. В постели наш брак потерпел полный крах.
Она наблюдала за выражением лица подруги. Сьюзен зарделась, но затем успокоилась. Энни была потрясена: она все-таки смогла заставить себя произнести это.
Какое-то время обе молчали. Но близкие, как между сестрами, отношения помогли им продолжить беседу:
— Ты находишь, что он плох в постели? На самом деле? Знаешь, у многих мужчин так бывает вначале. Между нами говоря, у парня немного быстрее все получается в большинстве случаев, вернее, все время. Они не понимают… не умеют…
Энни вскинула голову.
— Никакой поспешности нет и в помине. У него просто ничего не получается.
Сьюзен не была готова к такому повороту и почти с открытым ртом смотрела на подругу.
— Ему надо пойти к врачу. Возможно, он не в силах справиться…
— Это не так. Я знаю, что с ним все в порядке. Понимаешь… — Она оборвала фразу. — Думаю, мне следует объяснить. До того, как пожениться, мы не прошли через все, если можно так выразиться, но я знаю, что он на это способен…
— Стало быть, ему этого не хочется? Никогда?
— Никогда.
Вопрос прояснился, и они почувствовали себя свободней. Потекли слезы — Энни не могла взять себя в руки, — но сидящие за соседними столиками ничего не заметили. Подруга протянула носовой платок, и несколько минут спустя разговор возобновился. Сьюзен слегка тронула ее за запястье, а потом держала за руку в знак утешения, когда признания хлынули потоком.
Она рассказала, что поговорить с ним на эту тему так и не удалось, ибо он каждый раз выходил из комнаты, и у него постоянно такой вид, будто нет никаких затруднений. И насчет того, любит ли она его еще — да, любит, хотя расстроена и рассержена.
Тогда они затронули тему предполагаемого любовного романа. Сьюзен сказала, что это вполне возможно.
— Мужчины не могут обойтись без секса, — заметила она. — Они только виду не подают. Тем не менее занимаются этим постоянно. Вполне возможно, что он с кем-то встречается. Разузнай, кто это.
— Я не хочу ни во что вмешиваться, — призналась Энни. — Хочу лишь заставить его обратить на меня внимание.
— Найди себе любовника. И пусть ему станет об этом известно. Заставь его сделать выбор.
Она испытала облегчение, когда ее подруга пришла к такому же решению; почувствовала поддержку. А Сьюзен могла помочь. Могла познакомить с кем-нибудь подходящим — она знала многих мужчин в Булавайо, к тому же одиноких. Они с мужем были членами клуба, в котором состояли сотни холостяков.
Наконец доктор Либерман сказал:
— Видите ли, вы находитесь в весьма затруднительном положении. Думаю, не так просто будет с этим справиться.
Майкл посмотрел на доктора, чья привычка перекладывать ручку с позолоченным колпачком из одной руки в другую, выводила его из себя. Уже больше получаса мы топчемся на месте, думал он. И как всегда бессвязные обсуждения, нечеткие вопросы, прощупывание, смутные намеки.
— Но ведь вам это под силу, разве не так? — спросил раздраженно Майкл, тут же пожалев о тоне своего замечания, и начал извиняться, но доктор Либерман отмахнулся от извинений.
— Не стесняйтесь говорить. Будет намного лучше. Но сейчас я имею в виду то, что это очень сложный вопрос — справиться с вашими чувствами. Они слишком глубоко проникли в психику. На проведение такого анализа, как полагают некоторые мои коллеги, уходят годы.
— А сколько уйдет у меня?
Доктор Либерман улыбнулся.
— Вы могли бы с этим справиться, насколько я знаю. Понимаете, я не психоаналитик. И не признаю диктат из Вены. Все, что я могу сделать, так это определить местонахождение проблемы и понять, способны ли вы сами ей противостоять. В противном случае, необходимо определить, как жить с этим дальше.
— И вы мне поможете?
Доктор поднял глаза к потолку. Оставил в покое ручку.
— Подозреваю, что это будет не просто. Видите ли, причина кроется в вашем психосексуальном развитии, а такие проблемы очень трудны. Вероятно, можно было бы попробовать тот способ, которым вы отвечали на самые ранние сексуальные побуждения. Но здесь и впрямь надо бы копнуть глубже, и даже тогда не рискну утверждать, что помогу вам. Кстати, хотите заняться любовью с женой?
Этот вопрос никогда прежде не звучал, и Майкл был застигнут врасплох. Тем не менее после небольшого колебания ответ появился сам собой:
— Нет. Не хочу.
Доктор Либерман вздохнул, хоть это и противоречило его правилам.
— Ну, вот и вся ваша суть, — сказал он. — В том-то и дело. Я мог бы спросить, зачем же вы тогда женились на ней, но не стану. Кстати, подумайте хорошенько, а хотите ли вы, чтобы я помогал вам. Не знаю, удастся ли мне заставить вас желать женщин. Я мог бы помочь вам понять, почему вы не желаете их — если все именно так, — но вряд ли сумею изменить ваши истинные побуждения.
— Кажется, у меня нет никаких побуждений. Или, по крайней мере, ничего подобного.
— Вы уверены? Вообще-то у всех есть побуждения. Просто они могут быть подавлены.
Майкл притих, избегая пристального взгляда доктора.
— Мне не известны такие случаи. Не думаю…
Доктор Либерман вскинул голову, почти сердито.
— Все свои побуждения вы хорошо знаете. Но отвергаете их, вот и все. Вы скрываете их от себя и от меня, когда до этого доходит.
Позволив выплеснуться потоку слов, он умолк. Иногда такое откровение необходимо, но нельзя забывать и об осторожности. Природа человека очень хрупка, и можно снести этот карточный домик, если действовать неосмотрительно.
— Что же тогда они собой представляют?
Майкл произнес вопрос с вызовом, как уже случалось прежде, и это был хороший знак. Доктору удалось задеть его за живое. Но если он сказал, о чем думает, то теперь постарается пойти на попятную. Возможно, он был разгневан потому, что неподдельно страдал.
— Я предпочел бы, чтобы вы размышляли о них и говорили мне, — сказал доктор спокойно. — Если я буду каждый раз пояснять, о чем думаю на данной стадии, то могу вас расстроить. К тому же я не застрахован от ошибки. В любом случае, анализируя происходящее самостоятельно, вы легче придете к пониманию самого себя. Я буду вас только направлять.
Они временно зашли в тупик. Доктор Либерман посмотрел на часы, и Майкл понял его намек. Он встал.
— Увидимся на следующей неделе.
