Масахико Симада - Плывущая женщина, тонущий мужчина
– И еще капитан обязан переправить в безопасное место соотечественников, – добавил Икэда, – если в каком-либо иностранном государстве их жизнь окажется под угрозой, и даже организовать похороны в море в случае смерти на борту корабля. – И на всякий случай осторожно напомнил: – Полномочия капитана намного шире, чем некоторые думают.
– В отличие от японского императора, – сказал Брюс Ли.
Капитан с застывшей на лице улыбкой слегка кивнул и пробормотал по-японски:
– Уже примеряется занять мое место?
Эконом захохотал в голос и, радостно вскинув голову, выпалил:
– А вы думали, капитан – это всего лишь что-то вроде символа корабля?[15]
Брюс Ли попросил перевести, и когда Самэсу вольно перевел: – Капитан отвечает за все на корабле, – шепнул переводчику с таким видом, что, мол, его голыми руками не возьмешь: – Короче, и от капитана на корабле есть какая-то польза.
Самэсу оставил его реплику без перевода.
– Кстати, а чьим приказам подчиняется капитан?
Игрок в покер из капитана получился бы никудышный. Его лицо исказилось, явно выдавая недоверие, которое он питал к подозрительному субъекту.
– Как правило, он руководствуется распоряжениями судоходной компании и государственными установлениями, – сказал капитан, тщательно выговаривая слова на ломаном английском.
Брюс Ли учтиво склонил голову:
– А я полагал, что у вас более независимое положение, капитан Нанасэ.
Неспроста он так настойчиво выспрашивает о правилах, не иначе собирается сделать капитану какое-то предложение… Внезапно Самэсу пришло в голову попытаться проникнуть в недра его помыслов кратчайшим путем.
– Мистер Ли, а правда, что вы собираетесь купить «Мироку-мару»?
Не фальстарт ли то был? Но иначе к нему не подступишься. Может быть, Брюсу Ли просто свойственна склонность к гигантомании? Стоят ли за его бахвальством подлинные деньги и конкретные планы? Самэсу хотел выведать это как можно быстрее. Разве не стыд, если выяснится, что капитан и его команда раболепствуют перед заурядным аферистом?
Воцарилось молчание. У капитана и эконома на лицах застыло замешательство. Брюс Ли, напротив, с самым невозмутимым видом обводил глазами моряков.
– Где сейчас находится судно? – спросил он. Самэсу взглянул на часы. Девять часов сорок минут. В четыре часа пятнадцать минут они покинули залив Отакэдзаки, где наблюдали запуск ракеты, и направились к острову Якусима, на шлюпках переправили на берег пассажиров и грузы, – это было уже в седьмом часу вечера. Сейчас «Мироку-мару» идет вдоль острова Тогара, по правому борту должен показаться остров Кутиносима. Доложив ситуацию, Самэсу пояснил, что корабль вошел в Восточно-Китайское море.
– Мы сейчас где-то на границе между Тихим океаном и Восточно-Китайским морем. В Наху должны прибыть завтра в час дня.
Брюс Ли беззастенчиво разинул рот, рыгнул и громогласно изрек:
– Когда прибудем в Шанхай, судьба «Мироку-мару» круто изменится.
Самэсу решил прикинуться, будто разгадал его планы, надеясь вытянуть на свет скрытый смысл, спрятанный в словах, прозвучавших как пророчество:
– Вот было б здорово, если б корабль «Мироку-мару» возродился к новой, более счастливой жизни! Я бы охотно составил ему компанию.
Брюс Ли бросил на Самэсу цепкий взгляд.
– А как ты представляешь его возрождение?
Провокация Самэсу потерпела фиаско. Он фальшиво заулыбался и, ожидая спасательной шлюпки, повернулся к капитану. Тот, бросая на него убийственные взгляды, зажигал сигарету. Между тем Брюс Ли продолжал:
– Разумеется, будет глупо, если «Мироку-мару» останется и впредь заурядным пассажирским лайнером. Ну не досада ли, что эта элегантная махина бороздит моря только для того, чтобы ублажать тщеславие мелких буржуа? Да еще здесь, в Восточно-Китайском море…
Он с тоскливой ленцой обвел глазами зал ресторана. Насытившиеся пассажиры с набрякшими лицами коротали время в пустой болтовне, кто во что горазд. Повсюду витал довольно крепкий винный дух, за многими столиками развернулись горячие дискуссии на сексуальные темы.
Брюс Ли выдержал длинную паузу и вновь рыгнул.
– Обожрался. Больше не влезет ничего, кроме вина. Самое время подвигаться и выпить. Самэ, составишь мне компанию?
Он вовсе не «Самэ» – акула, он – Фумия Самэсу! Плевать! Чувствуя, как в нем поднимается раздражение к Брюсу Ли, у которого только-только развязался язык, Самэсу решил, что сейчас самое время вызвать его на откровенность. Капитан и эконом наверняка того же мнения. Став в одночасье «акулой», с намерением вгрызться в Брюса Ли, он ответил:
– Пожалуй.
Брюс Ли поднялся с места, пожал руки капитану и эконому и сказал с видом триумфатора:
– Капитан Нанасэ, кое-кто на берегу ждет от вас сообщения.
Затем он взял под руки двоих своих красоток, ту, что помоложе, и ту, что постарше, и удалился, напевая фистулой киотской куклы: «Viva, The East China Sea».[16]
– Пока я на этом корабле, я не подчиняюсь ничьим приказам!
Услышав брюзжание капитана, Самэсу поспешил за троицей. У входа в ресторан он столкнулся с радистом Камэцу, который шел что-то передать капитану.
Брюс Ли прямиком направился в казино, уселся вместе со своими спутницами за стол с блек-джеком и с ходу начал делать крупные ставки. Самэсу поместился у него за спиной и рассеянно смотрел на сыплющийся золотой дождь.
– Самэ, хочешь работать на меня? Предложение застало Самэсу врасплох.
– Что? – глупо переспросил он.
– Ты сам давеча говорил, что желаешь составить компанию новой «Мироку-мару».
Действительно, говорил, но еще не видел никакой конкретной перспективы.
– Только что «Мироку-мару» перешла к новому владельцу. Наша торговая операция завершилась успехом. Что ты на это скажешь?
Самэсу глубоко вдохнул и подумал, что и впрямь надо что-то сказать, но только сделал выдох. Смена владельца его не сильно взволновала. Вопрос в том, какие планы вынашивает этот владелец.
– Мистер Ли, что станет с нами, с командой?
– Я не единолично владею «Мироку-мару». Корабль открыт для всех, кто хочет собственными руками прорубать дорогу в будущее.
Хватит напускать тумана. Спрошу прямо.
– «Мироку-мару» пойдет с молотка?
– Это же не рыба, – захохотал Брюс Ли. – Даже если посудина пойдет с молотка, это не значит, что ее растащат по щепкам, не волнуйся, Самэ. Поговорим начистоту. «Мироку-мару» будет отныне плавучей колонией. Уже нынешней ночью необходимо начать подготовку к новой жизни. И я спрашиваю, готов ли ты в этом участвовать?
Самэсу все еще казалось, что его надувают по-крупному. Пока «Мироку-мару» качает из стороны в сторону, он не мог заставить себя поверить человеку по имени Брюс Ли. Возможно, из-за того, что тот еще слишком молод. Заносчивые, не внушающие доверия манеры и искусство говорить обиняками всего лишь выдавали в нем ловкого пройдоху.
Вдруг взгляд Самэсу упал на фишки, которые загреб своими лапищами Брюс Ли. Самэсу понял, что за какие-то пять минут Брюс Ли выиграл громадную сумму. Даже разговаривая с Самэсу, он был полностью сосредоточен на игре. Допустим, он жулик, но если пренебрегать очевидными фактами – неизбежно попадешь впросак.
– Я скоро вернусь, – сказал Самэсу и бросился в каюту капитана.
Там уже собрались старший машинист Такэути, первый помощник капитана Мисима, эконом Икэда и старший радист Камэцу и внимательно слушали капитана.
– …Береговое начальство вылетело в Наху. Там решат, как с нами поступить. Не думал я, что этот хмырь так быстро нас уделает.
3. Плавание во сне
Спина Мицуру
– Этот корабль, Мицуру, точно многоэтажный город. Здесь есть и банк, и ресторан, и торговый центр, есть даже больница и библиотека. И при этом он может перемещаться, он запросто улизнет и от землетрясения, и от террористов. Наверно, корабль – самый безопасный город в мире. Ты меня слушаешь?
– Слушаю.
– Что, если, пока мы в море, в Японии произойдет какая-нибудь катастрофа?…
– Откуда у тебя такие мысли?
– Так, почему-то подумалось. Мы сбежали как раз вовремя, тебе не кажется? Нечего жалеть о суше!
– Корабль постоянно трясет и качает, чем не землетрясение?
– Пусть трясет, пусть качает, главное, он увезет нас на край света. Любишь меня?
– Люблю.
– Фу, как невыразительно! Скажи – я тебя обожаю, Аои!
– Аои, мне плохо. Меня тошнит.
– Вот еще напасть! А мне ничего. Прими что-нибудь.
Мицуру лежал на кровати лицом вниз и, точно в каком-то дурмане, испытывал двойные мучения. Лекарство против морской болезни нагоняло сонливость, а без лекарства выворачивало нутро. Аои долго отмокала в ванне, нежась в воде с маслом лаванды, а теперь, завернувшись в одно полотенце, вновь занялась своим лицом.
– Мицуру, уже спишь?
– Что ты делаешь? Ляжешь спать накрашенная?
– Ты же знаешь. Вдруг я опять пойду разгуливать во сне, и кто-нибудь меня увидит, и потом, я хотела попробовать эту губную помаду. Скажи, я похожа на китайскую красавицу, если немного подвести глаза и подрумянить щеки? Можно, я привяжу твою ногу к моей? Длинной веревкой, чтоб хватило, если приспичит в туалет. Хочешь, и тебя накрашу? Уже спишь? А кто будет чистить зубы? А на ночь пописать?
