Анджей Заневский - Крыса

Вдруг я просыпаюсь. Чужая крыса, самка в период течки, изгибается передо мной, подставляет свой набрякший орган, пищит. Меня охватывает возбуждение. Через некоторое время мы, удовлетворенные, ложимся рядом друг с другом. Самка заползает мне под голову, втискивается под брюхо. Нижней челюстью я чувствую ее пушистую, теплую спину.

Поезд останавливается и стоит. Мы отправляемся на поиски воды и более разнообразной еды, потому что питаться все время одним и тем же зерном, которым наполнены мешки в вагоне, нам порядком надоело.

Мы обследуем близлежащую местность. Во время каждой из таких прогулок надо быть очень внимательным, чтобы вернуться до отхода поезда. Я замечаю, что крысы вокруг нас меняются: одни остаются на станциях, которые мы проезжаем, а их место занимают другие.

На стоянке в наш вагон забрался большой черный самец и сразу же яростно кинулся на меня в атаку.

Он долго гонялся за мной по вагону, явно стремясь перегрызть мне горло. Моя новая самка, занятая поиском блох в своей густой шерсти, равнодушно поглядывала на наши гонки.

Поезд трогается. Черный самец прекращает преследование. Он подбегает к мешку и принимается есть зерно. Спрятавшись на дне вагона, я забываю об опасности и засыпаю, убаюканный ритмичным стуком. Вдруг чувствую резкую боль в шее – черная крыса наваливается на меня всем телом. Я разрываю его маленькое безволосое ухо. Он разъяренно пищит. Мы бросаемся друг на друга. Он старше, сильнее и опытнее в драках с другими крысами. Мы стоим друг против друга, опираясь на хвосты, фыркаем, попискиваем, скалим зубы. Его крупные, на редкость острые резцы оставили кровавый след у меня на загривке. Если бы он попал в самый центр, между ушами, он мог сломать мне позвоночник. Мы с ненавистью глядим друг на друга, опасаясь неожиданного смертельного удара. Он прыгает, метит мне в шею, переворачивает на спину. Я выворачиваюсь, изгибаю спину, зубы вонзаются в шерсть.

Единственный шанс спастись – бегство. Я взлетаю на самый верх большой груды мешков. Чувствую, что он вот-вот меня догонит. Я поворачиваюсь и принимаю боевую стойку, готовый перейти в нападение. Он останавливается, моя смелость его дезориентировала. Я отталкиваюсь от сплетения стальных тросов, связывающих мешки, и прыгаю вверх – в отверстие, сквозь которое в вагон со свистом врывается ветер.

Струя воздуха отбрасывает меня в центр. Я прижимаюсь к вращающимся лопастям. Тяжесть моего тела заставляет их замедлить вращение и наконец совсем остановиться. И вот я уже снаружи – на крыше вагона.

Убежденный в том, что мой преследователь не решится на дальнейшее преследование, я прижимаюсь брюхом к покрытой рубероидом поверхности. Здесь, на открытой поверхности, под ярким дневным светом, я чувствую себя в опасности. Распластавшись, с трудом сохраняю равновесие. Вдруг появляется черный самец. Как он сюда попал? Выбрался через вентилятор или нашел какой-то другой выход? Его зубы клацают в воздухе. Я успел отскочить в сторону и теперь сползаю все ниже по покатой крыше. Черная крыса смотрит на меня сверху. Он не атакует. Я перестал быть для него опасен. Я сползаю, скатываюсь, ветер срывает меня с поезда и бросает рядом с гудящими рельсами.

Я бегу вдоль путей за шумом уходящего вдаль поезда. Наступила ночь, и на небе висит сверкающий диск луны. Меня овевает холодный ветер.

Я устал перепрыгивать через железнодорожные шпалы. Мелкие острые камни больно ранят лапы. Я забираюсь на рельс – здесь дорога удобная и достаточно широкая. Но вскоре я снова соскакиваю с рельса – от холодного металла даже брюхо замерзает.

Я нахожусь на широком, открытом пространстве, оно волнует своими необъятными размерами. В этих условиях любая встреча с совой, котом или собакой смертельно опасна.

Нарастает шум – с противоположной стороны приближается поезд. Он быстро проезжает мимо меня.

Спрятавшись за большим белым камнем, я смотрю на светящиеся квадраты его окон. Они быстро удаляются. Я иду дальше. Прохожу мост, потом туннель.

Становится все холоднее. Луну закрывают плотные, темные облака.

Падает снег – первый снег в моей жизни. Я должен добраться до станции, залезть в вагон, продолжить путешествие.

Я поедаю колбасные шкурки, выброшенные вместе с промасленной бумагой. Я иду вперед. Скоро кончится ночь, и тогда мне придется отказаться от дальнейшего продвижения вдоль рельсов.

Над путями пролетают птицы. Я изо всех сил прижимаюсь к покрытому мокрым снегом рельсу. Вдруг слышу сопение собаки – она идет по моему следу. Я прыгаю в сторону, в канаву. Собака тявкает, бросается за мной и своим весом проламывает тонкую корку льда, по которой я благополучно перебежал на другую сторону. Пока скулящий разозленный пес выкарабкивается на берег, я бегу в сторону темнеющего на фоне неба стога.

Я уже подбегаю к нему, когда за спиной вновь слышится лай идущей по следу собаки. Из последних сил я втискиваюсь в пахучее густое сено.

Я охочусь на мышей, спрятавшихся в стогу от зимних морозов. Меня спугивает ласка – длинное белое создание с маленькими и острыми зубами.

Утопая в пушистом снегу, я добираюсь до близлежащих построек. В огромном овине тепло, уютно и тихо.

До сих пор я не встречал здесь крыс.

Ночью из овина я перебираюсь на скотный двор и здесь замечаю следы самки. Я нахожу ее нору. Она сидит, ощетинившись, обеспокоенная моим появлением. Она одинока – остальных крыс спугнули или перебили люди. Под полами конюшни, хлева, курятника, дома я перебираюсь из норы в нору. На чердаке нахожу заржавевшие крысоловки. Разбросанная везде старая отрава свидетельствует о долгой и упорной войне.

Я решаю перезимовать на этой затерявшейся среди сугробов ферме.

Самка поначалу принимает меня недоверчиво, но вскоре начинает относиться ко мне более благосклонно. Я занимаю удобное теплое гнездо в фундаменте дома. Отсюда в разные стороны ведут удобные коридоры – в подвал, где стоят бочки с квашеной капустой и огурцами и банки с разнообразной едой, в прилегающий к дому курятник, на кухню, откуда доносятся вкусные запахи, во двор. Последняя нора выходит на поверхность далеко – рядом с сараем, где хранят инструменты.

Я все время настороже: ведь я же на чужой, неизвестной мне территории. Все постройки во дворе и почти весь дом – деревянные. Я прогрызаю и прокапываю проходы в разные помещения. Собака почуяла мое присутствие, кот тоже. Собака лаяла, когда я пробирался сквозь сугробы в сторону дома. Она и теперь гавкает, стоит мне пройти мимо ее будки. Кот выследил меня и пытался напасть. Я избежал сражения, юркнув в первую попавшуюся нору. Вскоре мы с ним встретились с глазу на глаз в углу овина, где мне уже некуда было бежать, и он с шипением бросился на меня. Я встал на задние лапы и принял оборонительную стойку. Кот остановился, пораженный моей величиной и смелостью. И тогда я сам бросился на него, кусая в уши, нос и шею. Он когтем проехал мне по спине, пытается поймать за хвост. Когда он открывает морду, я вцепляюсь зубами в его нижнюю челюсть. Он выпускает меня из своих когтей и, перепуганный, убегает.

Окровавленный, с перебитой лапой, разодранной спиной и сломанным хвостом, я возвращаюсь в гнездо. Болею.

Когда я рядом, кот выгибает спину дугой, мяукает, его шерсть встает дыбом. Он боится, я вижу его страх.

Теперь я уже не удираю. Я чувствую свою силу и часто пробегаю прямо перед его носом.

Несколько раз, если людей нет поблизости, я прогоняю кота из-под печи, рядом с которой он любит вылеживаться. Он ненавидит меня, скалит зубы, фыркает.

Люди довольно долго не замечают моего присутствия, не расставляют ловушек, не сыплют ядовитого зерна, не разбрасывают отравленных лакомств.

Самка рожает. В глубоко укрытом гнезде маленькие крысята быстро подрастают. Здесь тепло, только из коридоров иногда доносятся неприятные дуновения холодного воздуха.

Я тащу в гнездо перья, солому, сено и даже кусочки дерева.

Мое любопытство вызывает стоящий в комнате огромный шкаф. Когда люди уходят из дома, я тут же кидаюсь грызть его. Пробираюсь внутрь. Светлые стопки белья как нельзя лучше подходят для моих целей. Я выгрызаю куски полотна и несу их в гнездо. Я кружу от шкафа в гнездо и обратно. В шкафу я также вырываю куски шерсти из висящей там одежды.

Начинается охота на крыс. Люди заколачивают отверстие в шкафу, расставляют ловушки, раскладывают отравленные куриные и рыбьи головы, яйца, хлеб, зерно. Толпами гибнут мыши. Наевшись отравы, подыхает кот.

Маленькие крысята пускаются в первые в своей жизни путешествия.

Несколько крысят погибают, остальные выживают. Вскоре они начнут вить свои гнезда.

На смену долгим морозам и снегопадам, когда ферму окружали высокие сугробы, приходят более теплые дни.

Мы – взрослые крысы, – как самка, так и я, не трогаем отравленных лакомств. Мы легко распознаем их и метим нашими испражнениями.

В курятнике, в хлеву, в конюшне, в кладовках полно еды.