Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос

– Не говори так. Люди нуждаются друг в друге. Мне очень нужно, чтобы ты был моим другом.

Я молчал, но волоски на моей руке встали дыбом. Мне было не по себе, и ощущение это усиливалось. Он помолчал, ослабил хватку, и я поспешил высвободить руку. Он посмотрел на меня и сказал:

– Я скучаю по твоему отцу, хоть и уверен, что он по мне не скучает.

Я отметил, что он вновь вернулся в реальность.

– Мне кажется, что он и по мне не скучает, если это может служить хоть каким-то утешением.

– Вздор. Он любил вас, особенно тебя. Как думаешь, им сейчас хорошо?

– Они мертвы.

– Да. Но хорошо ли им?

– Нет, они умерли.

– Но хорошо ли им?

– Ну ладно, я, видимо, не понимаю, о чем вы говорите.

Он взглянул на меня с разочарованием, но уж извините. Пускай уходит, мне нужно побыть в покое. Я пришел за облегчением, а не за тем, чтобы мне докучал какой-то идиот. Однако он не уходил. Наоборот, он с любопытством разглядывал меня.

– Как поживает сестренка?

Тут я вынужден был глубоко вздохнуть:

– Она тоже умерла.

– Так ты остался совсем один?

Я почувствовал боль в животе, и это удивило меня – уже полгода живот у меня не болел. Я кивнул.

– Я так и знал. Ты так похож на меня.

Это потрясло меня, потому что он-то был совершеннейшей развалиной. Я повернулся к нему:

– В каком смысле? Я совсем не похож на вас. Со мной все нормально.

Но тут я впервые обратил внимание на взгляд дяди Джона – точно такой же печальный взгляд, как тот, что встречал меня каждое утро в зеркале вот уже полгода. Я тут же отвернулся и ушел.

Придя домой, я разрыдался, и истерика эта прекратилась лишь спустя неделю, причем прерывалась она только криками. Я рыдал не из-за Сес. Просто мне нужно было знать, правда это или нет. Боль в животе вернулась. Я вновь приобрел способность чувствовать. Но лучше мне от этого не стало.

С каждым днем, глядя в зеркало, я видел Джона в отражении все отчетливее, и этот образ отнюдь не был следствием моего настроения. Я по-прежнему тщательно мылся, даже когда боль становилась очень сильной, но глаза Джона продолжали смотреть на меня из зеркала. Я не понимал, каким образом Джон сумел пробраться в мои глаза, и пытался найти отверстие на своем лбу. Однажды я задал ему вопрос: «Каким образом ты проник в меня?» Естественно, он мне не ответил, но я продолжал допрос в течение получаса. Я уже давно не говорил так долго, и мне понравилось разговаривать. Мне захотелось, чтобы кто-нибудь знал о том, как я себя ощущаю, и чтобы это имело какое-то значение. Посторонние – они и есть посторонние. Должен был появиться человек, который понял бы, кто я есть. Я думал позвонить, но не посмел. Я уже почти собрался написать электронное послание, но это не имело бы такого эффекта. Тогда я отыскал ручку и листок бумаги и написал Силье письмо.

Письмо Силье

«Привет, Силье.

Я совершенно не заслуживаю того, чтобы ты читала эти строки, но я должен объясниться. Я никогда не понимал, чего ты от меня хочешь. Мне казалось смешным, что такой девушке, как ты, может понравиться такой человек, как я. Но ты приносила мне радость. Я сам виноват в своем несчастье. Я сделал себя несчастным задолго до того, как избил тебя, потому что я придурок. Если ты жалеешь, что не заложила меня, то вот мое признание вины. Я, Николай Окхольм Йенсен, уничтожил все лучшее, что было в моей жизни. Я избивал Силье Кьер, пока она не истекла кровью и не потеряла сознание в моей гостиной. Она была моей девушкой. Я разрушил ее и себя. Я не рассчитываю на прощение, я даже не смею умолять о нем. Я просто хочу, чтобы ты знала, что, несмотря на то что я сделал, я люблю тебя и буду любить всегда. Ты не ответишь на это взаимностью. Ты не должна, да я и не заслужил. Моя сестра умерла. Не знаю, слышала ли ты об этом. Наверняка слышала. Она совершила самоубийство, но на самом деле это сделал я. С разницей меньше чем в месяц я напал на тебя, а потом убил Сес. Я бы очень хотел иметь возможность сказать, что я лучше, но это будет неправдой. Я совершил отвратительные поступки, о которых ты даже не знаешь. Однажды я ударил десятилетнего мальчика по голове. Сейчас я жалею обо всем этом, но мне кажется, я не мог поступить иначе, чем поступил, чтобы потом горько сожалеть. Я ужасный человек, и сознание этого владеет мной. Я это знаю. Просто ты заставила меня поверить, что я могу быть другим. Ты знаешь, что я пытался совершить самоубийство два раза. Теперь уже два с половиной. И именно это толкнуло мою сестру в воду. Это, а также то, как я поступил с тобой. Теперь я один, и можно было бы решить, что я захочу наконец-то исполнить свое намерение и лишу себя жизни. Но на этот раз Сес не спасет меня. Так что с этим покончено. Я больше этого не хочу. Это было бы слишком просто и непочтительно по отношению к Сес. Вместо этого я ухожу глубоко в себя. Я вот-вот собьюсь с пути, потеряюсь безвозвратно, но прежде чем это случится, я хочу сказать это. Прости.

С наилучшими пожеланиями

Я не ждал никакого ответа, но меньше чем через неделю в отверстие для почты упало письмо от Силье. Оно состояло всего лишь из одной строчки:

«Николай, не пиши мне больше.

Почему она вообще ответила?

Младший брат Санне?

Я начал выходить на длительные прогулки и возвращался домой с парой-тройкой мешков барахла. Половину я выкидывал сразу, потому что часто покупал какие-то абсолютно ненужные, но дорогие вещи, просто чтобы чем-то заняться. А имея такую кучу денег, я мог позволить себе дорогие покупки. Во время подобных шопинг-туров я стал злобно смотреть на людей. Я преследовал взглядом всех, кто был не один – с девушкой, с друзьями, с родителями. Я ничего не предпринимал, но в своем воображении сбивал их всех с ног. Никто не подходил и не спрашивал у меня, как я себя чувствую, потому что я пугал людей.

Вот, например, девушка, которая целует своего друга. Он на пару минут заскакивает в магазин, и я решаю для себя, что в тот день я ненавижу его девушку больше, чем всех остальных, потому что она похожа на Сес, но не Сес. Ее глаза стали злыми, но ей было наплевать. Я почти что спугнул ее, но тут из магазина вернулся парень. Она поворачивается к нему и, прижавшись, шепчет ему что-то на ухо, посматривая в мою сторону. Они о чем-то спорят. Он явно хочет наехать на меня, а она его отговаривает. Но он все-таки побеждает в их споре и направляется ко мне. Почему-то инстинктивно он мне нравится. Он кажется мне неплохим человеком. Между нами уже меньше десяти метров, и тут моя злость куда-то улетучивается. Вот он стоит передо мной, а я улыбаюсь ему. Он спрашивает:

– Извини, у тебя какие-то проблемы?

Я даже не знаю, что ему ответить. У меня целый океан проблем. Так что я просто улыбаюсь.

– Ты напугал мою девушку своим злобным взглядом.

– Да.

– Ты так вот запросто соглашаешься?

– А ты хочешь, чтобы я сказал что-то еще?

– Послушай… – Он делает паузу и смотрит на меня выжидающе, из чего я делаю вывод, что он хочет, чтобы я представился – мне нужно просто сказать ему свое имя, но я, не имея достаточного опыта даже в банальном приветствии, представляюсь ему полностью:

– Николай Окхольм Йенсен.

– Отлично, Николай. – И тут он резко остановился и в растерянности посмотрел на меня: – Николай?

– Да.

– Младший брат Санне?

Впервые я смотрю ему в глаза. До этого момента я выбрал точку чуть ниже. Его девушка в нескольких метрах от нас явно беспокоится. Может, он хотя бы подаст ей какой-то знак, чтобы она поняла, что он ее защищает?

– А ты кто? – спрашиваю я.

– Туэ, я встречался с твоей сестрой много лет назад. – И тут моя злоба возвращается.

Я держу себя в руках, но предупреждаю:

– Убирайся.

– Может, я могу тебе чем-то помочь?

Я уже держу наготове кулак:

– Туэ, убирайся.

Либо он не понимает, что я настроен решительно, либо игнорирует меня. Его девушка обеспокоенно подходит к нам. Чем больше она нервничает, тем сильнее напоминает мне Сес. Быть может, потому что я уже знаю, что это Туэ, и потому что я вижу то, что хочу увидеть: счастливая и любимая Сес вместе с симпатичным и нежным парнем, защищающим ее.

– Я читал про твою сестру. И это известие причинило мне боль. Я знаю, как сильно ты ее любил.

Я с ревом вскидываюсь, бью головой ему в живот, выбиваю из него весь воздух и валю его на землю. Это должно обозлить его, но девушка бросается к нему, желая защитить от меня. Меня удивляет, что она не пытается прогнать меня, вместо того чтобы прильнуть к Туэ, но ее действия заставляют меня отпустить его, и я спешу скрыться. Она этого заслужила. И он тоже. Они любят друг друга, готовые пожертвовать кровью, и это надо не просто уважать, а почитать. Я оставляю трясущегося Туэ и поспешно исчезаю. Его мужество лишь слегка «поцарапано».