Фэнни Флэгг - Я все еще мечтаю о тебе...
Она приготовила чай со льдом, пошла в кладовку и, вытаскивая одну за другой сложенные там коробки, принялась просматривать бумаги. И вдруг наткнулась на табель успеваемости за шестой класс. Внизу учительница написала: «Мэгги – тихий, воспитанный, приятный ребенок».
Господи, до чего верно сказано. С шестого класса она ничуть не изменилась. В последнее время она начала подозревать, что под этой приятной наружностью скрывается еще одна приятная наружность. Она стала старше, но не мудрее. Всегда думала, что к этому возрасту она поумнеет, но нет. Наоборот даже. Она вытащила коробку, набитую родительскими страховками и медицинскими картами, и решила просто выбросить ее, уничтожать незачем.
Потом открыла следующую коробку и наткнулась на открытки и записки от Хейзел. Перечитывая, Мэгги поневоле улыбнулась.
С днем рожденья. Булочка–ватрушка!
Купи себе сегодня безделушку!
X.
Плюшка–пампушка,
Так держать.
Милая, ты – душка!
X.
Мисс Мэгги Пирожок,
Поедем странствовать.
Дружок.
X.
Хейзел была само великодушие. В первую Пасху после смерти родителей Мэгги оказалась в долгах. Хейзел подарила ей большую пасхальную голубку из белого шоколада, вечером Мэгги решила полакомиться подарком и обнаружила внутри голубки пять стодолларовых купюр. Позвонила Хейзел, и та очень натурально удивилась: «Понятия не имею, как они туда попали, не иначе как пасхальное чудо».
После этого каждый год Хейзел дарила ей белую шоколадную голубку с деньгами и всякий раз «не понимала», как деньги туда попали. Без Хейзел Пасха стала бы обычным воскресным днем.
Мэгги вытащила коробку, полную фотографий. Вот единственный снимок Ричарда. Мэгги даже удивилась, почему ей казалось, что он похож на Эдди Фишера. Может, самообман? Ничего ведь общего. Или она принимала желаемое за действительное, или была так влюблена в Эдди Фишера только потому, что Дэбби Рейнольде вышла за Ричарда замуж? Господи, о чем только она думала? В том–то и беда: ни о чем она не думала. Но после Чарльза Ричард был единственным мужчиной, к которому ее потянуло. По сей день она не понимает, как вообще могла такое сделать. Хоть и жила она сейчас далеко от Далласа, ее до сих пор мучил постоянный страх, что кто–нибудь узнает. Сама мысль, что бывшая Мисс Алабама вступила в связь с женатым мужчиной, приводила в ужас – даже ее, – а ведь это как раз про нее! Спроси любого – и каждый скажет, что Мэгги Фортенбери – последний человек на земле, кого можно заподозрить в подобном поступке, и она бы с этим согласилась. Связываться с женатым само по себе плохо, но как она могла так поступить с другой женщиной! Вот за это она себя никогда не простит.
Ее оправдывает немного то, что, завязав с ней роман, Ричард еще не был женат, он просто забыл упомянуть, что обручен с девушкой, которую выбрали для него (так он объяснил потом) родители. «Это скорее деловое соглашение между двумя богатыми семьями, чем роман», – сказал он. Разумеется, он не сообщал о другой девушке, пока Мэгги не влюбилась в него безнадежно и окончательно. И, надо отдать ему должное, он пытался расторгнуть помолвку. Сказал родителям, что полюбил другую и хочет на ней жениться. В тот вечер, когда он пошел разговаривать с ними, Мэгги сидела у себя дома и ждала, что он вот–вот ворвется в дверь с родительским благословлением и обручальным кольцом. Отец Ричарда был владельцем ряда универсальных магазинов на Юге, и Ричард говорил, что, поженившись, они смогут жить в Бирмингеме. Она сидела и представляла себе картины будущей совместной жизни. Сперва шикарная свадьба, потом прекрасный дом на Красной горе, с целым крылом для ее родителей. Она обставит дом мебелью, купит ковры, антиквариат, живопись, посуду и серебро, которые сама выберет в одном из множества магазинчиков в Маунтейн–Брук или Инглиш–Виллидж. Она представляла званые обеды «Лиги Юниоров» или вечеринки в честь Мисс Алабамы, которые будет устраивать, танцевальные вечера для узкого круга друзей под звездами на их чудесной террасе с видом на Бирмингем. Она видела воочию большую, но со вкусом наряженную рождественскую елку, которую поставит перед окном в гостиной, портреты ее детей над камином. Прекрасный сценарий биографии Мисс Алабамы.
Мэгги просидела всю ночь, но так и не дождалась Ричарда. Он пришел на следующий день (выглядел ужасно) и рассказал, что, когда признался, отец пригрозил отказаться от него, мать с воплем рухнула на пол, а сестра бросилась на колени рядом с матерью, крича: «Ты убиваешь наших родителей!»
Поэтому, как бы ни любил он Мэгги, как бы ни хотел на ней жениться, огорчить семью он не мог. Слезное прощание, дни в отчаянии, ночи без сна.
Год спустя – она только–только начала забывать его – посреди ночи звонит несчастный Ричард.
– Женитьба была ужасной ошибкой, – сказал он. – Я люблю тебя, не могу без тебя. Я должен тебя увидеть.
Несколько месяцев он умолял ее, уговаривал, и наконец она сдалась:
– Хорошо. Но обещай, что не втянешь меня в стереотипный тайный роман с женатым мужчиной, где он обещает бросить жену, но так и не бросает.
– Нет, нет, – сказал он. – Ни за что.
Конечно, надо было уехать раньше. Не то чтобы она не пыталась. Через три года таких отношений, поняв, что ничего не изменится, она сказала, что уходит. Он запаниковал и во всем признался жене. Та заявила, что ей нет дела до его любовных связей, но, поскольку они заключили деловое соглашение, никакого развода. И что было делать Мэгги? Он остался в несчастливом браке, а она осталась с ним. Она испытывала унижение, прячась все эти годы, но, по крайней мере, содержанкой никогда не была. Настояла на том, чтобы за все платить самой. Он пытался покупать ей вещи. В первый год в качестве подарка на день рождения оплатил половину взноса за квартиру, но она вносила ежемесячную плату, и всю мебель сама покупала. Сейчас – с расстояния прожитых лет – она видела, что этот отрезок жизни напоминал сюжет дешевого фильма: жена не любит мужа, но не дает развода. В то время их с Ричардом любовь казалась великой романтической трагедией, но на самом–то деле она была просто очередной дурой, втянутой в обыкновенную грошовую внебрачную связь. И теперь, потратив впустую годы, когда она могла бы завести ребенка, годы, которые не вернуть, она читает в своей биографии Мисс Алабамы: «Маргарет не была замужем, и в настоящее время у нее роман с недвижимостью». Боже правый, до чего жалкая судьба.
Хотя, учитывая ее неспособность к садоводству, сомнительно, что из нее получилась бы хорошая мать. Ей очень нравились цветы, но вырастить их никогда не удавалось. Каждую весну Хейзел присылала луковицы белой лилии, и она каждую весну их сажала, поливала и ждала. И каждый год Пасха приходила и уходила, но никаких лилий не вырастало. Она не понимала. Хейзел сажала абсолютно такие же луковицы, и пасхальным утром у нее по всему саду расцветали сотни лилий. Мэгги хотела прекратить попытки, но Хейзел была непреклонна: нет, не смей. Она говорила: «Просто подожди, Мэгс, когда–нибудь, когда ты меньше всего ждешь, они расцветут». Когда погиб посаженный ею кактус (как вообще можно убить кактус?), она сдалась и украсила весь дворик декоративными камнями, а в центре поставила купальню для птиц. Бренда, которая работает еще и в системе регулирования деторождения, говорит, что каждый, не родивший ребенка, в конечном счете оказывает планете большую услугу. Бренда утверждает, что не ядерная война убьет цивилизацию, а перенаселение, и, возможно, она права, но Мэгги все равно интересно: что она пропустила? По сей день она не может спокойно пройти мимо магазина детской одежды, мысленно не выбрав платье для девочки, которая могла бы у нее родиться.
Политические устремления
Мэгги не ошиблась насчет Бренды. У той таки имелось желание баллотироваться на пост мэра. Бренда полагала, что пора уже Бирмингему избрать в мэры женщину, хватит с города мужиков. И, когда последнего из них посадили на двадцать семь лет за взятки, многие согласились с ее заявлением. А имя Бренды Пиплс сделалось довольно известным в местных политических кругах. Она состояла во множестве различных общественных организаций города, самостоятельно проводила в жизнь программу «Молодежь под ударом», была президентом местного филиала женского общества «Альфа Каппа Альфа», куда попала еще в студенческие годы. Бренда знала, что для успеха в любом деле нужно завести как можно больше знакомств. Этому она научилась у Хейзел.
В 1979–м Хейзел завершила большое выступление на обеде, посвященном «Женщине в бизнесе», такими словами: «Итак, девочки, оставлю вам напоследок три слова в качестве напутствия: связи, связи, связи». Это было кредо Хейзел, и Бренда, следуя ее завету, изо всех сил налаживала связи. Недавно Мэгги с Брендой ходили на концерт, так Бренда отправилась за кулисы и представилась всем музыкантам, а заодно и работникам сцены. «Все голосуют», – сказала она потом Мэгги. А к делу голосования Бренда относилась как нельзя более серьезно.
