Наталья Солнцева - Копи царицы Савской
Соломон догадался, что отцом ее был царь, а матерью – прелестная пери...»
– Пери? – вклинилась в его плавную речь Глория. – Это кто?
– Крылатое существо в образе женщины... изгнанница из рая, приставленная охранять людей от происков дьявола.
– Тогда царица Савская имела бы спрятанные под платьем крылья, а у нее, насколько я помню... были козлиные ноги с копытами. Ну... если и не козлиные, то жутко волосатые!
Агафон рассмеялся, тряхнув своими кудрями. Слухи про волосатые ноги царицы Савской стали притчей во языцех.
– Скажи еще, что ее ноги оказались такими же кривыми, как мои!
Карлик, сидя в кресле, поболтал в воздухе короткими ножками, обутыми в домашние туфли с помпонами.
Глория смутилась. Заслушавшись, она забыла о внешности собеседника. Как неловко!
– Ладно, я не в обиде, – вздохнул он. – Что есть, то есть. Знаешь, какую хитрость придумал Соломон, желая проверить эти слухи? Он пригласил царицу в зал с хрустальным полом, под которым плавали рыбки и колыхались водоросли. Та решила, что перед ней – вода, и подняла юбку. Всего лишь на мгновение! Таким образом ее тайна раскрылась... Царь якобы разочарованно воскликнул: «Твоя красота покорила меня... но твои ноги – мужские! Волосы украшают мужчину, но уродуют женщину!» Оскорбленная гостья, не удостоив Соломона ответом, тут же удалилась...
– Не очень-то вежливо с его стороны, – заметила Глория.
Агафон усмехался, изучающе разглядывая ее.
– Это ведь библейская история, – сказал он. – Не стоит понимать ее буквально. Соломон увидел в красавице-царице нечто демоническое, открыл темную сторону ее души и указал ей на это. «Козлиные ноги» – иносказательный признак дьявольского в ангельски совершенной женщине! Ха-ха! Разве ты не прячешь под одеялом раздвоенные копытца?
– Я?! У меня нормальные ноги! – Она задохнулась от возмущения.
– Разумеется! И ничего этакого ни разу не приходило в твою ветреную головку!
Он явно издевался над ней, тогда как она терялась под его пристальным взором. При слове «этакого» Глория вспомнила о письме, которое привело ее в ловушку. Почему-то она не призналась мужу, кто прислал ей приглашение в ад... Неужели она все еще любит Павла, а Зебрович все еще ревнует?..
– Послушайте, хватит дурачить меня. Скажите прямо: я сплю или...
– Мы все спим! – с воодушевлением заявил карлик. – И ты, и я... и Санта... и те двое, что держали тебя в подвале...
Страшная догадка молнией поразила Глорию.
– Вы... убили их?
– Зачем? – искренне изумился Агафон. – В этом не было нужды!
– Это вы написали мне письмо с того света, чтобы заманить меня в Прокудинку и...
– Нет! Клянусь... – Он, скрестив, приложил длинные ручищи к груди, и в его глазах появилось умоляющее выражение. – О письме я услышал от тебя!
Она резко выдохнула, надув щеки. Разговор принимал опасный оборот. Карлик напрягся, его благородные черты исказились.
– Что же Соломон? Как он загладил свою оплошность?
Агафон не ожидал, что она вернется к истории с волосатыми ногами царицы Савской. Улыбка тронула его губы. Слабое место женщин – их неуемное любопытство.
– Царь был великий кудесник! Он послал разгневанной гостье средство для удаления волос. Его изготовили джинны. В старину оно называлось нура. Это смесь мышьяка и негашеной извести.
Глория невольно развеселилась.
– Вероятно, то был самый древний состав для эпиляции? Жуткая вещь! Мышьяк... негашеная известь... Кожа не слазила вместе с волосами?
– Полагаю, при правильном приготовлении и использовании никакого вреда нура не наносила. И вообще... алхимики обожали мышьяк!
– А вы кто? – в лоб спросила она карлика. – Добрый дух или злой демон?
– Нечто среднее, как и все люди...
– Почему вы заперли меня здесь?
– Хочешь, чтобы я вернул тебя туда, где нашел?
– Я хочу домой!
– Считай, что ты дома...
– В пещере тролля! – хрипло засмеялась она. – Вы все врете про сон! Я не сплю! Я ваша добыча, ведь так? Что вы собираетесь со мной сделать? Продать мужу за большие деньги? Так он много не даст! Особенно когда узнает про письмо и про то, куда я ехала... Что тогда? Станете отрезать у меня то ухо, то палец и посылать ему? А потом убьете?
Ее понесло. Стресс всегда плохо влиял на ее психику. Она кричала, потом утихла и заплакала. Агафон отнесся к ее истерике со стоическим терпением. Позволил ей выкричаться, выплакаться. Он сидел не шевелясь и не произносил ни слова. Только подал ей батистовый платочек, когда она зашмыгала носом.
– Ты моя добыча, – спокойно подтвердил он. – Я очень долго охотился за тобой. Я думал, что не успею...
– Отпустите меня...
– Я не могу! Ты мне нужна.
– Зачем? Для алхимических опытов? Или мыло варить?
– Тебе ничего не угрожает, поверь.
– А я не верю! Не верю! – взвилась Глория. – Кто были те двое, на джипе? Вы их наняли?
– Нет. Я их не знаю.
– Рассказывайте! – саркастически усмехнулась она. – Господи! За что мне все это? Почему я? Все было так хорошо... так легко... Наверное, за легкую жизнь надо платить? Да?
Ее запал быстро иссяк, и она поникла, погрузилась в апатию. Ей вдруг стало безразлично собственное будущее. Она больше не жалела о прошлом. Она даже не хотела вырваться из этой увешанной гобеленами клетки на волю, туда, где шумят деревья, где стоит по оврагам талая вода... где весна рассыпает первые цветы и проливает на стылую землю теплый дождь...
– Тебе не нужно меня бояться, – печально произнес Агафон. – Никто не собирается тебя убивать. Давай... сыграем в шахматы!
Она уставилась на него как на полоумного. Шахматы! Он что, совсем свихнулся?
Санта, как обычно безмолвный, принес дорогую доску из разных пород дерева и тонко выточенные фигурки. Карлик расставил шахматы. Себе – белые, Глории – черные.
– По-моему, все наоборот. Черными играете вы.
– Это заблуждение, которое скоро рассеется...
Она ленилась обдумывать ходы, и партия стремительно завершилась победой Агафона. Впрочем, он не обрадовался.
– Почему вы называете этих всадниц «Русалочьей охотой»? – спросила она, кивая в сторону гобелена над кроватью.
Карлик продолжал сидеть в кресле, и ей пришлось поддерживать беседу. Молчание пугало ее.
– Существует поверье о «дикой охоте», – равнодушно начал он. – Когда по небу несутся рыцари на черных конях, а за ними бежит свора черных псов... это дурной знак. Кто его увидит, тому следует остерегаться. Когда в лесу внезапно покажутся пышно разодетые всадницы с длинными волосами – их называют «русалочьей охотой»...
– Что же предвещает «русалочья охота»?
– Близкую смерть...
Глава 9
Южная Африка, XIX векВ долине реки Лимпопо водились хищники, и это заставляло путешественников постоянно быть настороже. Один из них был белым, другой имел смешанную кровь. Когда-то его чернокожая прабабка полюбила европейца и родила от него нескольких малюток. Благодаря этой любви потомки получили вьющиеся черные волосы, большие губы и смуглую кожу.
– Правда ли, что здесь обитают львы-людоеды? – с опаской осведомился молодой человек, одетый в военную форму колониальных войск без знаков отличия.
– Думаю, любой лев может полакомиться человеческим мясом... – лениво отозвался смуглый проводник.
Он был красив, как бывают красивы люди от смешанных браков. Белый явно уступал ему и в росте, и в мужской привлекательности, и в выносливости. Он отставал, часто садился отдыхать, боялся насекомых и змей и очень много говорил. Его звали Андре. Он приехал в Африку из России – далекой страны, о которой его проводник Мануэль слышал в первый раз.
Андре считал себя прирожденным путешественником. Он рьяно изучал языки и все свои деньги тратил на поездки по миру. Например, в прошлом году он побывал в Англии, и сырой туманный климат этой страны пробудил в нем желание посетить Южную Африку.
Мануэль слушал его вполуха, шагая чуть впереди и поглядывая по сторонам. Здешние племена не жаловали белых, и проводник старался обходить места, где можно было встретить воинственных африканцев. Кто знает, не занесет ли их сюда какимнибудь недобрым ветром?
– Ты действительно веришь в древние руины? – обернулся он к Андре. – По-моему, это вранье! Англичанин обманул тебя.
– Что ты? Джентльмены не обманывают. К тому же сэр Роджерс известный охотник, который не станет портить себе репутацию пустыми выдумками.
– Англичане врут так же, как и все остальные люди! Я никогда не слышал о развалинах каменного города. Откуда здесь, в саваннах, камень? Местные жители испокон веков строят себе хижины из пальмовых листьев.
Андре остановился, снял пробковый шлем и вытер струящийся по лицу пот.
– В трехстах километрах от реки должны быть густые заросли, в них-то и скрываются руины.
