Оксана Робски - Жизнь заново
– Стой! Замри! – воскликнул Федор. Я не успела донести кувшин до рта.
– Как же вы похожи! – прошептал Федор. Он схватил картину с девушкой и поставил её на стол, прямо передо мной.
– Посмотри! Это же твой портрет!
– Я сначала, когда увидела, что картина закрыта пледом, подумала, что ты прячешь от меня изображение своей любимой…
– Да, это изображение моей любимой. Но я это понял только сейчас.
– Ты имеешь в виду меня?
Он кивнул.
Какое восхитительное утро!
– А можно мне у тебя немножко пожить?
– Пожить?! – Федор вскочил и ударился головой о балку. Так же, как вчера Владимир.
– Да, пожить.
Он обнял меня.
– Скажи ещё раз, – попросил он.
– А можно мне у тебя пожить?
Мы смеялись, мы целовались, мы пили молоко из кувшина.
Пока в дверях не появился Серёжа.
– Будем считать, что я не в бешенстве, – сказал он.
А мне уже казалось, что Серёжа существует только в моём воображении.
Он был зол, не свеж, от него пахло перегаром.
– Серёга! – воскликнул Федор, кидаясь к нему с протянутой рукой.
Мужчины пожали друг другу руки.
– А что она здесь делает? – Он кивнул на меня.
– Это моя гостья! – с гордостью произнёс Федор.
– Вот как? И давно вы знакомы? – Серёжа уселся за стол и положил ноги, едва не скинув кувшин с молоком.
– Почему ты спрашиваешь? – Федор продолжал стоять в дверях.
– А пусть она тебе расскажет!
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – возмутилась я.
– А в каком тоне ты хочешь, чтобы я разговаривал с тобой? Я пять часов, по первому твоему звонку, мчусь в эту дыру, не спав всю ночь, а ты? Что ты здесь делаешь?! И почему моя машина стоит посреди деревни! За ней даже никто не смотрит!
– Конечно, ты считаешь, что я должна была караулить эту твою дурацкую машину!
– Эта дурацкая машина стоит триста тысяч!
– Ты знаешь, мне совершенно наплевать, сколько она стоит!
– Да? Тебе совершенно наплевать, сколько стоит моя машина! И тебе совершенно наплевать, сколько стоят твои платья! И твои сумки! Ты просто берёшь эти деньги у меня, и всё! И тебе совершенно наплевать на то, что их, в общем-то, приходится зарабатывать!
– Серёжа, оставь меня в покое. Забирай свою машину и забудь обо мне, пожалуйста. Тем более раз уж я такая плохая.
– Машину уже починили. Мы можем ехать.
– Ах, вот как! Ты первым делом не нашёл меня, не спросил, как я вообще провела ночь, первым делом ты нашёл машину и не появился здесь, пока её не починили?! Как это похоже на тебя!
– Мне довольно легко было выяснить, где ты провела ночь. Элла, если бы ты повнимательнее слушала то, что я о себе рассказал, ты бы не забыла, что это – моя родная деревня. Я здесь вырос. И Маруська мне очень быстро все рассказала. Это к вопросу: где. А вот как ты провела ночь, кто мне расскажет?
Я налила в стакан молока.
– Серёга, наверное, я должен тебе все объяснить, – произнёс Федор.
– Не надо! – воскликнула я. – Мы ему ничего не должны!
– Мы? – переспросил Серёжа – Так это уже «мы»? – Он схватил меня за руку.
– Вы давно знакомы? Ты сюда заезжаешь?
– Не трогай Эллу, пожалуйста!
– Отпусти меня! Мы познакомились только вчера! Но это не твоё дело!
– Не моё дело? Девка, в которую я вложил денег больше, чем в свой автопарк, заявляет мне, что это не моё дело?!
– Девка?! – Я размахнулась и дала ему пощёчину.
Наверное, он хотел ударить меня в ответ. Поэтому Федор оттолкнул его и вывернул его правую руку за спину.
– Успокойся, – сказал Федор.
Серёжа ударил его.
Я закричала.
– Перестаньте! Перестаньте драться! Я сейчас вообще уйду!
Они смотрели друг на друга из разных углов комнаты, тяжело дыша и сжимая кулаки.
Рубашка на Серёже порвалась, пуговицы валялись на полу.
– Значит, ты вот с этим?!. Ты с ним спала? А? Отвечай. Он тебя трахнул?!
– Уезжай, Серёжа. Пожалуйста, уезжай.
– А ты что, останешься здесь?
Я молчала.
– Что ты будешь делать? – Серёжа кричал, и его лицо было красным от злости.
– Останусь, – произнесла я еле слышно и посмотрела на Федора. Он улыбнулся мне.
– Ладно, – сказал Серёжа и сел за стол. Доел яичницу с моей тарелки. – Виски у тебя нет? – спросил он Федора.
– Нет, – ответил Федор. – Может быть, осталось шампанское.
– Неси.
Федор принёс вчерашнюю бутылку. Серёжа расхохотался.
– Вот это шампанское?! Эллочка, вот этим шампанским тебя угощал твой кавалер?
Я отвернулась.
Серёжа понюхал бутылку.
– А ты знаешь, Эллочка, что даже это, так сказать, шампанское, тебе будут покупать только на праздники?
– Перестань, Серёжа!
– Да, действительно. Ты всегда хотела бросить пить.
Дверь распахнулась, и в комнату вбежал Владимир.
– Серёга! Неужели?! Мне Маруська сказала!
Владимир быстро поцеловал мне руку и обнял Серёжу.
– Я не могу поверить! Какими судьбами!?
– Так получилось… – ухмыльнулся Сергей.
– Сколько лет мы не виделись? Семь? Десять? – не успокаивался Владимир.
– Да ладно, десять! Меньше. – Серёжа достал сигареты. Закурил.
– Неужели вы все знакомы? – спросила я.
– Знакомы?! – воскликнул Владимир. – Да мы лучшие друзья! С детства! Мы с первого класса вместе!
– Ничего себе. – Я смотрела на Серёжу и его одноклассников. Какие они разные.
– Серёга, можно, я спою тебе свою новую песню? – спросил Владимир.
– Давай, только не сейчас, – ответил Серёжа.
– Владимир, – сказала я, – лучше попросите Серёжу, чтобы он позвонил какому-нибудь самому лучшему продюсеру и чтобы тот вас прослушал.
– Ему это не надо, Элла, – сказал Серёжа.
– Продюсеру? – переспросил Владимир, и его глаза загорелись.
– Ребят, вы можете нас оставить на пять минут? – спросил Серёжа.
Федор посмотрел на меня. Я улыбнулась.
– Ладно, – сказал Федор.
– А что здесь у вас происходит? – Владимир словно в первый раз увидел и меня, и Сергея.
Они вышли.
– Ты понимаешь, Элла, почему им не надо, чтобы я звонил продюсеру? Потому что тогда надо работать! Концерты, записи! Работа до седьмого пота! А они работать не привыкли! Не привыкли и не хотят! Они будут сидеть здесь, любоваться картиночками и писать песенки. Понимаешь?
– Чушь! – Я даже не знаю, почему я повторила слово Федора. – Просто им никто не дал такой возможности – работать.
– А мне? – Серёжа ещё раз понюхал шампанское. Сделал глоток прямо из бутылки. – А мне кто дал? Когда пятнадцать лет назад я уезжал отсюда? Один! С десятью рублями! И огромным желанием добиться чего-нибудь! Почему они не поехали со мной, а? Почему остались в этой дыре?
– Все люди разные.
– Да, но ты не такая, как они! Ты не будешь пить эту гадость!
– Я буду пить молоко. Из кувшина. И буду счастлива.
– Почему ты думаешь, что здесь можно быть счастливой, Элла?
– Может быть, дело не в том, где, а в том, с кем? – спросила я очень тихо.
– С ним?! – закричал Серёжа. – Элла, открой глаза! Что ты будешь с ним делать? Пить молоко? Элла, тебе надоест это молоко! А когда надоест, будет поздно. Потому что ты растолстеешь и разбабеешь, как Маруська! И тебе уже тоже ничего больше не захочется! А ты знаешь, что Маруська была эта чёртова «Мисс Подмосковье»? Она была первой красавицей! А сейчас? Ты её видела?
– Но, может быть, она счастлива?
– Счастлива?! Когда? Когда бегает сюда, чтобы своего ненаглядного Федора творогом накормить или когда вечером муж половником бьёт? А? Тебе бы какое из этих двух счастьев хотелось?
Захотелось плакать.
– Кстати, я не уверен, что она будет продолжать ему стирать, когда ты здесь поселишься. Стирать ему будешь ты. И себе, Элла. Ты когда-нибудь пробовала стирать?
– Боже, Серёжа…
– Элла, стирать – это ещё хуже, чем игристое вино.
– Ты хочешь, чтобы я уехала с тобой? – Как получилось, что по моему лицу текут слёзы?
– Я хочу, чтобы ты уехала отсюда. А там разберёмся.
Я смотрела на девушку с кувшином и не могла оторвать глаз. Как я её понимала, как она мне нравилась! И как жаль, что я не такая.
– Счастье – это не всегда то, что удобно, – сказала я.
– Но проводить жизнь комфортно, ожидая этого счастья, гораздо приятнее, согласись.
– У тебя есть деньги? – спросила я.
– А что? Ты уже и здесь понаделала долгов?
– Эта картина. Её нужно купить. Чтобы она осталась в музее.
– Это Филонов? – Серёжа поднял холст на стул.
– Ты разбираешься в живописи?
– А ты думала, чтобы разбираться в живописи, нужно обязательно торчать в этой глуши?
Серёжа долго рассматривал подпись, поворачивая холст к окну.
– Дай за неё денег, – попросила я. – Сестре художника нужно делать операцию. А картина станет украшением музея.
– Не вопрос. Только я предпочту хранить её не здесь, а в собственной спальне.
– Мне нужно переодеться.
– Не обязательно. Выкинешь эту пижаму в Москве.
Мы вышли на улицу. Рядом с «Феррари» стоял Серёжин джип. Охранник поздоровался со мной.