Возвращение - Дюпюи Мари-Бернадетт
Даниэль хотел было пройти мимо Мари, чтобы посмотреть, чем заняты хорошенькая Люси и ее кузен Луизон. Супруга доктора Меснье притянула его к себе и поцеловала:
— Кану, ты всем доволен? Сегодня у тебя есть с кем поиграть…
— Да, мадам Мари, — пробормотал ребенок.
— Скажи, большая конфета, которой тебя угостила тетя Амели, была вкусная?
Мальчик посмотрел на нее широко распахнутыми глазенками. Похоже, он не понимал, о чем речь. Забыв о своей робости, он воскликнул:
— У меня нет тети Амели! Моя тетя Ненетт вон там! Она дала мне конфету!
— Но ведь это и есть твоя тетя Амели!
Амели заметила, что племянник показывает на нее пальчиком. При виде озадаченного лица Мари она поспешила ей на помощь, заранее улыбаясь. Амели пояснила:
— Дорогая Мари, все очень просто! Для моих племянников я — тетя Ненетт. Они даже не знают, как меня по-настоящему зовут. Мило, правда? Ненетт — так хорошо звучит и весело… Мне это прозвище по душе!
Мари улыбнулась ей в ответ и, поцеловав еще раз Кану, отпустила его. Мальчик убежал. Он так и не понял, кто такая эта Амели.
Когда гости разошлись, Мари ненадолго осталась в гостиной одна. В этой комнате всегда было прохладно. Когда в ней не стояла елка, Адриан принимал здесь своих друзей, они беседовали и играли в бридж.
Мари приходила сюда каждый день и смотрела на портреты Матильды и Нанетт. Вот и сейчас она подошла и встала перед ними. В вазе под фотографиями стоял букет роз. И снова она обратилась к своим родным, которые уже давно ее покинули:
— Моя маленькая Ману, как я по тебе скучаю! Надеюсь, ты смотришь на нас с небес! Сегодня прекрасный день, правда? Твой Луизон часто приходит на тебя посмотреть, как и я. Может, он тоже с тобой разговаривает… Я этому очень рада, потому что не хочу, чтобы он забывал свою маму. А тебе, моя Нан, непременно понравилась бы сегодняшняя месса! Это было так волнительно! Казалось, Святой Дух снизошел в сердце каждого верующего, чтобы изменить нас к лучшему… Брат Жаннетт — настоящий духовный пастырь! Его вера так сильна, что, по моему мнению, могла бы двигать горы, как говорил Иисус. Нан, мы по тебе очень скучаем! Перестав слышать твое ворчание на лимузенском патуа, я совсем разучилась его понимать!
Прочитав короткую молитву, Мари поцеловала кончики пальцев и коснулась ими портретов умерших. Затем она вернулась в сад. Теперь походка у нее была не такой легкой, как раньше, когда она, маленькая сирота, бегала под солнцем по дороге, ведущей в Волчий лес.
21 июля 1969 года
Мари открыла ставни в гостиной, чтобы впустить предвечернюю прохладу. Солнце клонилось к горизонту, из сада доносилась песня сверчка.
Вскоре все обитатели дома доктора Меснье собрались в гостиной. Гостья, мама Тере, присела в кресло рядом с Мари. Она тосковала по своей Мадлен. Женщины очень сожалели о том, что виделись теперь намного реже. Мадлен в апреле 1966-го вышла замуж за славного парня из Лиможа — Жака Барди. Мари и мама Тере были очень рады поддержать Мадлен, делающую первые шаги в роли молодой супруги. Они ездили в Лимож, чтобы присутствовать при венчании ее и Жака в церкви Святого Петра.
Гийом и Камилла приехали погостить в Обазин со своими двумя детьми. Восьмилетний Базиль возил по рисункам на ковре свою металлическую игрушечную машинку.
Адриан открыл бутылку сидра, Луизон принес печенье на блюде.
— И подумать не могла, что увижу подобное! — воскликнула Мари.
— И я тоже! — отозвалась мама Тере.
— Как здорово, что мы можем это видеть благодаря телевизору! — заявил Луизон.
Мари ласково улыбнулась подростку. Она отпила глоток сидра и сказала:
— Я знаю, что наука развивается семимильными шагами, но что подобное происходит в наши дни! Невозможно поверить! Правда, мне уже семьдесят шесть… Как быстро летит время! И все эти перемены в мире… Думать об этом немного странно…
— Ты права! — отозвался Адриан. — Но одно не меняется, несмотря на все уроки Истории: люди продолжают убивать друг друга. Мы безнадежны! Война в Алжире, потом во Вьетнаме… Страшно думать о том, что будет дальше, к чему этот ужас нас приведет! А что до научных свершений, то я знал, что это скоро случится! Вспомни, Гийом! Я это предрек, когда Гагарин полетел в космос!
Гийом, который сидел рядом с женой, отозвался живо:
— Совершенно верно! Но я не понимаю, почему вы не вспомнили май 1968-го! Эта мини-революция потрясла Францию! Было жизненно необходимо устранить старую систему и построить новую! И я очень рад, что Франция на референдуме сказала «нет» законопроекту генерала де Голля!
Мама Тере и Мари обменялись огорченными взглядами. Они не удивились, услышав сердитый ответ Адриана:
— Гийом, ты меня разочаровываешь! Когда приезжаешь в мой дом, оставляй свои убеждения за порогом! Было глупо голосовать против генерала! Я даже жалею, что живу в Коррезе, который отказался поддержать де Голля. Подумать только, в мае нашим президентом стал Помпиду! А эта темная лошадка Франсуа Миттеран? Что хорошего можно от него ждать?
Еще немного, и Гийом бросился бы в словесную баталию. Он внимательно следил за развитием событий в 1968-ом, а потом — и за президентской кампанией 1969 года.
— Думаю, Миттеран — человек будущего! Социалисты должны получить власть, это в интересах всего народа!
— Вот как? Это занятно — банкир играет роль защитника простого люда!
— И все же я предпочитаю свое место, которое мне досталось в результате немалых усилий, вашему, мой тесть! Семьи докторов являют собой фундамент буржуазии, и это тоже должно измениться…
— Замолчите оба! — прикрикнула на мужчин Мари, чувствуя, что эта дискуссия может закончиться ссорой. — Вы пугаете маленького Базиля! Хочу вам напомнить, что мы собрались не затем, чтобы спорить о политике! Если вы забыли, сегодня первый человек высадится на Луне!
— Мама права, — подхватила Камилла. — Луизон, сделай звук погромче! Смотрите, Нейл Армстронг надевает скафандр!
Мир, похоже, снова воцарился в гостиной. Мама Тере предложила всем угоститься яблочным пирогом — местным деликатесом, который Мари обожала. Она поблагодарила свою старую подругу улыбкой и сжала ей руку.
— Что остается неизменным — так это наша дружба! Приют закрыли четыре года назад, но, пока мы живы, мама Тере, будем перелистывать дорогие нам воспоминания. Это должно было случиться рано или поздно. В последний год его существования там почти не было сирот, из монахинь осталась только сестра Мари-дез-Анж…
Мадемуазель Берже на мгновение закрыла глаза. Она вспомнила мать Мари-де-Гонзаг, которая не дожила до этого печального события. Она мирно ушла за несколько месяцев до этого…
— Моя дорогая Мари, мне не на что жаловаться! Я смогла купить маленький домик в окрестностях Обазина, где с такой радостью принимаю вас с Луизоном. Моя семья оставила мне кое-что, поэтому я ни от кого не завишу материально. Мадлен навещает меня, а ее супруг Жак ухаживает за моим садом.
— Тише! — прикрикнул на них Луизон. — Ба, вы так громко говорите, что я не слышу диктора!
Все замолчали и стали смотреть на экран. Наконец американский астронавт ступил на лунную поверхность. Комментатор произнес слова, которые вошли в историю: «Маленький шаг для человека, но огромный — для человечества!»
Мари встала и подошла к окну. На потемневшем небе ярко светила луна, о которой поется во многих песнях. Супруга доктора Меснье пробормотала, глядя на нее:
— Там сейчас люди! Это невообразимо! Я живу так долго, что смогла стать свидетелем такого чуда!
Подошел Адриан, обнял ее за талию и нежно поцеловал в щеку.
— Это ты — настоящее чудо, моя любимая женушка!
Мари улыбнулась своему прекрасному супругу, положила голову ему на плечо и вздохнула, ощущая себя счастливой.
Эпилог
Письмо Мари дочерям, 10 июля 1970 года
