Анна Джейн - Музыкальный приворот. Книга 1
Чего он от меня ждет?
— Как думаешь, она лучше тебя?
Эта выходка парня стала последней каплей, которая оказалась кислотной — растворила железный замок, под которым я держала свои эмоции. Почувствовав, что преграды больше нет, эмоции, как дикие звери, бросились наружу.
— Кто что сказал? Друзья твои сказали! — прорвало, наконец, меня, — твои идиотские друзья! Хотя нет, Арин-то вполне нормальный! Но те, кого я слышала по телефону, когда ты звонил, ясно сказали, что я — еще одна идиотка! И вообще отстань от меня! Хватит меня доставать! Не звони мне! Я не кукла! Не встречайся со мной! Я живой человек! И хватит, хватит, хватит ставить надо мной эксперименты. А ведь и правда тебя нужно избегать, это верно было сказано.
Кей дернулся. Ага, что, правда глаза колет?
— Кто? — зло спросил он. — Кто это сказал? Имя?
— Никто.
— Ты не умеешь врать. Говори кто.
— Келла.
— Правду, малышка.
— Келла! — отчаянно закричала я, понимая, что выдаю длинноволосого с потрохами. — Иди лучше к своей Алине, не мешайся мне и Нинке тоже!
— А, постарался мой друг Арин, — произнес блондин с противной улыбкой. — Он все что угодно может сказать. Хотя, — он задумался, — на его месте я бы тоже так поступал. В сложной ситуации наш Арин.
И он засмеялся. Засмеялся! Как будто я тут ему не претензии высказывала, а фокусы-покусы показывала и рожи корчила!
— Глупая Катя, зря ты слушаешь Арина.
— Отстань.
— Ты и правда дура, — резко сказал Кей.
Я вновь опустилась на скамейку и внезапно для себя самой тихо заплакала, прикрывая лицо ладонями, чтобы никто не видел. Я не могла сдержаться, хотя сама себя проклинала за то, что показываю свою слабость при нем. Слезы были мелкие, но их было много-много, и мне казалось, что они умудрились залить мне все лицо и даже шею.
Кей замолчал на полуслове. Первую минуту он вообще ничего не произносил, и я даже думала, что музыкант удачно свалил подальше от меня. Но нет, он все же стоял рядом. Молчал, хмуро глядел на меня сверху вниз. А через какое-то время занервничал. Чем сильнее плакала я, тем сильнее нервничал он.
— Эй? Может, хватит? — осторожно, полушепотом спросил блондин, наконец.
Я не была с ним согласна.
— Перестань, — склонился надо мной озадаченный Кей, — эй, перестань. Ну что ты? Хватит рыдать. Что у тебя с нервами?
Я тут же заплакала сильнее, так же бесшумно, но плечи задрожали у меня куда заметнее. Увидев это, парень попытался коснуться моего предплечья, чтобы успокоить, но я дернулась, отстраняясь от его руки, и он медленно убрал ладонь назад. Лицо у него было серьезное, безэмоциональное, как будто каменное. Это я увидела сквозь слезы, когда чуть раздвинула пальцы, закрывающие лицо. А еще увидела, как Кей словно в какой-то бессильной ярости сорвал с головы бандану и кинул куда-то на землю, а потом взлохматил свои белые волосы, рассыпавшиеся красивой волной. Он замер и закрыл глаза с таким видом, что его все достало, особенно моя хнычущая персона. Господи, это он так на меня сердится? Надо быстрее сматываться отсюда — ударит еще. Может быть, Кей неуправляемый — вон каким нервным стал парень! Да и жалость к себе проходит, плакать хочется меньше… хотя так обидно — правда, до слез.
Но Кей не злился на меня — напротив, он резко сел рядом и обнял, как всегда, за плечи, чуть притянув к себе и касаясь щекой моих волос. В холодную мутную воду слез кто-то щедрой рукой налил живительной горячей воды. Голова слегка закружилась.
Я вздрогнула и попыталась отстраниться, но он не дал мне сделать этого. Еще крепче прижал к себе, как Гобсек мешок с золотом: бережно, но вместе с тем сильно, чтобы никто не отнял. Я вздохнула, и, кажется, горячее дыхание коснулось его шеи. Парень вздрогнул и в ответ провел ладонью над моими волосами, словно приглаживая их.
— Катя, ты… — и он замолчал, не решаясь коснуться моих волос. Голос его при этом был тихим-тихим и вкрадчивым, как у врача из психбольнички. — Смотри, на небе красивые облака. Посмотри на небо?
Это еще что такое? Чего это он? Что я ему сделала? И… и почему мне так тепло рядом с ним? Только через пару мгновений, когда я позволила себе насладиться его объятиями, до меня дошло, что Кей меня так успокаивает. Тут же захотелось тоже поиграть в скаредного Гобсека-жадину: прильнуть к нему, обнять и не отпускать, как свою кровную собственность, но я сдерживала себя.
— Эй, ну не плачь, — говорил он совсем другим, не таким, как всегда, голосом. И он — его новый голос, умиротворяющий и приятный, мне очень нравился. — Детка… хорошо… Катя, не реви. Тут люди. Они на тебя очень плохо смотрят, поверь. Успокойся. Что с тобой? Что я сделал? Черт, я признаю, что не нужно было звонить тебе ночью, — хорошо, я виноват в этом, да. Но я думал, тебе тоже будет весело. Катя…
Что, Катя?
Не было мне весело, тупица.
— Мне кажется, она сильно грустная, — задумчиво произнес Кей.
Семеро парней, среди которых Катрина могла бы узнать Кея, Келлу и Рэна, находились в большой полутемной комнате, в которой приглушенно играл тяжелый рок. Они сидели, кто на диване, кто на креслах, кто прямо на полу, перед большим кальяном и почему-то замолчали, услышав, что голос подал их лидер, до этого не произнесший ни слова и глотавший виски с колотым льдом. Виски-колу Кей ненавидел.
— Кто — она? — спросил его Лис, молодой человек с дредами. — Кто грустная?
— Она, — не стал называть имени Кей. Он не моргая глядел в потолок, сидя на полу и прислонившись к стене. — Просто она.
— Его малышка по имени Катя, — подал чрезмерно веселый голос Келла.
— Твоя девушка? — спросил кто-то из парней, открывая новую бутылку алкоголя.
— Почти. У нее грустный взгляд. — Кей, все так же не мигая глядел вперед, на кальян, между указательным и средним пальцами его опущенной на пол руки была зажата сигарета. И он изредка затягивался ею, выдыхая сладковатый терпкий дым. Если бы рядом оказался Арин, он точно понял, что его друга и одногруппника что-то сильно тревожит.
— Это у тебя взгляд стеклянный, мужик!
— Кей, ну ты философ! Аха-ха-ха…
— Пофиг на взгляд, главное, чтобы фигурка была ничего, — заржал кто-то еще.
— Заткнитесь, — слабым голосом велел им Кей. — Я хочу ее развеселить.
— Как ты ее ночью развеселишь? В гости поедешь? — вновь захохотали парни. — Косячок предложишь?
— Нет, я позвоню своей девочке, — вдруг со странной улыбкой встал лидер «На краю». Его слегка шатало. — Я ей сейчас позвоню.
— Она уже твоя? — расхохотался Келла. — Ого! Ставки растут!
— Да, точно, моя, — вновь закурил вокалист их общей группы. — Нет. Не моя. Не знаю чья. Может, его…
— У великого тебя есть конкурент? — опять заржали ребята. — Да ну на фиг!
— Может, и есть… — Кей потер лицо руками.
Рэн многозначительно взглянул на друга. Келла и Лис ухмыльнулись. Остальные ничего не знали.
— Ты же ей звонил уже, — вспомнилось Рэну.
— Ну да.
— И что ты ей скажешь? Привет, леди, тебе скучно? Грустно? Невесело? Мальчонка Кей тебя развеселит. А? — продолжал подзадоривать его барабанщик.
— Я найду, что ей сказать, — отозвался Кей.
— Можно поприкалываться по телефону, — вдруг вспомнилось кому-то из парней, не самому трезвомыслящему и умному, как в детстве и в раннем подростковом возрасте он сам с друзьями накалывал по телефону дураков. И этот молодой человек, смеясь, начал рассказывать внимательно уставившемуся на него Кею разнообразные способы розыгрышей. Блондин, криво улыбаясь, согласно кивал. Келла хлопнул себя по лбу — по его мнению, чувак совсем рехнулся.
— А вы думаете, ей понравится? — спросил Лис с большим сомнением.
Кей задумчиво кивнул.
— Ну, это же буду я, — уверенно заявил он. — Значит, понравится. Эй, дайте телефон…
Рэн самолично вложил мобильник в его протянутую ладонь.
Светловолосому фронтмену «На краю» показалось, что Кате было весело. И не только ей: прочие парни, проникнувшись вдруг идеей телефонных приколов, стали названивать своим подружкам, нещадно эксплуатируя Кея, умеющего представительно разговаривать по телефону с народом.
Да, тогда они отлично повеселились.
Но откуда он мог знать, что девочка начнет реветь из-за этого?
— Катя, прекрати. Хватит. Хватит!
Я мстительно всхлипнула. Думал, мне будет весело? Не было. Так что, отвечай за свои поступки, как настоящий мужчина. Ха-ха. И вообще мне обидно за Алину, газировку и за то, что я — дура, еще одна из нескольких тысяч.
А ты мне про телефонные звонки.
Совсем малоинтеллектуальный, что ли?
— Ну, хватит же, Катя, — попытался отнять мои ладони от лица солист знаменитой группы, у него это получилось с трудом, и его горячее почему-то дыхание ту же постаралось высушить слезы на моих щеках. — Ты ведь большая девочка, перестань. Я ждал этой встречи, а ты специально оделась так, чтобы меня позлить, — так что не реви. Я тоже могу возмущаться.
