Юрий Нагибин - Любовь вождей
В мировой науке давно пришли к убеждению, что организмы других Божьих созданий не идентичны человеческому, идет массовая замена животных в эксперименте на так называемые культуральные методы исследования «ин витро». Мы же знай себе кромсаем живое существо «по Павлову». И самое отвратительное: почти всегда делаем это без обезболивающих средств. Из экономии и равнодушия. На обездвиживающие средства мы, правда, раскошеливаемся — нервно-парализующий яд имеет побочное свойство надолго сохранять ощущение боли.
Ведь не человека же кромсаем, чего тут нежности разводить! А если и человека, подумаешь, барин!..
Пилим, дробим, раскалываем молотком живую кость под взглядом живых страдающих глаз, копошимся в мозге, мышцах, внутренних органах, рвем, удаляем, ломаем, обжигаем огнем, током, а для того, чтобы крики животных не мешали «работать», перерезаем голосовые связки. И все это бесстыдно называем НАУКОЙ.
В высших и средних медицинских, ветеринарных, биологических и пр. заведениях убивают кошек и собак только для того, чтобы студент мог посмотреть, что там у них внутри. С той же целью маленький пытливый Володя Ульянов потрошил свои игрушки. Став взрослым, Володя потрошил людей — во имя научного коммунизма. Ох уж эта наука! Не лучше ли обеспечить учебные заведения муляжами животных? За границей давно так поступают, и не в ущерб медицине. Диплом советского медика, обученного на живых существах, за границей не признают.
Сознание своей преступности, несомненно, присутствует у работников вивариев. Наше Общество хотело произвести киносъемки в этих очажках отечественной науки, но попасть туда оказалось труднее, чем в хранилище плутония. Значит, там понимают, что занимаются недозволенным. Бесполезная жестокость вторжения в живой организм другого существа — это самый настоящий садизм. В будущих врачах и медицинских сестрах мы воспитываем безжалостность, доходящую до изуверства. Разве можно от них требовать сострадания к больному человеку? Они выращены на жестокости.
Побывайте в зверосовхозах. Нельзя без слез смотреть на хилые, недоразвитые существа, зреющие для того, чтобы с них живьем содрали шкуру. По сведениям нашего Общества, нет в стране зверосовхоза, где бы этот бесчеловечный метод был под запретом.
Гордость России — коневодство. Где вы — знаменитые орловские рысаки, где битюги-тяжеловозы? Вас сохранились единицы, но нет прежних статей и нет былой стати. Мясо легендарных ахалтекинцев продается за границу по демпинговым ценам. Продают и живьем сказочных красавцев, созданных для пышных парадов и яростных скачек, за крохи валюты, бесцельно вываливающейся из дырявого кармана.
При нашем Обществе есть приют для лошадей. Мы содержим его полностью. Но мы даже не бедняки, мы — нищие, и у нас хватает средств лишь на шесть отработавших свое лошадок. Этим бедолагам с грустными глазами сказочно повезло, их не забили на другой день после «выхода на пенсию». В США таких убежищ шестьсот тысяч. Всё ясно?
Мощно расцвел кустарный промысел: шапки из собачьего меха. Я не обращаюсь к тем, кто обдирает, нередко живьем, наших четвероногих друзей, чтобы сшить уродливую шапку, их ничем не проймешь, это отбросы человечества. Но покупающие эти шапки пусть вспомнят, что сородич убиенных Анчар на афганской войне отыскал и тем помог обезопасить восемьсот (!) мин. Он чудом остался жив. По словам воинов-афганцев, одна мина способна унести жизнь пятнадцати человек. Подумайте об этом. Вы, носящие собачьи шапки, может быть, Анчар спас вашего сына, брата, друга, соседа, а у вас шапка из его родича на башке.
Нужен новый памятник собаке, не павловскому страдальцу, а герою и спасителю Анчару, но лучшим памятником его подвигу было бы запрещение на пошив собачьих шапок. Стыдно, господа! Возвращаете старые названия улицам, площадям, городам, становитесь санктпетербуржцами, нижегородцами, екатеринбуржцами, вятичами, так верните себе и мораль былых насельников этих славных городов. Санктпетербуржец в собачьей шапке не заслуживает даже звания ленинградца. Следуйте примеру прославленной Брижит Бардо, она обходится искусственными мехами.
Не так давно прошла кампания против строительства в Москве, в лесном массиве Битца, зоопарка. Можно ли нам сейчас, при нашем больном обществе, громоздить новые темницы для зверья?
В декабре прошлого года на 125-летие со дня основания Российского императорского общества покровительства животным приезжали официальные представители международного движения в защиту животных во главе с президентом Всемирного общества защиты животных г-ном Г. Стайнером. В программе встречи предусматривалось посещение Московского зоопарка. Увидев его «прелести», иные представители, закрыв лицо руками, пустились наутек, другие заплакали. Оросилось слезами и мужественное лицо президента. Он предложил отпустить всех животных на волю. По его просьбе оплаченная экскурсия была прекращена через семь минут после ее начала. Г. Стайнер сказал, что более варварского места на земле, чем Московский зоопарк, он не видел, а ведь мы считаем этот зверинец лучшим в стране.
Не сумев создать человеческие условия для себя самих, мы с успехом создали зверьевый ад: в центре загазованного города мучаются тысячи ни в чем не повинных существ. Обреченные на вечный плен, сосущий полуголод, оглушительный шум и тяжкий смог, они томятся предсмертным трепетанием, чтобы взрослый совок привел маленького полюбоваться на их муки и поучиться жестокости. Нам уже сейчас не на что содержать несчастное, униженное, обворованное зверье, а будет еще хуже. Так, может, совершим благородный жест и попросим цивилизованные, сытые, обеспеченные, милосердные страны принять к себе страдальцев? Да ведь не пойдем мы на это, у нас, советских, своя гордость — убить, но не отдать.
А жестокость нашего цирка! Вам никогда не приходило в голову, как готовят к выходу на арену циркового тигра, медведя или бегемота? Чтобы не случилось конфуза на глазах восхищенных зрителей, их бьют железным тросом по задним лапам. Бьют до тех пор, пока животное от нестерпимой боли не освободит кишечник и мочевой пузырь. Теперь оно готово для праздника. И так поступают до тех пор, пока не закрепится рефлекс на трос. И животные будут справлять нужду от одного вида источника жгучей боли.
А как хорошо выглядит по сравнению с нами старая Россия! Первыми создали организации по защите животных пять ведущих европейских стран, в числе их — наша Родина. Государи пеклись о благе народа, стараясь воспитать в людях истинную доброту. Они понимали, откуда берется человеческая жестокость, и пытались это предотвратить, воспитывая в людях доброе отношение к слабым мира сего, к зависимым от человека. Задолго до Сент-Экзюпери в России знали, что нельзя предавать тех, кого ты приручил. Давно известно, что львиный процент преступников-рецидивистов отличался в детстве жестоким обращением с животными. Вот один маленький пример государственного внимания к зверям. При Александре III был издан указ, запрещающий водить медведей на народные гулянья, ибо это расценивалось как издевательство над исконным насельником русского леса. Вот как признавалось и уважалось зверьевое достоинство! А сейчас на старом Арбате то и дело в толчее шумной, галдящей, крепко приправленной сипухой толпы мелькают бедные ополоумевшие мишки. На Комсомольской площади недавно появился живой олень для желающих сделать экзотическую фотку. Не лучше ли обходиться фанерным Президентом, как на углу Нового Арбата?
Мы стали шумно хвастаться своим собаководством, устраиваем выставки, щедро раздаем медали, объявляем чемпионов породы, недавно собачьи бега завели, то и дело доносится с экрана милый лай четвероного друга. Но за этим блеском и треском скрывается глубокое неблагополучие. Есть серьезное опасение, что мы уничтожили золотой генофонд отечественных пород. Ветеринары в один голос утверждают, что поголовье собак стало значительно слабее. Никто из новых собаководов не заботится по-настоящему о физическом состоянии будущего потомства. Коммерческие цели возобладали над всеми остальными. Собаки для оборотистых людей стали средством обогащения. Вяжут собак, больных наследственно переносящимися болезнями, вяжут без плана и толка, истощая животных, лишь бы заработать побольше. Благо породистые собаки сейчас в цене, особенно со сторожевыми навыками. Богатые нувориши неимоверно взвинтили цену на собак редких и «престижных» пород: ротвейлеров, бультерьеров, афганских борзых, ризеншнауцеров, сенбернаров. Вот бы куда смотреть нашим бдительным финансовым органам, а не взваливать на Всесоюзное общество защиты животных удушающий его 35-процентный налог. Беспрецедентная акция — во всем мире организации милосердия налогообложению не подлежат. Не так-то легко предотвратить бум по наживе на собаках и кошках, но, обладай наше Общество соответствующими правами, мы бы с этой проблемой справились. Царское правительство в свое время придало Российскому обществу покровительства животным статус государственной организации, наделив его соответствующими правами. В указе деятельность Общества расценивалась как весьма полезная для государства, воспитывающая в людях «доброту и благонравие». Как этого не хватает советским людям, особенно благонравия! Светлому разуму Государя и его интеллигентных помощников была очевидна высокая нравственная миссия Общества, жалко, что сходная мысль никак не может пробиться в чугунные головы наших правителей. Неинтеллигентность — это восьмой смертный грех.
