Андрей Шляхов - Доктор Данилов в Склифе
— Помню такой мультик, — сказал Агейкин.
— Вот наша Саганчина и использовала. Да и не только она. Правда, остальные так не зарываются. — Марк Карлович почесал за ухом. — Вы с ней не успели познакомиться?
— Нет.
— Красивая женщина и очень, надо сказать, шустрая. Своего не упустит. Как сообщают информированные источники, погорела она случайно…
Информированные источники Марка Карловича ошибались. Не исключено, впрочем, что никаких информированных источников и не было, а были обычные слухи, мгновенно возникающие из небытия и так же быстро исчезающие. На самом деле доктор Саганчина пострадала из-за своей жадности.
Магнитно-резонансная томография дело дорогостоящее – в среднем одно исследование стоит около пяти тысяч рублей. Официально, с уплатой в ту самую кассу, находящуюся в первом корпусе. Сумма немалая, и пациенты не прочь сэкономить, попытавшись договориться с доктором напрямую. За полцены. К обоюдной пользе. Кто их считает, эти исследования? Правильно – сам врач, который их производит. Сколько он покажет, столько начальство и увидит.
Пациенты, сэкономившие на расчете с врачом несколько тысяч рублей, ничего, кроме признательности, к доктору не испытывают и вряд ли побегут жаловаться. Особенно с учетом того, что каждому «левому» пациенту традиционно полагается бонус – проход на исследование вне очереди или по «сокращенной» очереди из таких же сообразительных людей.
— Там же принимают по записи! — может сказать тот, кто немного в курсе дела. — А записывают по телефону. Приходишь к назначенному времени, и все! Какая тут может быть очередь?
— Огромная! — ответит тот, кто в курсе дела не немного, а полностью. — Плевать там хотели на запись!
Ну, не то чтобы плевать, а соблюдать время никогда не получается. Даже при всем желании врача и при полном (не дай бог) отсутствии «левой» клиентуры. Склиф есть Склиф, и все его службы в первую очередь обслуживают тех, кто там лежит, а уже потом – народ со стороны. Часть «постояльцев» Склифа попадает на МРТ, так же как и на рентген, и на УЗИ, в срочном порядке. Это когда лечащим врачам надо немедленно знать, как там и что? В записи подобные случаи не учтешь, но тем не менее они ежедневно имеют место быть. А само исследование занимает не менее сорока пяти минут, а бывает так, что и больше. Это только команда доктора Хауса умеет укладываться в пять минут экранного времени, но это только в кино. Томографию не только провести надо, но и оценить вдумчиво и описать подробно. Поспешишь – только людей насмешишь.
Не исключено, что среди желающих «сэкономить» могут оказаться и «засланные казачки» или даже одетые в штатское оперативники. Тут уж нет готовых рецептов, каким образом можно отделить зерна от плевел. Остается уповать на интуицию и умение разбираться в людях.
Доктор Саганчина с удовольствием шла навстречу людям, давая им возможность «ополовинить» стоимость производимых ею исследований. Гуманизм – это, знаете ли, основная составляющая врачебной работы. Тылы у Саганчиной были крепкими – она делилась не только со своей медсестрой, но и Сами Знаете с Кем и потому работала спокойно, не боясь неприятностей. В то, что кто-то из карающих органов обратит на нее внимание, Саганчина не верила. У них, бедолаг, до всех, кто больничными листами торгует, руки не доходят, куда уж в другие сферы соваться.
Саганчину нельзя было назвать дурой – школу и университет она окончила с отличием, но кто сказал, что глупая мысль не может поселиться в умной голове? Дуракам ведь иногда умные мысли в голову приходят.
Со временем Саганчина освоила еще один метод «стрижки овец». Далеко не все пациенты, приходящие со стороны, знали, что исследование надо предварительно оплатить в другом корпусе. Медсестры периодически выходили к очереди и интересовались:
— Все оплатили исследование?
Не оплатившие спохватывались и бежали платить.
«Зачем лишать себя дополнительной возможности заработка?» – подумала однажды Саганчина и сказала медсестре:
— Аня, кончай-ка ты бегать в коридор! Ты ведь не обязана интересоваться оплатой.
— Хорошо, Анжела Михайловна, — ответила медсестра, давно усвоившая, что доктор зря ничего не говорит и не делает.
От полученной наличности медсестре Ане полагалась пятая часть. День, когда она уносила со смены меньше трех тысяч, считался прожитым зря. Аня не роптала на то, что ей приходится работать интенсивно, в напряженном темпе, она прекрасно понимала, что не поработаешь – не заработаешь. Подумаешь, большое дело – усталость. Поспишь дома – и все пройдет. А заработанные деньги останутся.
Первому же мужчине, вошедшему в кабинет без оплаченной квитанции, Саганчина предложила:
— Если вам неохота идти в первый корпус и пропускать очередь, то можете оставить деньги мне. Я в конце смены внесу их в кассу.
— Благодетельница вы наша! — обрадовался пациент, открыто любуясь красавицей-врачом. — Спасибо!
Разумеется, он оставил всю положенную по прейскуранту сумму, а не половину. У Саганчиной и сдача была наготове – она еще вчера разменяла в магазине пятитысячную купюру на сотенные и полтинники. Сдача – это святое, и кто ее зажилил – тот жулик! Фи, как нехорошо!
— Анжела Михайловна – вы гений! — восхищенно выдохнула Аня после ухода пациента.
— Спасибо за комплимент, Аня, — улыбнулась Саганчина. — Но до гения мне далеко.
Кто-то из любовников убедил Аню в том, что она похожа на актрису Ренату Литвинову, и с тех пор Аня, желая усилить сходство, начала разговаривать томно и с придыханием. От ее фирменного «Ну ложитесь же!» многие мужчины впадали в ступор, а один, пришедший делать компьютерную томографию черепа, растерялся настолько, что попытался снять брюки.
Проработав три года, Анжела Михайловна наконец-то уступила мужу, страстно мечтавшему о сыне или дочери, и собралась рожать. Перспектива как минимум полуторалетнего отсутствия на работе заставила ее увеличить темпы, попросту говоря – оборзела доктор Саганчина до невозможности.
«Спалилась» она с подачи одного из пациентов, блеклого мужчины по фамилии Румянцев, доцента строительного университета. Румянцев пришел проверить позвоночник и не позаботился о том, чтобы заранее оплатить исследование в кассе. Вдобавок, засидевшись в очереди, он попал в кабинет МРТ в половине девятого вечера, когда касса уже не работала.
Прейскурант по магнитно-резонансной томографии позвоночника был таков – за исследование двух межпозвоночных дисков надо было уплатить четыре тысячи девятьсот рублей, за четыре диска – семь тысяч триста пятьдесят рублей, а за шесть – девять тысяч восемьсот рублей. То есть благодаря системе «оптовых» скидок при расчете цены МРТ шести межпозвоночных дисков обходилось в два, а не в три раза дороже исследования двух дисков.
— А вы оплатили? — поинтересовалась Саганчина, не увидев в руках пациента заветной квитанции.
— Я думал, что оплата на месте, по факту, — ответил Румянцев и добавил: – Меня вообще-то дочь записывала. Сказала только прийти к восемнадцати ноль-ноль с паспортом и направлением из поликлиники.
Прийти на МРТ к восемнадцати часам и зайти в кабинет уже в двадцать тридцать! Под счастливой, вне всякого сомнения, звездой родился доцент Румянцев.
Мгновенно оценив обстановку, Саганчина взяла с Румянцева за его шесть межпозвоночных дисков не девять тысяч восемьсот рублей, а все четырнадцать тысяч семьсот. Умножила цену за два диска на три и назвала сумму. Гулять так гулять! Кто не рискует, тот – аутсайдер.
Румянцев, не чувствуя подвоха, оставил доктору для внесения завтра утром в кассу названную ею сумму, «протомографировался» и ушел довольный, потому что ничего страшного у него доктор Саганчина не нашла.
И все бы закончилось хорошо, если бы доцент Румянцев оказался менее дотошным человеком. Другой бы на вопрос дочери: «Как сходил, пап?» – ответил бы кратко и по существу: «Нормально, ничего плохого не обнаружили». Но доцент Румянцев, ученый и педагог в седьмом поколении, был не из тех, кто дает на вопросы краткие ответы. Он попросил чаю и начал обстоятельно рассказывать о том, как он стоял в пробке сначала на Северянинском мосту, а затем на Крестовском, как он долго искал, куда втиснуть свой «фордик» в окрестностях Склифа, как ему нахамил охранник на входе, как долго тянулась очередь…
На третьей чашке чая Румянцев наконец-то дошел до оплаты за исследование.
— Ты меня, Соня, чуть не подвела! — мягко упрекнул он. — Не сказала, что сначала нужно оплатить в кассе. Хорошо, что доктор попалась добрая, согласилась принять плату на месте.
— Извини, папа, — покраснела дочь. — Я рада, что все обошлось.
— Да, обошлось. Отдал я ей три пятитысячные, получил три сотни сдачи и стал раздеваться. Все металлическое надо с себя снимать…
