Игорь Сапожков - День Жизни
Пол года спустя, по липовому израильскому вызову, Нюма через Чоп уехал в Австрию. Оттуда, его вместе с толпой увешанных баулами и чемоданами беженцев, перевезли в Италию. За три месяца Римских Каникул, он перепробовал все сорта джелато и пересмотрел все европейские фильмы. Однажды, заблудившись в узких, улочках города, Нюма забрёл в эмигрантский квартал. На очередной мощённой пьяцце с крохотным фонтаном и пиццерией, он упёрся в покрытое голубоватой штукатуркой здание, странной архитектуры. Это оказался кинотеатр «Бхарат». Название фильма на афише он не разобрал, но рассматривая пышнотелых красавиц в ярких сари, не смог удержаться и направился в кассу. Над площадью висел раскалённый солнечный диск. Из фонтана тонкой струйкой, сочилась тёплая вода. Очереди за билетами не было. За окошком кассы, под скрипевшими вентилятором, положив голову на руки, легкомысленно спал индус. Нюма потоптался с минуту, а затем вежливо постучал. Индус встрепенулся, поднял голову и открыл глаза:
— Наум?!
— Рамнуш?!
Индус вскочил и резво выбежал из-за прилавка. Он был одет в панджаби и широкие пийжами цвета слоновой кости, завершали его наряд кожаные сандалии на босых ноги. Рамнуш Джайя Джаланлар, наследник одного из легендарных магараджей, обладатель диплома Одесского Гидрометеорологического Института, римский таксист, днём подрабатывающий в билетной кассе кинотеатра «Бхарат», был искренне счастлив видеть старого, одесского друга. Они обнялись, потом долго говорили перебивая и перекрикивая друг друга, затем одновременно успокоились и Рамнуш провёл Наума в пустой кинозал. Они вдвоём посмотрели «Ганг, твои воды замутились», в начале индус переводил, но Нюма остановил его, было и так понятно… Вечером они ужинали с Рамнушем его мамой и сестрой, потом ночью, в каком-то баре, сидя на ворсистом ковре, курили кальян. Рамнуш познакомил Наума со своими друзьями. Именно там, в тёмном, полуподвальном баре, заполненным сладковатым дымом, Наум впервые услышал слово Болливуд, Бомбей и Голливуд — так расшифровал его Рамнуш. Потом они до утра сидели на берегу Тибра и пили кислое кьянти из пузатых, плетённых бутылок.
Вскоре Наум Борисович переехал из Ладиспольского общежития советских беженцев в небольшую, но уютную квартиру Рамнуша. Через год он женился на его сестре. Потом, когда Паук сдержал слово и перевёл Нюме его долю от видеосалонов, они быстро собрались и все вместе уехали в Мумбай.
На сто дней до приказа, сержант Яша Гольдберг получил из дома толстое письмо. Разорвав подписанный нервным, маминым почерком конверт, Яша очень удивился, выпавшему из него, другому конверту. На нём было множество ярких марок и цветных штампов. Обратный адрес гласил:
Naum B. Radj Fim Production Inc,
776 Jagmohandas Marg
Mumbai 400 036
India
Письмо начиналось словами классика коммунизма: «Дорогой Яков! Вчера было рано, завтра будет поздно…»
* * *Ещё не стемнело, а на небе уже появился бледный месяц и с десяток заблудившихся звёзд. «Нахимов» всё ещё стоял в порту, на палубе играл оркестр, из гигантских труб лайнера, в небо струился сизый дымок. На КПП, солдат встречал всё тот же майор Литр. Говорить он не мог, зато благодушно улыбался, по-отечески похлопывая бойцов по плечам и спинам. Его настроение заметно улучшилось, ведь он целый день снимал пробу с самогона «Му-Му», изготовленного Карлом Пойдой из карамели под одноимённым названием. Возле замполита, заискивающе виляя ободранным хвостом, топтался полковой пёс Адольф.
Над, плацем, казармами, клубом и гауптвахтой, плыл умопомрачительный запах свежеиспечённого хлеба. Выпрыгивая из грузовиков солдаты строились в колонну и шли на ужин. Рядом со строем, сжимая под мышкой словарь и папку с процентовкой, шёл Яша Гольдберг. Высекая победитовыми подковами из асфальта снопы искр, печатал шаг проголодавшийся белорус, Федя Малафеев. Сверкая глазами, пряча под гимнастёркой затёртый журнал, шагал тбилисский грузин Амиран Гереули. Возвышаясь над всеми, наплевав на все уставы одновременно, вразвалочку направлялся в сторону столовки, Лёнька-Самосвал. Озираясь по сторонам, не попадая в ногу со строем, шлёпал киевский байстрюк Жорик Пожарский. Насвистывая себе под нос прилипчивую мелодию, то и дело наталкиваясь на соседей, плёлся Эдик Парамонов. Нарушая элементарные законы гравитации, в хвосте левитировали два узбека, Али и Вали…
Очередной, будний день Новороссийского Стройбата, катился к отбою…
Igor Sapozhkov / День Жизни ©
October, 2008
New York
Примечания
1
ДКМ — Детская Комната Милиции.
2
СМУ — Строительно-Монтажное Управление.
3
ВТК — Воспитательно-Трудовая Колония.
4
ВСО — Военно-Строительная Одежда.
5
КПП — Контрольно-Пропускной Пункт.
6
ЧП — Чрезвычайное Происшествие.
