Сергей Белкин - А Фост Одатэ..
Женя знал и любил кино по-настоящему. Именно он обеспечивал просмотры интересных фильмов в институте, организовывал "зал трудного фильма" и киноклуб "Синема", именно он договорился в Союзе кинематографистов о допуске активистов клуба на, так называемые, информационные просмотры. А такая возможность в те времена ценилась очень высоко: показывали новые отечественные и зарубежные фильмы, в том числе не приобретаемые для проката в СССР.
Мягкость характера, близкая к безволию, доброта, похожая на инфантильность, смятение ума, опасно приблизившееся к неопределенному состоянию психики бросали Женю из стороны в сторону, не позволяя ему добиться сколь-нибудь осязаемого результата во всех своих начинаниях. Он был легкой, но не интересной добычей для "ловцов душ" любого толка, но при этом, на мой взгляд, оставался человеком безвредным, хотя покойный Кеша пикировался с ним все время и, пожалуй, крепко его недолюбливал.
Прежде чем покинуть четвертый этаж, постучим в стену - там, в соседней комнате сидит Олег Седлецкий. Человек не без загадочности, однако, несомненного, незаурядного таланта во всех вопросах, касающихся радиоэлектроники, а впоследствии, и программирования. Стук в стену означает, что Олег должен поднять телефонную трубку: на три комнаты был один телефонный номер. Трубку он поднимет и мы его поприветствуем.
Серега Баранов. Произнесешь эти два слова, - и сразу станет весело и смешно. Его невозможно представить просто веселым - он бывает только хохочущим от веселья!
Серега, как и знаменитый литературный герой Йозеф Швейк, способен был по всякому поводу выдавать поучительные, или забавные истории. Вот один такой случай.
Однажды Серега для удобства перелистывания какого-то большого, необходимого для работы количества страниц журналов, надел на руку резиновую перчатку. Это осталось бы незамеченным, если бы не странный фасон этой перчатки - она была почти по плечо длиной, как у светских дам конца прошлого века, и имела только два отдельных пальца - большой и указательный, как у снайперов времен финской войны. На естественный вопрос - что это такое, Серега ответил, совершенно не собираясь шутить: "Это вагинальные перчатки". После этого, конечно, работа остановилась, и он подробно, временами под истерический хохот присутствующих, рассказал об особенностях ветеринарии и животноводства, поскольку это были перчатки из арсенала ветеринара, и предназначались для осмотра коров. Попутно нам Серегой был задан вопрос: "Вы что, не знаете, что такое вазектомированный бык-пробник?" Мы не знали, и я не упущу возможности познакомить читателей с этим понятием.
Как известно, в промышленном животноводстве применяется искусственное осеменение животных, в частности, коров. Технически эта процедура не представляет особой сложности и всем, более или менее понятно, как это делается. Но не все знают, что для успеха необходимо особое состояние коровы, которая ничем его не выказывает. У животноводов-селекционеров генетический материал племенного быка хранится в пробирке, но определить благоприятный момент сами животноводы не могут. То, что корова готова к осеменению, знает только живой, здоровый бык. Он это, буквально, носом чует, и немедленно стремиться исполнить предписанное природой. Поэтому пришлось разработать следующий прием. В стадо коров выпускался бык, который быстро устанавливал, какая именно корова нуждается в его услугах, и, в знак любви, забирался на нее передними ногами. Чтобы бык не смог произвести нежелательных для селекционеров скрещиваний, его заранее подвергали операции, в ходе которой ему подрезали некоторые мышцы (вазектомия), после чего бык, не утрачивая полового инстинкта, лишался чисто технической возможности оплодотворения. Это давало животноводам выигрыш во времени, в течение которого, они успевали этого несчастного вазектомированного быка-пробника отогнать, и оплодотворить жаждущую любви корову первосортным материалом из пробирки.
Вот такая жуткая, но поучительная, история из коллекции Сергея Баранова.
* * *Вот и описан последний, четвертый этаж Института, но мы еще не уйдем, поскольку в те времена, нам принадлежала еще и крыша! Мы ходили туда покурить, поболтать, полюбоваться панорамой Кишинева, который с высоты холма и высоты Института расстилался перед нами во всей своей красе... Там были у нас и стулья, и навес, защищающий от дождя. Там мы проводили целые дискуссии, настоящие семинары на темы, не предназначенные для посторонних ушей, именно там охватывало нас настоящее, сильное ощущение жизни, молодости, собственной силы и прекрасного будущего. Видимо, у высоты есть особое свойство, пробуждающее у всех людей особые, романтические чувства.
Но у всего есть конец, и нам пора спускаться вниз, пробегая по "третьей" лестнице, мимо курящих на лестнице третьего этажа ребят из института математики, потом мимо курящих на втором этаже ребят из "лаборатории Малиновского", потом промчимся мимо первого этажа, чтобы оказаться в самом таинственном месте Института - подвале!
Здесь темно и весьма необычно. Во-первых, пол подвала: он сделан из отдельных плит, которые слегка покачиваются и постукивают при ходьбе. Это, так называемый, фальшпол, а под ним пространство для различных коммуникаций - кабелей, труб и прочего. Во-вторых, - потолок: он просто-напросто являет собой переплетение всевозможных труб и проводов, причем он расположен довольно низко, - можно достать рукой. Справа и слева расположены шкафы и двери в лаборатории, так же, как и на верхних этажах. Подвалом я, конечно, назвал эту часть здания несправедливо - это, все-таки, цокольный этаж: в каждой комнате имеются полноразмерные окна, просто уровень пола ниже уровня земли.
В подвале - я буду продолжать его так называть по привычке - много всего интересного.
Первый, к кому мы зайдем в гости - Боря Филипп. Он биолог, кандидат наук, работает в "лаборатории Коварского", где занимаются также и биофизикой. Здесь же рабочая комната, в которой Боря Филипп ставит какие-то эксперименты. С ним можно долго и неторопливо побеседовать на самые разные темы, он расскажет немало интересного о биологии в целом, и о сельском хозяйстве в частности.
Потом мы посетим Женю Мурашова - институтского фотографа, человека, напоминающего своей демонстративной независимостью Соломона из "Степи" Чехова. С ним нам тоже будет приятно и интересно поболтать на самые разные темы - от мировой политики, до институтских сплетен.
Потом мы надолго зайдем в комнату, относящуюся к Отделу Святослава Анатольевича Москаленко. Здесь работает группа "экспериментаторов", изготавливающая лазер с перестраиваемой частотой. В состав группы входит Валя Чумаш - несколько самонадеянный "молодой ученый", безоглядно "делавший карьеру", Юрка Шекун - мой давнишний близкий приятель, Игорь Добында - замечательный молодой человек из весьма уважаемой в Молдавии семьи, потом к ним присоединится ненадолго Игорь Раздобреев. Все они пообтерлись в качестве стажеров на физфаке МГУ, в лаборатории Р.В. Хохлова, поэтому полагают себя находящимися на самой передней линии науки: они делают пикосекундный лазер!
У них действительно очень интересно, и уровень того, что они делают, действительно весьма высокий, и ребята они, в самом деле, отличные. У них можно согласится попить чайку, а потом уйти - причем Игорь Добында обязательно что-нибудь подарит: фонарик, лампочку, плакат по технике безопасности - хоть что-нибудь! Он очень добрый и хороший парень, к тому же воспитан так, что гостя надо одаривать. Но не будем злоупотреблять гостеприимством, и пойдем дальше. Дальше будет еще одна из комнат "лаборатории Бологи", в которой сидит наш добрый товарищ Слава Сюткин. Если в комнате нет некоего ископаемого ублюдка по имени Дима О-ов, можно и поболтать. Если же упомянутое существо там, лучше пойти дальше и заглянуть к Шкурпеле ("лаборатория Паршутина"), там хотя бы чисто.
Последний объект в подвале - мастерские. Это несколько комнат с разнообразными станками - токарными, сверлильными, шлифовальными и т.д. Мне, как и остальным теоретикам, там бывать не приходилось, а вот для остального большинства сотрудников это место очень важное и знакомое.
За пределами нашего внимания остались: склад, стеклодувная, комната, в которой работала установка по получению жидкого азота, комната с большим электромагнитом, позволявшим "радауцановцам" изучать эффект Холла, а также еще множество других комнат, о которых я ничего не помню, либо ничего вообще не знал.
Ну, вот и все. Пора на выход - там, за пределами института распростерся наш удивительный город, о котором хочется вспоминать и вспоминать...
