Георгий Эсаул - Алиса в стране оплеух
- Я безумная счастлива, и нет того сумасброда, что сейчас испортит мне настроение - искристое, мартовское, с переломом в душе - травмпункт напряжётся, если я с надломленным восторгом раскрою перед доктором-подростком свою полноту с неясными бликами зловещего Лунного света на каблуках.
Графиня Алиса, наконец, оделась - простенько, одежда не бросает тени на девичью честь, не ущемляет права институток и благородных балерин, с выпуклыми очами тружениц театра.
Золотой обруч Царицы Мира придерживает угольные волосы (на голове).
Грудь крест-накрест в кожаных чёрных полосках, что едва-едва - нехотя, с ленью наёмных рабочих - прикрывают соскИ:
- Ленты изящнее и целомудреннее, чем топик с цифрой шестьдесят девять или бронелифчик, - графиня Алиса успокаивала себя, непривычно, когда только два ремня закрывают, и даже не закрывают, а выставляют - слегка поддерживают резиновые колокола грудей - так плюшевый мишка поддерживает тряпичную куклу за ватные ягодицы. - Всё на виду, и охальники - а в пещерах множество неприглядных личностей со злобными мечтами в очах - не разгуляют своё воображение, не пустятся в долгие конфуцианские рассуждения - что у меня за бронелифчиком спрятано - не поддельное ли? не китайское ли силиконовое? не ватой ли набит бронелифчик для эффекта глобуса? не скрывается ли за топиком сибирская язва на груди?
Прозрачно, толерантно - без намёков на пошлости, только тело, господа, только здоровое девичье тело мудрой эстетки с робостью в десятом поколении институток.
Кожаная чёрная короткая юбочка размером с носовой платочек - с той же целью - не допустить фривольных мыслей у похотников, у подкупных порочных письмоводителей с красными носами антарктических алкоголиков.
Уверена, что под Землей - толпы письмоводителей, и каждый - мечтатель, а я короткой юбочкой не дам повода для раздумий, для мечт - всё на виду, как в Вигеланд-парке в Осло.
То, что нет трусиков - для гигиены, и опять с той же целью - пусть видят, что я не больна, что нет у меня венериных бугорков - не знаю, что это, но слышала от княгини Орловой Елены Николаевны, что бугорки не к добру, как снег среди лета.
Сапоги кожаные чёрные - в одном ансамбле с лентами на груди и юбочкой - выше колен, и длина их оправдана - пыльно, грязно вокруг, моря нечистот, черепа под ногами - не Версально, но и за Отчизну не обидно.
Спасут от пыли сапожки, а высокие каблучки - не для бахвальства, не для вознесения над обыденностью, а - производственная необходимость - опять же от грязи защищают - дорогие мои сапожки - и от тарантулов. - Графиня Алиса успокоила себя, вертелась перед зеркалом - хорошА, целомудренна, одета со вкусом - обруч, ленты, мини-юбка и сапожки на высоченных башенных каблуках - целомудренно, комар-эльф носа не подточил бы, если бы воскрес с оплеухами.
Графиня подождала восторженных почитателей (разумеется, если бы появились и глазели, Алиса прогнала бы их в шею, потому что - приличная девушка, конфузливая, но сотая доля приятности осела бы в воспоминаниях самородным золотом), ещё раз крутанулась юлой знатоков перед зеркалом, вздохнула - до чего же хороша! - если бы не высочайшие моральные принципы, то похвалила бы себя, за надлежащий вид!
С чувством насыщения пошла по проходу, опускалась ниже и ниже, даже стены стали горячие в преддверии ада.
В скальной нише графиня Алиса заметила чёрный череп - череп афрочеловека, рядом - чёрная свеча и запотевший графинчик с замысловатой надписью по-арабски.
Графиня не читает по-арабски, но убедила себя, что написано - "Лимонад" - залпом выпила прозрачную, дурно пахнущую крепкую жидкость - будто сто муравьёв без усов проглотила.
В горле содрало наждаком, графиня Алиса долго отхаркивалась кровью, ругалась, но не резко, не с дурными словами, а по-эстетски, красиво, с надрывами в голосе и заломленными на груди руками - так рыдают приглашенные высокооплачиваемые плакальщицы в городе Бомбей.
Протянула руку - поправить юбочку - и обомлела, ударенная ужасом случившегося - так каменеет Принцесса под Драконом.
Юбка исчезла, миленькая, столь любимая, потому что вымученная часами примерок, юбочка; и сапожек великолепнейших, эстетически торжественных нет - неокрепшая душа сапог улетела: и настоящей ценности грудастой девицы - кожаных лент - тоже нет, и обруч - дорогой, незапятнанный - растаял в дымке голубой.
Вместо любовно подогнанного бывшего, чёрного одеяния - белое пышное с корсетом из китового уса.
Розовые ленточки, шёлк - премиленько, но где душа одежды, где совесть модельера?
Мимо пробегал с круглым зеркалом зеленый огромный человек-гора.
Графиня Алиса не обратила должного внимания на великана, взглянула в зеркало и разрыдалась - незакалённая сталь.
Рост уменьшился, внешность изменилась, как сосулька в солнечный день.
Вместо прежней гордой графини Алисы - ну, недолго гордилась, - в зеркале (без чёрта и без Ангела за плечами) отражалась сдобная, с избыточным весом, краснощёкая коротышка в белом парике с косицей, а в косице - нож финский.
Алиса из зеркала жеманно улыбалась, робела, носком бальной туфельки водила по звезде Давида, начертанной на заплеванном граните.
- Ох! Люди добрые, да что это делается, неосознанное? - графиня Алиса заголосила, оглянулась - нет ли врага за спиной, с воспалённым взором снова взглянула в зеркало, надеялась на шутку Судьбы. - Небо мне нужно с отрадными китайскими обезьянами на облаках!
Где принципы построения нового общества, в котором каждая девица - добродетельна, умна - на арфе играет, на скрипке пиликает, ножку в балете высоко понимает, но без гама и шума французианских балерин, которые в поднятии ноги выше головы выгоду себе ищут, а не славу Государству.
Сила воли и уважение к моральной чистоте - важно для девушки, и любование собой, если не красавица - приводит к измельчению, ведет к унижению человеческого достоинства невесты и внутреннему падению в ад, где сломанные чёрные крылья и пепел от сигарет.
- Зеркало мешает, а то закатил бы тебе оплеуху, чтобы Звёздное небо в голову вошло и не уходило, барышня! - зеленый человек вздохнул, щелкнул пребольно графиню Алису по носу, подхватил падающее зеркало и побежал в туннель, ревел, о позорном столбе с золотыми гвоздями.
Графиня Алиса стушевалась, теребила в руках батистовый платочек с монограммой дома Лавуазье, конфузилась, не знала, что предпринять в новом облике толстушки в кружевах: в омут с головой или ждать, пока мыши съедят ноги.
С горя графиня Алиса затянула долгую жалостливую песню о последнем подвиге рыцаря Ланселота, плакала горько - так плачут безутешные гимнастки после падения мимо батута.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой графиня Алиса омывает ноги кровью
- ААААА! Держите меня, семеро балеронов!
Грезится ли мне Принц на Белом коне, или белый конь на Принце; с вилами Принц, с крестьянскими, а похож на мадагаскарца.
(Графиня Алиса в изумлении вспомнила несколько непотребных слов из лексикона графа Одоевского Петра Васильевича, пожурила себя за недомыслие, назвала конфеткой.)
Если бы я не превратилась в толстую барышню, а возродилась в виде тарелки для радиотелескопа - то вздохнула бы свободно, назвала себя Кормилицей героя Прометея, незапятнанная курочка на яичках дрозда.
Для что я в подземелье ведьм и колдунов?
Что нового принесла людям, и что скажу классной даме по поводу своего одиночества - без клавесина, без стишков в альбом, без назидательного чтения о подвигах доблестных масонок?
Бутылочные мои ноги - не стянут разбойники с вас чулки и туфельки - не по рангу чувахлаям.
Лиходеи отрубят мои ножки, адрес напишут раскалённым шилом на лбу курьера: "Ад! Содом и Гоморра! Река забвения!", в посылке в Америку пошлют на донорский пункт, и ножки мои Рокфеллеру престарелому, древнему, как книга Откровений - пришьют.
Где же беспрерывное и последовательное поддувание в горн в кузнице кузнеца Вакулы?
Кузнец Вакула - имя-то нерусское, басурманское - Оксану в жены взял, радовался - ОХ! - непотребно, когда за туфельки сердце приобрел, выгадал, а Оксана продешевила, потому что честь незапятнанная благородная намного дороже стоптанных Государственных туфелек.
Вдруг, дробный стук копыт прервал мудрость графини Алисы.
Барышня припудрила носик, подправила буклю на парике, ощерила в улыбке смертницы кариозные зубы.
Ужасающий, проходимец - Белый Кролик - сгинуть бы ему на месте, провалиться сквозь гранит, бедовому.
Слегка покачивался, бездумно хохотал, и тут же заливался слезами, тяжело дышал, бешено вращал красными альбиносными глазами любителя абсента.
В правой руке Белого Кролика - Хартия Независимости США, в левой - щегольский мужской веер и пара ебальных белых перчаток из Амстердама - так афроамериканец одевается на Конгресс Чёрного Большинства.
- Назвал бы себя булочником и с живого бы шкуру с себя содрал на начинку для пирогов! - Белый Кролик пытался сфокусировать взгляд на графине Алисе, шатался матросом в шторм. - Герцогиня Чеширская, давно не получала оплеух - мать её Королева Турции.
