Сергей Преображенский - Семь снов черного кота
- Что это за сонная болезнь?
- Болезнь хитрая, так сразу и не поймешь, что человек болен! Ходит целый день, разговаривает, разными делами занимается, работает и на вид совершенно здоровый, но ближе к вечеру начинает зевать, трет кулаками глаза, а потом вдруг уляжется где–нибудь в тихом уголочке, закроет глаза и спит. Если ему не мешать то он может проспать 7–8 часов, или даже девять! А на утро встает как ни в чем ни бывало бодрый и свежий!
- Так ведь это же нормально!
- Что нормально? Спать нормально? — удивился Фридман, — А то, что ты каждый раз после сна не помнишь ничего, и мне приходится все по новой тебе рассказывать и про рутений и про Циклопа и про сонную болезнь, это нормально? А этот твой бред про Сисадмина в какой–то банке?
- По–моему бред это как раз здесь! Слушай, а ты что сам разве не спишь?
- Нет, конечно!
- Совсем? Никогда–никогда?
- Совсем!
- Да, похоже, что это ты больной!
Сашка ничего не ответил, только с удвоенной энергией принялся долбить породу.
- А ты давно здесь? — спросил Валерка через несколько минут молчания.
- Давно! Раньше я зарубки делал на рукоятке, — Сашка показал рукоятку своего ледоруба всю покрытую насечками, — Как вагонетку поднимем наверх — ставлю зарубку. Потом рукоятка кончилась. Нет, можно конечно зарубки делать и на стене, только какой смысл?
- А ты помнишь, как ты сюда попал?
- Помню! Я открыл глаза: вижу, лежу здесь на полу, нога прикована к вагонетке, а рядом стоит тощий чумазый тип с кайлом в руках и говорит: «С прибытием! Я Магнус Шредер, первый немецкий космонавт! А тебя я буду называть Батон!» Да, кстати, можешь называть меня Сашкой, если хочешь. Все лучше, чем Батон!
- А до этого? Что было до этого?
- Не помню! Дело в том, что при переходе в новую жизнь вся информация о прошлой жизни стирается! Да и ты тоже ничего о своей прошлой жизни помнить не можешь! Тебе просто кажется, что ты чего–то там помнишь, а на самом деле это всего лишь твои сны!
- Постой, а где теперь этот Магнус Шредер?
- Умер. У нас же работа сам видишь, тяжелая, воздух плохой, так что здесь люди долго не живут! А Магнус, помню, в тот день кашлял много, он вообще всегда кашлял — легкие слабые. Но в тот день как–то особенно кашель его донимал. Так вот значит, закашлялся он, а потом вдруг упал на пол, задергался и кровь изо рта тонкой струйкой. Пришел Циклоп, сказал «Отмучался бедолага!» и за ноги его уволок. А потом появился ты! Да, кстати, это тебе!
Сашка вытащил откуда–то из–под лохмотьев свернутую в трубочку толстую тетрадь и протянул Плотникову.
- Что это? — спросил Валерка.
- Шредер велел передать тому, кто придет после него, то есть тебе. Если спросит. Ты спросил.
Плотников открыл тетрадь.
«…Сегодня я, наконец, окончательно уверился в том, что я сошел с ума. Это единственно возможное объяснение того, что происходит со мной в последние дни. Но лучше все по порядку…»
- Ладно, потом дочитаешь! — сказал Сашка, поднимаясь на ноги, — Работать надо, а то скоро Циклоп припрется, а у нас и конь не валялся!
Некоторое время каторжники работали молча, потом Валерка спросил.
- Слушай, Саш, вот ты говорил, что потом появился я, а ты помнишь, как я появился?
- Как, как, — проворчал Сашка, — Как все появляются?! Оборачиваюсь, а ты лежишь прикованный к тачке с кайлом в руке и только глаза по сторонам таращишь! Да все спрашиваешь: «Где я?» и «Что со мной?» прям как сегодня.
- А потом?
- А что потом? Потом я научил тебя работать кайлом, толкать вагонетку, чувствовать приближение Циклопа. Ты уже начал понемногу привыкать и вдруг неожиданно уснул. А когда проснулся, то уже ничего не помнил, и мне пришлось заново учить тебя всему.
- Нет, Сашка, это точно бред! Мы с тобой обкурились какой–то дряни и нам все это мерещится!
- Я не курю, — ответил Сашка грустно и даже с какой–то горечью, — Да и ты тоже! Здесь курить нельзя — взорвешься на хрен! Метан!
- Так — подвел итог Плотников, — Курить нам нельзя, спать нельзя! Но есть–то мы должны! Закон сохранения энергии еще никто не отменял!
- Еда нам тоже не нужна, мы питаемся энергией космоса!
- Космоса? Под землей? Какой идиот тебе это сказал?
- Так говорит Циклоп!
- И ты веришь этому уроду?
- Не знаю, — Сашка пожал плечами, — Но есть, почему–то не хочется!
Валерка прислушался к себе — есть и в самом деле не хотелось.
- Ладно, допустим. А пить? Я имею в виду воду!
- Мы поглощаем растворенные в воздухе водяные пары через кожу. А излишняя влага испаряется таким же способом.
- Тоже циклоп сказал?
- Ага! — подтвердил Сашка.
- Ну, мы и влипли! — протянул полностью обескураженный Плотников.
- Нет, если подумать, то это даже хорошо! — возразил Фридман, — Ты только представь, какая бы здесь стояла вонь, если бы мы пили и ели! Ведь сортиров–то нет!
- Да я имею в виду вообще — влипли! За какие грехи нам все это?
Известно за какие — за все плохие поступки в прошлой жизни! Ибо в писании сказано: «И воздастся каждому по делам его…»
- Да какие такие плохие поступки? Что ты несешь? Сам подумай, что ты такого ужасного мог натворить в той жизни?
- Я же сказал — вся память о прошлой жизни стирается! Не помню я ничего! Хотя… может, я сервер грохнул?
- Стой, как ты сказал? Сервер? Откуда ты знаешь это слово?
- Да не знаю я, само вдруг всплыло!
- Ты постарайся вспомнить, что такое сервер, это из твоей прошлой жизни! Если вспомнишь это, вспомнишь и все остальное!
Сашка наморщил лоб и несколько секунд молчал, а потом пожал плечами.
- Не знаю, может это такой особенный очень дорогой сервиз? Может, я раньше был слугой у какого–нибудь вельможи и грохнул этот сервиз?
- Нет, Сашка, не то давай вспоминай еще!
Но вспомнить Сашка ничего не успел, послышался страшный грохот, земля задрожала, и с потолка посыпались мелкие камешки. Фридман крикнул «ложись» и упал на землю, закрыв голову руками…
Сон четвертый. СКОТНЫЙ ДВОР
Молодой хряк Борька сунул рыло в корыто с помоями, вяло чавкнул пару раз и отвернулся.
- Ты чего? — удивился кормившийся рядом Федька. Он был самым толстым во всем свинарнике, и поэтому все свиньи его уважали и считали паханом.
- Надоело… — нехотя ответил Борька.
- Помои надоели?! — Федька от удивления даже перестал жевать, — Ты что, с ума сошел? Разве может быть что–нибудь лучше помоев?
- Да нет, не помои. Вообще, все надоело! Вся эта свинская жизнь! Ну, подумай сам: живем в хлеву, питаемся отбросами, кроме скотного двора вообще ничего не видим! Вот ты Федька, к примеру, знаешь, зачем ты живешь?
- Конечно! Я живу, чтобы сожрать как можно больше помоев!
- Ну а кроме этого?
- Кроме? Ну еще, свеклу, репу, отруби… К примеру, я сегодня залез в кормушку к Буренке и сожрал здоровенный кусок комбикорма.
- Да нет, я не об этом! Я никак не могу понять, для чего нужно постоянно все жрать, хапать, воровать, отнимать у других? У той же Буренки, к примеру?
- Как для чего? Чтобы разжиреть и стать крутым!
- Ну, хорошо, а дальше что? Допустим, ты разжирел и стал самым крутым! Однако и тебя, и меня, и Шустрика, который в два раза худея тебя, все равно всех нас ждет одно — мясокомбинат!
- Ну, положим на мясокомбинат еще не завтра. И вообще я не люблю эти разговоры.
Федька замолчал на несколько секунд, еще раз нюхнул помои и продолжил:
- А вообще, если хочешь знать, то я не боюсь мясокомбината! Да, не боюсь. Порядочной свинье не нужно его бояться! Говорят, что там хорошо, там целые реки помоев! Можно прямо с копытами залезать в эти помои и лежать в них… А как ты думаешь Борька, есть там желуди? Я все мечтаю желуди попробовать! Говорят вкус, просто божественный!
- Трудно сказать, что там есть, на этом мясокомбинате, оттуда еще никто не возвращался! Я только слышал, как Шарик говорил, что там со свиней сдирают шкуру и делают из них колбасу!
- Нашел, кого слушать! Шарик известный брехун! Это он от зависти! Ты посмотри на него: кожа да кости. Впрочем, оно и не удивительно: жизнь–то у него прямо скажем собачья: кормят впроголодь, держат на цепи, да еще заставляют наш свинарник охранять! Вот он и придумывает всякие небылицы! — Федька возмущенно хрюкнул и повернулся к своему корыту.
- Нет, ну подумай сам, — все никак не мог успокоиться Борька, — для чего мы свиньи живем? Шарик дом охраняет, куры яйца несут, коровы дают молоко, которое нам иногда подливают в помои. Нас кормят, чистят, за нами убирают, а мы только жрем да загаживаем окружающую среду!
- Странный ты какой–то Борька! Ты посмотри на Степана, он кормит, поит нас, чистит, убирает за нами дерьмо, а ты думаешь, он знает, зачем он это делает? Просто таков порядок вещей, вот и все!
- Но почему, почему он именно таков, этот «порядок вещей»?
- А потому что мы, свиньи, существа высшей расы, это же ясно как день!
- Да ты, Федька, просто расист какой–то!
