Гакт Камуи - Признание
Хотя сейчас я полностью уверен в себе, подростковый возраст был для меня кошмаром. Из-за того, что я хотел секса, меня так смущало собственное желание, что мне хотелось сказать: «Кто-нибудь, остановите это!». Если у меня не было секса целый день, то мне казалось, что день прожит зря. Ничто не могло удовлетворить меня.
Как Дракула жаждет крови, так я желал секса. Сейчас я почти уверен, что я был в некотором роде «вампиром».
Был в моей жизни и такой период.
Я действительно высасывал жизненную энергию из моего партнера посредством секса. У меня есть подозрение, что я действительно перекачивал эту энергию в мое собственное тело.
Чем больше ты это делаешь, тем больше возрастает твоя жизненная сила. Чем больше у тебя прибавляется силы, тем сильнее ты хочешь секса.
Это жажда. После секса я продолжал испытывать жажду. Я не мог без секса. Это было единственное, о чем я мог думать. Я всерьез переживал из-за такого своего состояния: «Что я, обезьяна?».
Мне действительно хотелось сказать: «Пожалуйста, кто-нибудь, остановите меня!»
И хотя мне ужасно хотелось этого, но у меня было одно правило, которое я не нарушал: «не мастурбировать». Я поклялся себе не делать этого.
После мастурбации у меня появлялось огромное чувство вины. После неё я думал «что же я творю?», и меня охватывал жуткий стыд. Я чувствовал себя никчемным.
Если я с кем-то встречался в этот момент, то я говорил себе, что я должен сначала добиться взаимности у этого человека. Когда я ни с кем не встречался, то я, если мог, старался себя сдерживать.
Так что никаким образом я не мог быть самим собой. Когда мне хотелось мастурбировать, я выходил из дома и отправлялся на поиски партнера, пока не находил его.
Я говорил себе: «Хочешь мастурбировать — вставай и иди!»
Когда у меня не было подруги, у меня были друзья. Когда я не мог общаться с девушками, я мог разделить свои чувства с друзьями. Были и люди, которых я использовал только для секса.
Это было взаимно. Мы оба занимались сексом везде, где только могли, пока нам не было достаточно.
В то время случалось, что я занимался сексом целый день. Разве это не глупо? Хотя я и думал: «что же я делаю?», я продолжал заниматься сексом. Это было одним из самых захватывающих испытаний в моей жизни.
И все равно я никогда не был полностью удовлетворен. Я думал, что я болен. Со мной было что-то не так.
Сейчас вы, должно быть, посмеетесь, но тогда я серьезно переживал из-за этого.
Сейчас я думаю, что и духовный, и физический пики развития молодого человека — оба очень важны.
Тем не менее, если вы соскользнете с этого пика, это может оказаться очень плохо. Если молодые люди сдерживают свои чувства; если они хотят сделать что-то, но ограничивают себя, пока молоды — то к тому времени, как они станут старше, они все равно достигнут этого духовного пика. Но к тому моменту их физический пик уже пройдет. Короче говоря, если вы хотите сделать что-то, это должно быть сочетание желания физического и желания духовного. Если так будет, то вы получите удовлетворение. Если физическое и духовное желание совпадают, то вам ведь не придется разыгрывать какой-то странный спектакль, верно? А если ваше тело ослабеет, то духовная часть восполнит нехватку сил.
Я думаю, что люди, которые устраивают игры с переодеваниями, занимаются садо-мазо, проституцией или свиданиями за деньги, скорее всего, соскользнули со своего духовного пика. У меня нет абсолютно никакого желания заниматься ничем подобным. Я вообще не понимаю, зачем нужны свидания за деньги.
Когда я был подростком, после того, как мой физический пик миновал, это постоянное желание секса полностью исчезло.
Хотя секс не удовлетворяет тебя полностью, он проникает в твое тело.
Сейчас я счастлив. Потому что у меня больше нет этих неконтролируемых порывов. Но это не потому, что мое сексуальное желание полностью исчезло.
Важнее не акт секса сам по себе, а то, хочешь ли ты его всей душой. Если в твоем сердце нет чувств к человеку, то и тело твое не реагирует.
Даже если мужчина может заставить свое тело действовать в таких условиях, разве он не просто совершает телодвижения? В душе ты знаешь, какие условия самые лучшие. Говорить себе «я как-нибудь справлюсь» — это совсем не то же самое, что говорить себе «это потрясающе!» Если ты можешь сказать себе «это потрясающе!» — значит, вы с вашим партнером — идеальная пара.
Тем не менее, число людей, которые могут испытать это чувство, очень ограничено. Две половинки единого целого. Это, в конце концов, и является основой секса.
Если внешность, стиль, личность человека вам нравятся — это, конечно, хорошо. Но это еще не значит, что секс тоже будет хорошим. Любые отношения между такими людьми не будут длительными.
Если секс между двумя людьми не заладился, то они всегда могут стать просто близкими друзьями или приятелями.
Сейчас у меня нет никого, кого я мог бы назвать своей девушкой.
Конечно, есть люди, которых я люблю.
Я часто думаю: «Мне очень нравиться этот человек», или «Я люблю его». Но эти чувства — порождения момента. Не имеет значения, на кого они направлены — на мужчину или на женщину.
Возьмем, к примеру, Хайда. Когда я с ним, я думаю «Боже! Какой он потрясающий!». Это — тоже любовь, или что-то очень близкое к любви.
Его улыбка — это преступление. С тех самых пор, как я встретил его впервые, я думаю: «Если бы только он был женщиной…» Но, черт возьми, он — мужчина!
Если бы он был девушкой, я наверняка влюбился бы в него. Я падок на такой тип. Чтобы они ни говорили — я буду слушать.
Если он или она скажет «приезжай немедленно», я брошу все и приеду. Я ищу девушку нежного типа, похожую на Хайда. Думаю, в такую я влюблюсь.
Тем не менее…
Никогда не бывает так, чтобы девушка заинтересовалась мной. Как ни крути, получается так, что всегда я начинаю испытывать интерес первым.
Мне бы очень хотелось, чтобы нашлась девушка, которая будет чувствовать то же самое по отношению ко мне.
В последний раз это случилось, когда мне было 22. Я знал о ее чувствах, но в то время мне не нужна была девушка. Потому что работа тогда составляла основу моей жизни, и любовь не являлась для меня главным.
Тем не менее, я думаю, что человек, который любит, — очень счастлив. Когда ты можешь сказать «кроме тебя для меня никто не существует», или «если ты рядом, мне больше никто не нужен!» — это самое прекрасное, что только может быть.
Но сейчас для меня важнее всего работа.
Хотя любовь — это важно, но время, которое ты можешь потратить на любовь в своей жизни, очень ограничено.
Я провожу с людьми, которых называю своей семьей, гораздо больше времени, чем проводил бы с девушкой, которую люблю.
И я думаю, во всяком случае, пока, что это нормально.
Глава 4.6. Грустная история любви между мной и девушкой, больной лейкемией
Я — страшный человек.
Именно так я думал, когда был женат.
Когда я чувствую, что какой-то человек мне важен, я не могу сказать ей, что люблю.
Если я скажу это, мы оба станем всего лишь «вещами».
Чувство, что та, которую я люблю, — всего лишь предмет собственности… Я не могу этого вынести.
Я уверен, что с того момента, как у меня появляется желание, чтобы человек принадлежал мне одному, его жизнь начинает меняться и рушиться.
Но разве эта жизнь для меня ничего не значит?
В отношениях с одной девушкой все это проявилось в полной мере, ее жизнь была разрушена из-за меня. Но я не останавливался, пока не стало слишком поздно. Она стала на себя не похожа, это было видно по сообщениям, которые она оставляла на моем автоответчике, и по ее поведению.
Я был прав, разрывая отношения. Однако это именно она сказала: «Я не могу остановиться сама. Я умом все понимаю, но, несмотря ни на что, остановиться не могу…»
Желая обладать кем-то, разрушаешь его. Из-за стремления присвоить себе тех, кого люблю, из-за того, что разрушаю их жизнь, я и страшен.
Она прямо сказала мне, что я слишком много от нее требовал.
Например, она умоляла: «Я просто хочу подольше быть с тобой, хоть на секундочку».
А я обычно отвечал: «Я не могу. Мне нужно работать, и у меня куча дел, с которыми нужно разобраться. Мы не можем часто встречаться».
Если один из двоих влюбленных будет умолять другого остаться, то это точно буду не я. Есть вещи, которые могу сделать только я, и, конечно, есть вещи, которые я сделать не могу.
Если я захочу сделать что-то, что смогу сделать только я, то поставлю на кон свою жизнь и добьюсь результата.
И в то же время, если я буду умолять кого-нибудь сделать то, чего я сделать не могу, и кто-то рядом со мной сможет сделать это и исполнит мое желание, я, естественно, захочу быть с этим человеком.
Я понимаю, почему хочу присвоить себе людей. Мне всегда этого хотелось. Желание было таким сильным, почти болезненным. Даже сейчас я испытываю его.
