Михаил Мамаев - Босфор

Дома Наташа заплакала.

В углу были свалены вещи, готовые к переезду и к борьбе. Два чемодана, большая спортивная сумка и несколько полиэтиленовых пакетов.

— Не хочу к Жале, — сказала Наташа. — Вздорная, избалованная, маленькая и неуютная! Что она, что ее квартира…

— Можно только ночевать, а все остальное время проводить в городе. Или купим снотворного и она проспит месячишко-другой, пока не найдем выход.

— Все равно не хочу.

— Значит, завтра переедем в отель. Пока ты будешь работать, что-нибудь подыщу.

— Знаешь, давай немного выпьем, — предложила Наташа. — За последний вечер здесь. Это была наша первая квартира в Стамбуле. Она была к нам добра, и мы любили ее, правда?

Сходил в магазин и принес бутылку «Якута». С грустью подумал: «С завтрашнего дня эта лирическая тропа начнет зарастать…»

Вдруг проснулась злость.

— Знаешь, что, — крикнул, вскочив с дивана. — Мы им всем еще покажем. Давай не терять времени и репетировать.

— Сейчас? — удивилась Наташа.

— Да, а когда же? Время уходит.

— Но я устала…

— Хорошо, тогда буду один! А ты показывай, если что не так.

Наташа включила музыку.

Скинул тапочки и стал танцевать. Сперва был немножко зажат и чувствовал себя как молодой гиппопотам, переходящий по тонюсенькой жердочке через грязную лужу на глазах у всей саванны. Но через минуту музыка увлекла.

Я танцевал без передышки. Это было нелегко. Но казалось, что в этот момент все наши враги, весь мир, не желающий нам помогать, смотрят, как я радостно и зло отбиваю ногами ритм своего сопротивления…

Наташа удивленно смотрела. По мере того, как я двигался, взгляд менялся. В Наташиных чувствах ко мне появлялось что-то новое, еще одна едва уловимая краска. И имя ей — тревога.

Переехали в отель.

О плате пришлось поторговаться.

— В Стамбуле теперь сложно, — сказала хозяйка отеля Ферда. — Все дорожает. Нужно зарабатывать кучу денег, чтобы выжить.

— Нам грех жаловаться, — беспечно заявил я. — Но, как говорят в России, копейка рубль бережет…

— Я сделаю скидку, — сказала Ферда.

— Это правильно. Летний сезон прошел, и наплыв туристов спал. Отели стоят пустые. Многие готовы принимать у себя практически даром. Но у вас так уютно…

— Да, но вы предлагаете платить слишком мало…

— Да, но у вас нет тренажерного зала…

— Зато здесь парк…

— Зато мы хорошие люди. И не будем водить гостей…

— Отчего же? Водите на здоровье. Мы всем рады.

— Значит, к вашим постояльцам постоянно ходят?

— Нет, но даже если да, внизу ресторан, где можно принять гостей… А у вас есть вид на жительство?

— Да, но даже если нет, у нас наличные и не нужен чек…

— Кстати, по вечерам живая музыка…

— Кстати, как со звукопроводимостью? Дело в том, что моя жена с трудом засыпает…

В конце концов сошлись.

Поздним вечером собирался в бар на работу. На душе скребли кошки. Я чувствовал, как они растут и каждую минуту норовят превратиться в саблезубых тигров.

В одиннадцать в баре было пусто. Дискотека начиналась в полночь. Мне выдали одежду. Черная водолазка, черные лосины с причудливым узором, высокие черные ботинки на толстой подошве и черный длинный фартук. Не хватало еще котелка в виде гробика…

Слева на груди к фартуку были пришиты кусок льда и трубочка для коктейлей. Лед не таял, а сквозь трубочку невозможно было ни пить, ни плеваться. Везде обман!

Переоделся и встал за стойку главного бара напротив сцены.

— Работал раньше барменом? — строго спросил Тунч, словно речь шла о приюте для бездомных собак. — Тогда слушай. Бар — это корабль. Его надо знать, как свои пять пальцев. Или сколько их там у русских? Не торопись. Если попытаешься узнать сразу — запутаешься.

Тунч повернулся к полкам, заполненным бутылками.

— Все эти напитки жаждут быть выпитыми! — продолжал он. — Не иди у них на поводу. Экономь.

Здесь около ста бутылок. Но в баре может быть и больше. Выучи для начала три-пять рецептов. Только не путай, где какая бутылка — знай места назубок. Ошибка в ингредиентах может вызвать судорогу.

Чаевые мы складываем в этот ящик и делим поровну после работы. Вопросы?

— Если заказали судорогу, в каких пропорциях и что наливать?

Тунч задумался. Наконец до него дошло. Он выплюнул аршин и превратился в нормального парня.

— Тогда обращайся ко мне, — рассмеялся он, хлопнув меня по плечу. — А пока порежь морковь. Орехи и морковь подаются у нас бесплатно, не забудь.

Тунч показал, как резать морковь. Еще бы он показал, как обращаться с рюмкой! Чтобы я мог научить клиента, если вдруг окажется, что он не знает…

За главной стойкой нас было трое — Тунч, Нисо и я. Нисо пришел последним. Он показал, как делается коктейль «Секс-сандвич».

— Почему такое название? — насторожился я. — Он повышает потенцию? Или стимулирует аппетит?

Нисо пожал плечами.

— Возможно. Как-то не приходило в голову. Знаю только, что все коктейли, в названии которых присутствует «секс», необычайно крепкие. Ну как?

Сразу было трудно понять, нравится мне «Секс-сандвич» или нет — девушек поблизости не было. И сандвичей тоже. Но для Нисо было важно, чтобы коктейль понравился.

— Всем коктейлям коктейль! — я щедро прищелкнул языком. — Где научился?

— На юге, — ответил Нисо. — Летом подрабатываю барменом в Анталии. Здесь все бармены работают летом у моря. В Анталии, Бодруме, Кушадесе… Если хочешь, можем на следующий год поехать вместе.

— Не знаю, пробуду ли здесь так долго.

— Мы поедем в апреле договариваться. Чтобы с мая работать.

В баре заиграла музыка, стали собираться люди. Зажглись лампочки над баром, и мы оказались как на витрине. Или в аквариуме, который вместо воды заполнили музыкой и винными парами.

Я старался выполнять подсобную работу — тщательно мыл стаканы, чистил и резал морковь, рассыпал в блюдечки орехи. За всю свою жизнь не нарезал моркови столько, сколько за одну эту ночь! И не схрумкал столько халявных орехов!

Принимать заказы я боялся. Словно могли заказать не коктейль, а, по меньшей мере, изнасилование чьей-нибудь любимой собачки! В ту ночь я не принял ни одного заказа! В самых крайних случаях, когда отступать было некуда, и клиенту удавалось поймать мой дикий взгляд загнанного орангутана, притворялся отлитым из воска дальним родственником мадам Тюссо.

— Ничего, — сказал Тунч, похлопывая по плечу. — В первый раз всегда так. Потом не сможешь жить без этих бутылок, без перезвона бокалов и своей власти — делать людей веселыми и забавными.

«И так не могу без этого жить, — подумал я. — Только все равно хочется залезть под стойку».

Тунч работал барменом пять лет. Он был профи, что постоянно демонстрировал, легко жонглируя бутылками, если не был занят с клиентом. Эта серьезность мне понравилась.

К стойке подошел Омер-бей. Попросил налить виски.

— Как первая ночь? — ласково спросил он. — Сегодня хороший вечер, много посетителей. Тебе повезло.

— Да. Чувствую себя ужасно счастливым…

В два Тунч позвал наверх, в ресторан. Работала только кухня — готовила для персонала. Повар-албанец, прозванный почему-то Ганнибалом, налил нам по тарелке кукурузного супа. Суп был густой и пах божественно!

— Ты хороший повар, Ганнибал, — сказал я. — Никогда не ел такого вкусного кукурузного супа.

По правде говоря, я ел кукурузный суп только в армии. Но там кукуруза была похожа на вопль голубого павлина во время запора.

— Я еще умею готовить борщ, — сказал Ганнибал.

— Здорово! Обязательно приготовь его в следующий раз. Страшно соскучился по борщу.

Когда мы спустились вниз, Нисо сделал коктейль. Он налил тридцать капель кофейного ликера, столько же молочного и сверху — водку. Каждый из напитков он вливал осторожно, чтобы не смешались. Зажег спичку и стал разогревать рюмку, медленно поворачивая. Наконец, водка вспыхнула нежно-голубым пламенем.

— Если на таком горят в аду, — заметил я, — там не так уж плохо.

— Пожалуйста, — Нисо подал рюмку лысому посетителю у стойки. Тот с благоговением глядел на пламя, как оборотни на салют. Его толстые пальцы робко прикоснулись к рюмке. Убедившись, что она не горячая, Лысый поднял ее и поднес ко рту. Но в последний момент включил стоп-кран. Хмельные глазки с недоумением посмотрели сквозь узкие прорези заметно покрасневших век. Я с любовью наблюдал за ним.

— Не обращайте на пламя внимание и глотайте залпом, — сказал Нисо, словно читал лекцию по борьбе с глистами. — Можете задуть, если боитесь. Только быстрее решайте, пока рюмка не нагрелась.

— Глотать? — недоверчиво проговорил Лысый. — Может, взять трубочку?