Ярослав Веров - Господин Чичиков
Паляницын полез в «дипломат», вынул оттуда бумажку.
– Читаю дословно. «В мире известны опыты над умирающим телом, когда душа, так сказать, отлетает. Уже измерено, что высвобождается и исчезает незнамо куда четыре грамма веса. Вы скажете, четыре грамма – это херня? Ничуть не херня! Подставьте в формулу Эйнштейна – ее каждый ребенок знает, – знаменитый эм-цэ-квадрат. Такой дефект массы эквивалентен четырем Хиросимам. Куда, спрашивается, девается вся эта прорва энергии? Мы же здесь, у себя наблюдаем приборами высокочастотный след, так сказать, информационный пакет. Если удастся канализировать эту энергию в наш мир, мы получим дешевый и практически неисчерпаемый ее источник». Лекцию целую отбарабанил, как школьнику, а тело обратно в морг не вернул. Что они с ним сделали – неизвестно.
– Компромат собираете, полковник?
– А что делать? – развел руками Паляницын. – Жидковат, конечно, компроматец, вон, в лесопосадках на каждом шагу холмики могилок бомжей.
– Я так понимаю, у нас речь не о могилках, а о сверхоружии, это самое меньшее, полковник.
– Да ну? Вот ведь не подумал, а ведь точно, все сходится. – Паляницын глянул в свою бумагу: – «Четырем Хиросимам». Так-так-так. Это что выходит? На кого они работают, спрашивается? Вот где вопрос. Вот, Чичиков, где собака порылась! Ты меня понимаешь?
– Отчего ж не понять. Еще по одной? – Чичиков взялся за бутылку.
– Давай. Очень хорошо. Чего я сразу не сообразил? Сейчас в верхах знаешь, какая шпиономания? Все из-за ихней многовекторности. Ложится спать агентом запада, просыпается агентом Киева. А еще хохлы в Крыму, не забывай. – Паляницын вспомнил об имеющейся у него в Ялте квартире. Курортный сезон, сейчас бы у моря, в казино сидеть.
– Какие хохлы, любезный? Весь Крым татары скупили и ваши, Н-ские. Только, полковник, о курорте потом помечтаешь.
«Черт какой-то этот Чичиков, а не человек, – подумал Паляницын. – Мысли угадывает. То-то Шкура обосрался».
– Какой еще курорт?
– Эта… Казино, девочки по вызову, шашлычок с лавашиком на склонах Ай-Петри, – скучным голосом перечислил Чичиков любимые развлечения Паляницына в Ялте. – Ну а третий из этих страшных людей кто?
– Каких людей?
– Перетятькин, Дятел, а кто третий?
– А… Евгений Петрович Миокард. По данным, так в детдоме окрестили. Очень опасный человек. Мощный гипнотизер. Заведует лабораторией высших способностей человека. Могу рассказать, был очевидцем некоторых опытов.
– Увольте. Вот от этого увольте. Все, что мне нужно сейчас, это телефоны Нестора Анатольевича.
– Пожалуйста. – Паляницын полез в карман. – Его визитка.
– А домашний?
– У него дома нет телефона.
– С чего бы это у него не было домашнего? – вопросил Чичиков, обнюхивая визитку. – Ого! Интересно. Знаешь, полковник, чем пахнут визитки у директоров институтов?
– Чем? – хмуро и нехотя произнес Паляницын.
– Чем-чем! Завхозами, вот чем! Кстати, кто у вас там завхозом?
– Это важно?
Чичиков кивнул.
– Свисток Петр Петрович, замдиректора по АХЧ.
– Славно, славно… – Чичиков потер пухлые ладошки и вопросительно посмотрел на Паляницына.
– Чего еще?
– Телефончик.
Паляницын залез в справочную своего мобильного и продиктовал номер.
– Ну все, поговорили, Вячеслав Тихонович, и будет.
– А гарантии?
– Какие тебе гарантии? Тебе что, назвать казенные суммы, которые вы с Перетятькиным в карман положили?
– Это доказать невозможно.
– Пока подсудимый жив, все доказать возможно. Закон юриспруденции! – Чичиков громко, душевно рассмеялся.
Паляницын почернел лицом, но сдержался. Он угрюмо посмотрел на Чичикова, кивнул и стал уходить.
– А на посошок? – крикнул вслед ему Чичиков.
– Я и сам, Сергей Павлович, шутки юмора шутить умею, – отозвался от двери Паляницын.
Спускаясь по лестнице, Паляницын думал – звонить или не звонить Нестору Анатольевичу? И чем ниже спускался, тем больше выходило, что нужно звонить, тем больше Паляницын боялся директора, и все меньше – Чичикова.
Забравшись в свой опель, Паляницын, наконец, созрел и взял в руки мобильник.
– Слушаю, Вячеслав Тихонович, – отозвался Перетятькин бархатным негромким голосом. – Ты, как я понимаю, от Чичикова?
– Так точно, Нестор Анатольевич, от него. Собака этот Чичиков.
– Так ли уж собака? – рассмеялся директор. – Давай по порядку.
– Мысли читает, визитки на нюх пробует.
– На нюх, это как?
– Твою визитку нюхал. Сильно нюхал, а потом знаешь, что говорит? Говорит, завхозом пахнет. Как только про завхоза сказал, сразу весь интерес ко мне потерял.
– Завхоз, говоришь? Интересное дело. А про мертвые души разговор был? – вкрадчиво поинтересовался Перетятькин.
– Ни словом не обмолвился, – буркнул Паляницын.
– А чего ж ты его не спросил, а, Тихонович?
«Спросишь его, как же», – подумал Паляницын, а вслух сказал:
– Не было подходящего повода. Кто ж такие вопросы при первом знакомстве спрашивает?
– Так, значит, он меня ищет?
– Да, еще как! Телефоны требовал, говорит, почему домашний не говорю, а я говорю, что дома телефона нет. Не поверил, собака.
– Не волнуйся, дружище, не волнуйся, – промурлыкал совсем уже ласково директор. – Разберемся.
И без предупреждения оборвал разговор.
«Знаю я, как вы разберетесь, – подумал Паляницын. – Предупредить Чичикова?»
И решил не предупреждать: от этого Чичикова благодарности не дождешься. Пускай работает сам, поглядим, какой он могучий.
В это время Перетятькин уже набирал номер, известный очень немногим людям, – телефон Хозяина.
Александр Владимирович Ибрагимов не зря считался негласным хозяином города Н. Был он умен, жесток и ухватист: умел ставить перед собой цели и умел их достигать. Многие ненавидели его, некоторые любили, но все без исключения – боялись. Улыбался он редко – только перед видеокамерами. Причем взгляд оставался холодным и жестким, а если какой журналист задевал за живое неловким вопросом – делался злым.
В этой жизни Александр Владимирович любил три вещи: деньги, власть и футбол. Причем деньги ценил, скорее, как средство, как знак высокого жизненного статуса. Властвовать предпочитал не публично – политика и прочая суета, – а закулисно. Дергал за ниточки через расставленных на ключевые посты верных людей.
Но настоящей и всепоглощающей страстью Хозяина был футбол. Александр Владимирович мечтал презентовать городу Н. команду европейского уровня. Вот здесь ему и не везло.
Футбольный клуб города Н. – «Забойщик», который жители Н. во дни поражений называли «Запойщиком» – командой европейского уровня становиться упорно не желал. Чем больше средств тратил Хозяин на любимое детище – тем хуже играл «Забойщик». И совершенно отвратительно – на европейской арене. Приглашенные из Европы тренеры терялись в догадках: вроде бы и по европейской футбольной науке учат, а команда проигрывает. И как проигрывает! Что не международный матч – то разгром. И не спишешь ведь на особенности национального характера: больше половины игроков тоже приглашенные из разных стран. С этими игроками творилось что-то загадочное. Купят, или как говорят в футбольном мире, подпишут молодого перспективного, скажем, нигерийца или бразильца, или румына какого-нибудь, матч-другой побегает, попотеет, как у себя на родине, совершит немало футбольных чудес, окропит бальзамом сердца болельщиков, а потом куда что делось – непонятно, зачем такие деньжища были на него угроханы.
А чем только Хозяин не ублажал своих любимцев, что только не дарил: иномарки дорогие, квартиры в элитных домах, билеты на концерты поп-звезд. Ничего не помогало.
Если бы только можно было заполучить настоящих звезд мирового футбола! Но не хотели почему-то итальянские или английские знаменитости играть в городе Н. Да если бы захотели – кто поручится, что не произойдет с ними той же загадочной метаморфозы.
Не известно, кто посоветовал Александру Владимировичу обратить внимание на проект «Поиск гения». Человек, посланный Хозяином на разведку в Институт прогрессивной кибернетики, доложил, что дело перспективное и надо бы взять «на карандаш». И после очередного евроразгрома Хозяин принял решение…
– Говори, Нестор Анатольевич, у тебя три минуты, – услышал Перетятькин.
– Проблемы, Александр Владимирович, – торопливо проговорил он. – Объявился некий Чичиков. Интересуется институтом. Интересуется мертвыми душами.
– При чем тут души?
– Александр Владимирович, как вам сказать. Этот Чичиков что-то вроде сильного экстрасенса или мага. У него чрезвычайно недобрые намерения.
– Факты есть?
– В том-то и дело, что есть. Паляницын его проверял, так сказать досье… Очень нехорошие факты.
– Ладно, пока разбирайся сам, но держи в курсе. Что по нашей теме?
– Гуру Федор чувствует себя хорошо. Пророчествует понемногу.
