Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде

Обожаемые мужчины, если вы до сих пор наивно думаете, что женщины ревнуют именно вас к потрясающим красоткам, должна разочаровать, чаще всего мы просто ревностно относимся к чужой красоте, затмевающей нашу собственную.

Вот как сейчас, мужчину за бортиком я боялась до оцепенения и тихо ненавидела одновременно, а женщина рядом с ним вызывала ревность, ревность, обращенную к самой себе.

Моя злость заполнила все помещение до самого куполообразного потолка. Мало того, что этот чертов англичанин оказался все-таки на моем пути и снова сверлит взглядом, как будто собирается убить в ближайшей подворотне, так еще и рядом с ним эдакая мисс совершенство. Теперь понятно, почему я его раздражаю, да после этой любая женщина будет противна.

Дима невзначай коснулся моей руки и посмотрел в направлении, столь сильно привлекающем мое внимание.

- Вы знаете этого человека? - растерянно спросил он, не понимая причины столь быстро изменившегося настроения.

Я с силой отдернула взгляд от неприятного мужчины и повернулась к спутнику.

- Нет.

Глядя на Диму, я одновременно могла слышать тихий английский диалог между Даниэлем Вильсоном и его идеальной подругой.

- Дени, но я хочу еще покататься, мы же только пришли, - обиженно упрашивал нежный женский голос.

- Покатаешься в другой раз, - сдержанно, но твердо ответил, мужской, уже хорошо мне знакомый.

Мой спутник все еще непонимающе молчал, смотря на меня и растерянно пытаясь найти правильный вопрос.

Когда несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув холодный воздух, я почувствовала ослабление страха и снова повернула голову в сторону мужчины с блондинкой, они уже быстро удалялись по направлению к выходу. Господин Вильсон тянул девушку за руку, а она возмущалась, явно не поспевая за его стремительными шагами.

- Теперь мы можем продолжить кататься? - проницательно предположил Дима, наконец сообразив, что к чему.

- Да, поехали, - задорно ответила я, с деланным энтузиазмом в голосе, быстро удаляясь по скользкой поверхности. Теперь придется отвечать на назойливые вопросы, этого не избежать.

- Кто это был? - ожидаемо прозвучало из-за спины, когда Дима, пыхтя, отчаянно пытался меня догнать.

Я резко остановилась и развернулась. От неожиданности он чуть в меня не врезался.

- Извините, у меня нет сейчас желания отвечать на вопросы, и мне пора идти.

- Я не хотел быть назойливым, просто то, как вы с этим человеком смотрели друг на друга... очень странно, как будто вы кровные враги, - проигнорировав мой выпад, продолжил он говорить.

- Удачно вам покататься, - сдерживая раздражение сказала я, и быстро направилась к выходу.

Выйдя из ледового комплекса, сдернула с головы шапку, погода, хоть и осенняя, баловала живительным теплом. Освобожденные волосы затрепетали на ветру. Я чувствовала себя совершенно измученной, как и каждый раз после встречи с Даниэлем Вильсоном. Похоже, он энергетический вампир, его присутствие мало того, что пугало и злило меня, одновременно еще и лишало сил. Такие эмоциональные встряски не проходили даром, и сейчас я чувствовала себя истощенной. Поднявшись немного вверх по знакомой туристической дорожке, я оперлась на большой валун под раскидистым, покрытым багряными оттенками осени деревом, и прикрыла глаза. Через пару минут, почти успокоившись, забралась на камень сверху и, обняв колени руками, положила на них тяжелую голову. Плохие предчувствия переполняли меня.

Интуитивно я понимала, что мне никуда не скрыться здесь от англичанина, он со своей женщиной явно расположился по соседству, и, вопреки желанию, мы будем все время натыкаться друг на друга. Никогда, не считала себя трусихой, но это все начинало сводить с ума, если что-нибудь срочно не предпринять, отдых будет окончательно испорчен, а он мне сейчас так нужен. Можно конечно вернуться в Женеву и провести там остаток отпуска, но так не хотелось уезжать из этого милого гостеприимного городка, где я впервые за долгое время смогла найти согласие с самой собой. Если, конечно, не брать в расчет жуткого мужика, который мне попался на глаза и здесь.

Еще жаль денег, потраченных на путевку, я всегда отличалась рациональностью и расчетливостью в финансовых вопросах. Так и подмывало подойти к мужчине и поговорить, выяснить, почему он так настойчиво смотрит на меня, как маньяк, завидевший потенциальную жертву, но опыт нашего недавнего общения показал, что ничего конкретного он не ответит. Да и откуда ему знать, почему я его так дико боюсь, почти первобытным страхом загнанного зверя. Ничего вразумительного не придумав, решила прибегнуть к золотой середине. 'Переселяюсь на базу отдыха в другом конце города. Правда это потребует лишних затрат, но спокойствие мне дороже'. При таком раскладе я могла и остаться здесь на все время отпуска и не нервничать каждый день, боясь, что снова встречу англичанина. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты, и кости пастуха зарыты.

Погружение

Потянувшись на камне, я сползла вниз и отправилась к отелю. В номер поднималась медленно, по пунктам обдумывая план действий. Администратор объяснил, что, в принципе, сейчас не составит труда перебраться в другой конец города, и даже часть денег за путевку мне вернут. Был не сезон, и это давало некоторую свободу в выборе места, где я останусь до конца отдыха, поскольку туристов сейчас приезжало мало.

Отперев дверь, я легонько толкнула ее, и она гостеприимно распахнулась. Только один крохотный шаг внутрь и...

Перед глазами все закружилось, предметы поплыли вокруг грязными размытыми потеками, отчаянно не хватало воздуха, и я безуспешно пыталась глотнуть кислорода судорожными движениями выброшенной на берег рыбы.

Я, наверно, падала, но определить это не могла, смазанные пятна пространства кружились все сильнее вокруг меня словно водоворот. Глаза воспринимали реальность только перепадами оттенков, без конкретики, цвета постепенно выгорали, приобретая монохромность. Я больше ничего не слышала, все самые малейшие звуки: тихий неясный шум из окна, еле слышная речь портье на лестнице, мягкое шуршание коврового покрытия под ногами - все, что секунду назад мой слух улавливал, перестало существовать. Даже себя я не слышала, не слышала дыхания, когда пыталась втянуть воздух через широко открытый рот. Казалось, я нахожусь в вакуумной камере. Даже твердости пола под ногами не ощущалось. Это походило на состояние подвешенности в воздухе.

Возникла ужасная мысль, что, возможно, меня парализовало, или я в коме. В тупом онемении, завладевшем всем телом, я пыталась отыскать хоть какую-то нить связи с реальностью, но ничего не находила. Точнее почти ничего, я больше не чувствовала своего тела, попыталась поднять руку, чтобы нащупать впереди невидимые сейчас стену или шкаф, но не знала даже, удалось это или нет, все органы чувств перестали функционировать, не считая зрения, улавливающего лишь клубящиеся черно-белые всполохи. Единственное, что существовало - это пузырьки. Они по-прежнему настойчиво пульсировали, не давая потерять в этой нереальности себя. Они - это я, а значит, где они, там и есть я, там мое тело. Но сдерживающая оболочка исчезла, остались только они. Они бурлили и сталкивались, растворялись друг в друге, радуясь внезапной свободе. Я чувствовала их все вместе и каждый из них по отдельности.

Движение пузырьков сначала оставалось хаотичным, они циркулировали в пространстве, притягиваемые, как магнитным полем, к месту, где завершился последний мой шаг. Затем их беспорядочный поток начал закручиваться сумасшедшей спиралью. Больше не осталось рамок и ограничений, твердости плоти и четкости мыслей, существовал только стремительный бег пузырьков. Я обернулась этим безумным потоком. Это я пульсировала и закручивалась частицами некогда целого в бешеный водоворот. Все происходящее казалось безумным, но я помнила, знала это ощущение, оно было так же естественно, как свет, воздух и вода.

'Вода, вот, что это', - понимание пришло внезапно из ниоткуда. Я будто всегда об этом знала. Пузырьки не имели отношения к воздуху, я ошибалась раньше в определении, то, что называла пузырьками, было водой. Я была водой.

Блеклые пятна, окружавшие меня, окончательно растворились, их поглотил мой мощный водоворот, для того, чтобы мир вокруг разделился на две части. Что-то скользкое и холодное внизу, и нечто зеленое и теплое вверху, и между я - прозрачная, бурлящая, глубокая. Я это осознала не с помощью стандартных человеческих ощущений. Это чувствовали пузырьки внизу и пузырьки, ближайшие к зеленой яркости вверху, и все же ими всеми была именно я. Ослепительное чувство свободы, радости, неистовства первобытного движения. Времени тоже больше не существовало, поэтому не возможно было понять, когда все изменилось, может, прошли секунды, а может, годы или тысячелетия, прежде чем пузырьки стали собираться вместе, жаться друг другу, плескаясь, растворяясь мной, затем внутри меня, собирая меня по крупицам, выстраивая, как затейливый грандиозный конструктор. Каждую тонкую клеточную мембрану, каждую молекулу.