Сергей Ермолов - Московские страсти
Она слишком хорошо меня знает. Я ненавижу, когда она заставляет меня так чувствовать. Лицо у нее довольное, аж противно. Я отпиваю вина.
- Мне давно уже не было так хорошо.
У меня нет ощущения, что я делаю что-то неправильно.
- Сережа. Что ты делаешь?
- Хорошо провожу время.
Я встаю, подхожу к ней, поднимаю ее с кресла и прижимаю к себе. Она не отпихивает меня. Наташа умеет напустить на себя равнодушную холодность. Она не дает мне никаких шансов. Может, все не так плохо. Может, все будет хорошо. Может, на самом деле все утрясется само собой.
Я пьяный, мне плохо. У меня ощущение, что меня вообще нет. Пустое место. Поэтому я недовольный и злой. Мы с Анной вроде бы вместе, но каждый - отдельно. Каждый в своей скорлупе.
- Ты всегда этого хотел? - спрашивает она.
- Да, наверное. Я не знаю.
- Я должна тебя остановить. Но я не хочу. Никогда не хотела тебя останавливать.
Уже слишком поздно. Я еще успеваю подумать, что если все должно прекратиться, то прекращать надо прямо сейчас - но уже слишком поздно. Я миновал точку невозвращения, но дело даже не в этом. Если остановиться сейчас, то получится как-то даже и неудобно - получится, что весь этот всплеск был впустую.
Я весь такой беззащитный и уязвимый, и меня бьет озноб. Я не могу поверить, что она действительно так думает, и я даже заглядываю ей в глаза, надеясь увидеть, что там пляшут искры смеха. Но нет, я вижу, что она серьезна.
Это все оттого, что для меня другие просто-напросто не существуют. Вот что я вдруг понимаю. Однако ей ничего не говорю. Я не могу понять, сердита она или разочарованна. Возможно, ей все равно.
Так было не всегда.
- А почему ты ничего не говоришь?
Я отвечаю:
- Нечего сказать.
- Почему ты не пытаешься меня остановить?
- Потому что я не хочу. Ты изменилась. Я тебя не узнаю. Я перестал тебя понимать. Я в растерянности, - говорю я, не узнавая своего голоса. - Что-то изменилось, что-то разрушилось. У тебя кто-нибудь другой?
- Откуда ему взяться? Последние полтора месяца я никого кроме тебя не вижу. Ты что, правда считаешь, что я могу так поступить? - с сомнением произносит Наташа.
- Так иногда делают.
- Только не я.
- А почему бы и не ты?
- Спасибо. Ты очень добр.
- Я не пытаюсь быть добрым. Я говорю тебе правду.
- Мне показалось, ты не хочешь разговаривать.
- Раз уж ты здесь, молчать глупо.
- Что это ты задумал?
- Пока ничего. Только размышляю.
Психологический подтекст: женщинам нельзя доверять.
- И перестань дуться.
- Я не дуюсь. Просто мне не нравится, когда меня в чем то обвиняют, а я не могу доказать обратное.
- Тебе хочется скандала? - Едва сказав эти слова, я понимаю, что в них слишком много злобы.
- Нет, я слишком устала. А что? Если бы мне этого хотелось, ты пошел бы мне навстречу?
- Ты шалунья.
- Думаешь?
- Я знаю.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты знаешь.
- Это ты так думаешь.
- Это то, что я знаю.
Или все было по другому? Может быть, я сам сбиваю себя с толку?
- Сережа, что мы будем делать?
- Я сам все сделаю. Нам просто надо чаще целоваться, - упрямо настаиваю я.
- Ты шпионишь за моими мыслями.
- Конечно. Я люблю тебя. Тебе не надоело, что я постоянно это повторяю?
- Ты никогда не делаешь ничего наполовину?
Наташа закусывает нижнюю губу, потом говорит:
- Я ничего не могу с собой поделать. Чего ты хочешь?
- Поцеловать тебя.
Она касается моего рта губами.
- Так?
- Нет… Да…
- Да или нет?
Она проводит кончиками пальцев по моему подбородку. Я беру ее руку в свою и нежно сжимаю пальцы.
Сперва она притворяется оскорбленной. Вопрос самолюбия. Но в конце концов сдается.
Я не знаю, что сказать. Даже думать не получается.
Я целую ее. Сначала мягко, потом глубоко.
Мне нравится целовать и целовать ее.
- Ты не говоришь ни слова.
- Это потому, что за меня говоришь ты.
- Ты умеешь пошутить в любой ситуации.
- Я оставила себе лазейку.
- Как всегда.
- Будешь спорить?
- Еще не знаю. Я только приму душ и приду. Пожалуйста, не засыпай без меня.
- Ты имеешь в виду…
- Да, именно это я и имею в виду.
- Честно говоря, я как-то не думал об этом.
- Может, стоит задуматься? Что ты там так долго рассматриваешь? Помни, что я тебе сказала. Слушайся моих советов.
Наташа смеется. Каким-то странным смехом. Но смех, который, кажется, издевается надо мной, в то же время какой-то грустный.
Она расстегивает две пуговицы моей рубашки, слегка раздвинув полы, затем нагибается, чтобы поцеловать мне сосок. От нее исходит сильный запах духов.
- Да. Ты этого еще хочешь?
- Да, хочу. - В том, как она вдруг замирает, что то для меня непонятное.
- Почему ты так на меня смотришь?
А потом:
- Что ты пытаешься для себя выяснить? Ты должен был мне сказать, что это имеет для тебя значение.
Я говорю:
- Тогда я говорю тебе сейчас, что это имеет для меня значение. Ты смотришь на меня так, как будто раньше никогда не видела.
- Попробуй останови меня.
Я обнимаю Наташу за талию, прижимаю к себе, и она кладет руки мне на грудь. Мои губы нежно приоткрывают ей рот. Она дышит чуть быстрее. Одна моя рука двигается у нее по спине, перебирая тонкие косточки и прижимая ее все крепче.
- Тебе так не нравится? - спрашиваю я, обнимая ее дрожащее тело.
- Да нет. Нравится, - отрывисто говорит в ответ.
Я не понимаю почему, но эта мысль меня беспокоит, но я решаю не оправдываться.
- Люблю тебя.
- А я люблю еще больше, - отвечает она.
Лишь бы не молчать. Так мы сопротивляемся хаосу.
Она выключает свет и раздевается. Ее руки ласкают и обнимают меня, губы шепчут на ухо нежные слова. Она уступает мне, как порывистому мальчишке. Ведь я мужчина, то есть Эго в чистом виде, покрытое тонкой оболочкой из кожи. Мы созданы друг для друга. Я это знаю. Она - нет. Она не умеет любить меня. Пока. Эта женщина слишком хрупкая. Она меня пугает.
Мы целуемся, лежа в постели. Она ласкает мои волосы, лицо. Я ласкаю ее. Я ощущаю ее дрожащее тело. Я лежу с закрытыми глазами, шепча какие-то слова.
- Как ты все время догадываешься, о чем я думаю? - удивляется она.
- Я не догадываюсь. Я знаю.
Я ничего не объясняю. В большинстве случаев я - человек открытый, но имею право на маленькую тайну. Чувствую себя счастливым и усталым. Такова любовь. Ее губы ласкают мне шею. Мне нравятся эти легкие, дразнящие прикосновения.
- Тебе понравилось? - спрашивает она шепотом.
- Да, - выдыхаю я в ответ.
- Тебе правда понравилось?
- Да.
Мы долго лежим, молчим. Она нежно поглаживает мою руку. На улице под окнами грохочут грузовики. Я чувствую, как это нежное поглаживание руки снимает мое напряжение.
Наташа задумчиво смотрит на меня. Ее губы растягиваются в улыбку, которую она позволяет себе. Подыграл я ей или нет? Вряд ли.
На секунду в ее взгляде мелькает что-то необычное. Как будто в глубине ее души приоткрывается какая-то дверь.
Я улыбаюсь. Мне хорошо и свободно. Давно уже я не чувствовал себя так приятно и расслабленно.
Наташа уснула. Я лежу и смотрю на нее, боюсь пошевелиться, чтобы ее не разбудить. Потому что кровать уж очень узкая.
8
Стоит жара, которая только усиливается, становясь все противнее. Небо меняет цвет с голубого на смесь желтого и серого. Горячий густой воздух словно высасывает силы и энергию из всего живого.
Спасибо тебе, работа, за стресс, он меня бодрит. Сиди и терпи, за это тебе и платят. А то, что недополучаешь, отними. Не хватает сосредоточенности.
Я закрываю глаза, сосредоточиваюсь и думаю.
Очень длинный день. Но не могу избавиться от мысли, что у меня остаётся всё меньше и меньше времени. Продолжаю работать – робот с водоворотом эмоций внутри.
Я не пользуюсь популярностью, но не думаю, что непопулярен. Не считаю, что кто-то обращает на меня много внимания. Я не занимаю ничьих мыслей, никто не высказывает обо мне своего мнения, или, по крайней мере, я так думаю. Обитаем в реальности. Без розовых очков.
Так что чем больше работы, тем лучше: работа позволяет не задумываться. Закрываю глаза, чтобы не видеть вокруг. Все хорошо, все в порядке. Попытки взбодрить себя, выдать желаемое за действительное с каждой секундой становятся все более тщетными. Что-то явно идет не так. Закрыв глаза, я попытаюсь расслабиться. Я не уверен до конца. Мое сердце колотится, руки дрожат. Я ощущаю себя так, словно залпом выпил подряд несколько чашек крепкого кофе.
Что бы я сейчас ни предпринял, все будет тщетно. Мысль эта мучительна. Обычно день невыносимо тянется после полудня. Я не эгоист. Я тот, кто я есть. Злой и обиженный тем, что жизнь так часто подбрасывает мне разочарования.
