Эмманюэль Роблес - Это называется зарей

Глаза ее блестели. И щеки порозовели от волнения. На ее полуоткрытых губах расцветало горячее, манящее обещание. Валерио прижал ее к своей груди. «Что я сделал, чтобы заслужить это? Что я такого сделал?» Он был преисполнен благодарности к ней, благодарности к жизни. Клара положила голову ему на плечо. Сандро, должно быть, тоже изведал такое с Магдой: такую же точно чарующую нежность, такое же точно неуемное чувство — ощущать себя богатым, сильным, вечным. И вот теперь Магда умрет. И Сандро потеряет все сразу. К сердцу подступила ледяная волна. Ни на что нельзя полагаться окончательно. Клара тоже может исчезнуть… Он крепче обнял ее. «Тогда я покончу с собой!» Волна вроде бы отступила, но собравшись с силами где-то там, на просторе, могучая и черная, она снова стала надвигаться на то самое ощущение счастья, которое так раздразнило его.

— Я найду тебе маленькую квартирку на Паузилиппе, — сказал он. — Стану приходить к тебе каждый день. У тебя будет телефон. Я часто буду звонить тебе. Будем вместе совершать прогулки. В Помпеи. В Сорренто.

Он говорил глухим, прерывающимся голосом.

— Я могу поселить тебя и на виа Надзарио, возле Са нта-Лючии…

— Где хочешь… — сказала она.

И тут он заметил, что она плачет.

Часть вторая

I

Между приземистыми домами, отливавшими желтизной от падавшего на них света фонарей, прикрепленных к концам пик, медленно двигалась процессия. В пять часов было уже почти темно. Носилки, которые несли на своих плечах скотники с фермы Пьемонта — косматые, худые мужчины с прилипшими от пота ко лбу волосами, — раскачивались в такт их шагов. Порою от ветра приподнималась черная простыня, которой было накрыто тело Магды. Из-под ног носильщиков поднималось облако мелкой серой пыли. Родные Магды шли молча, окруженные темной толпой, состоявшей из шахтеров, каменоломов, рыбаков, рабочих соляных копей и соседних сельскохозяйственных угодий. Двое карабинеров, стоявших на площади и следивших за продвижением шествия, обнажили головы, когда носилки поравнялись с ними. Вход в кинотеатр «Империал» был освещен двумя рядами разноцветных лампочек. Глухое шарканье ног и шепот тех, кто возносил молитвы, заставляли людей высовываться из окон.

С виа Реджина-Элена процессия свернула на набережную. Две красные лодки лежали на боку. На потрескивающих кострах дымились огромные котлы, подвешенные на грубо сколоченных перекладинах. Ветер разносил едкую вонь консервного завода. Потом пришлось свернуть еще раз. Носильщиков сменили, и те, кто освободился, потирали усталые плечи. Простыня плотно облегала тело усопшей, так что легко угадывалась округлость груди и мягкая линия живота. Это был не самый короткий путь на кладбище, где их уже дожидался кюре, но зато так, в обход, можно было пройти мимо виллы Гордзоне. Никто не знал, у кого появилась такая идея. Между тем, проходя мимо закрытых ставен и ограды, толпа не проявила ни малейшей враждебности. Но каждый отметил, что дом выглядит пустым. Когда они прибыли на кладбище, пошел мелкий дождь, от которого щипало лицо. Кюре ожидал их у входа в домишко могильщиков, где должно было состояться положение в гроб и отпевание. Сандро не появлялся. Он исчез еще накануне, через несколько часов после того, как Валерио увидел его окаменевшее лицо в трагическом пламени свечей. Он долгое время стоял, прислонившись к стене, в самом темном углу комнаты, и никто не осмеливался приближаться к нему. В ту минуту, когда сестра Пьетро, а вместе с ней и другие женщины с рыданиями вошли в дом, Сандро незаметно выскользнул на улицу, и его напрасно прождали всю ночь. Встревоженный Валерио отправил Пьетро на его поиски. Сам же он утром поехал на машине на ферму Пьемонта — предупредить семью Магды, надеясь, что Сандро там. Потом он решил, что увидит его на кладбище. Но Сандро на кладбище не пришел. Эта неизбывная боль потрясла Валерио и в то же время не давала ему покоя. После того как все было кончено и гроб опустили в могилу, он снова вернулся к Пьетро. Маленькая комнатка была уже прибрана. Хотя там все еще пахло горячим воском.

— Сандро я так и не видел, — сказал Пьетро. — Но он ничего не натворит.

— Будем надеяться, — проворчал доктор и, сунув руки в карманы, с хмурым видом подошел к окну, глядя на спешащих под дождем людей. «Если Гордзоне надумал уехать из Салины, тем лучше!» На балконе в доме напротив появилась женщина, она торопливо собрала охапку белья, преодолев сопротивление розовой комбинации, которая хлопала на ветру, и поспешно ушла к себе. Тьма все больше сгущалась, оседая на улицы и дома, словно черный пепел.

— По мне — уж лучше бы он кричал и плакал! — послышался сзади голос Пьетро.

— А мне хотелось бы знать, куда он подевался! — мрачно сказал Валерио.

Он чувствовал себя безмерно усталым. Еще один день, проведенный в бегах туда-сюда, не выдалось даже полчаса, чтобы по-настоящему отдохнуть. Едва хватило времени проглотить в полдень бутерброд в «Палермо». В комнату вошла сестра Пьетро. Лицо у нее распухло и покраснело от слез.

— По-моему, в Риети у него живет кто-то из родных. Кажется, брат…

— Я съезжу туда.

Валерио дождался, пока женщина уйдет. Потом подошел к Пьетро.

— У него был с собой револьвер?

— Не знаю.

— Ты же перевозил его вещи?

— Да, но перед уходом из дома он и сам кое-что взял… Может, на всякий случай, заглянуть в сундук?

— Ступай посмотри.

Удостоверившись, что сестры нет, Пьетро прошел в соседнюю комнату.

Оставшись один, Валерио взглянул на часы — десять минут седьмого — и вспомнил, что именно в этот день Анджела должна была получить письмо, длинное письмо, в котором он писал, что согласен переехать в Неаполь. Он попытался представить себе радость молодой женщины, однако мысли его неуклонно возвращались к одному и тому же: «Сандро, должно быть, прихватил свой люгер. И либо пустил себе пулю в лоб, либо дожидается подходящего момента, чтобы пристрелить этого болвана Гордзоне». Тесть, наверное, тоже остался вполне доволен, прочитав знаменательные строчки, возвещавшие о том, что Валерио внял голосу разума. «Наконец-то он решился! Давно пора!..»

Он вздохнул. Пьетро возился в другой комнате.

— Ничего не нашел? — спросил Валерио.

— Ничего.

— Брось. Я так и думал.

Вернулся Пьетро, почесывая бороду.

— Похоже, хорошего ждать не приходится.

— Он способен наделать глупостей.

— Вы всерьез думаете, что Сандро прикончит «Борова»?

— Гордзоне?

— Да. Ведь за пять лет этот негодяй причинил ему немало зла.

— Я попытаюсь отыскать его, — обескураженно сказал Валерио. — А Гордзоне, наверное, в Кальяри. Будем надеяться, что у него хватит ума остаться там еще дней на пять, на шесть.

— Дома у него никого не было.

— Ладно, посмотрим. Поеду в Риети.

На улице по-прежнему шел дождь, став еще сильнее и холоднее. Подняв воротник пальто, Валерио пересек двор, сел в машину и потихоньку двинулся по виа Реджина-Элена.

Улица была пустынна. И все-таки ему встретились группы людей, укрывшихся под навесом магазина «Альфьери» и в холле кинотеатра «Империал».

Biancaneve е i 7 nani…

На площади тоже никого. На том месте, где утром размещался рынок, ветром перевернуло одну из легких палаток да кружились пальмовые листья, которые намело по обе стороны маленького памятника героям великой войны. «После возвращения из Риети я приму душ и попробую поспать часок», — подумал Валерио. Ему пришлось пропустить большой красный автобус, остановившийся напротив «Палермо». Вообще-то лучшее, что можно сделать, это уехать в Неаполь. И главное теперь — найти сменщика, того, кто займет его пост в Салине. Для начала он напишет своему другу. Д’Андреани наверняка что-нибудь посоветует… Автобус пересек улицу. Он был пустой. Кондуктор стоял на подножке в намокшем плаще с надвинутой на глаза фуражкой. Валерио снова тронулся и в ту же секунду заметил сквозь окно «Палермо» силуэты Гордзоне и еще двоих, сидевших с ним за столом, во всяком случае, так ему показалось. Но машина уже набрала скорость, перед ним расстилалась идущая вдоль моря дорога, окутанная плотной тьмой. Он включил фары «Надо было проверить», — подумалось ему. Но нет. Он наверняка обознался. Где-то вдалеке голубая молния прорезала черноту небес, высветив неясные очертания туч. На повороте возникло какое-то дерево, совершенно белое. «Надо было остановиться и проверить». Но подумав хорошенько, Валерио отказался от мысли вернуться назад. «Мне показалось». Он нажал на акселератор. И вот уже дорожный указатель возвещал: «До Риети 18 километров». Теперь он не сомневался, что ошибся. Еще одна молния вспыхнула над гребнями гор.