Роберт Уилсон - Космический триггер
Что на самом деле делают игроки в пространстве-времени? — риторически вопрошал Лири в тот день. — “Кто отбивает? Кто подает? Каковы правила игры? Каково максимальное число плохих ударов, после которых ты в ауте? Кто составляет правила? Кто может изменить правила? Вот самые главные вопросы. Если любой из тех, кто здесь находится, будет говорить о “болезни”, “неврозе”, “эго”, “инстинкте”, “зрелости” или любой другой метафизической чуши, его вышвырнут отсюда к чертовой матери”.
Фактически Лири продолжал отрицать всю психологическую терминологию, считая ее донаучнои и расплывчатой. “Мы заключили между собой соглашение, — сказал он, — что будем говорить дельно, а это подразумевает указание на положение тел в пространстве-времени и разновидность сигналов, которыми эти тела обмениваются”.
Это было основное методологическое положение постэйнштейновской физики, но Лири максимально расширил сферу его применения. Ни о ком нельзя говорить, что он “психически здоров” или “психически болен”, “прав” или “неправ”, “галлюцинирует” или “не галлюцинирует”, ибо все эти слова — лишь оценочные суждения, которые зависят от различных предубеждений наблюдателя. С объективной и релятивистской точки зрения, все, что происходило в межперсональных отношениях, можно было представить так: многочисленные партии и коалиции договаривались о контроле над нейромышечным пространством (этнологическая территория) или о праве устанавливать игру для всех других игроков (идеологическая территория).
Главным оппонентом Лири в Гарварде был д-р Скиннер, пионер бихевиористского подхода, отрицавший интуитивистские и поэтические психологии фрейдистов и юнгианцев, считая их ненаучными. Хотя Лири с этим соглашался, он ощущал, что сам Скиннер тоже свернул с правильного курса, используя в качестве модели маятниковые механизмы (действие — противодействие) ньютоновской физики. “Психология не станет научной, взяв за образец физику прошлых веков, — сказал он, — Мы должны научиться использовать лучшие модели физики этого столетия”. Он чувствовал, что такие модели будут релятивистскими и будут описывать различные координаты реальности, которые ощущаются телами при обмене сигналами в пространстве — времени.
В последующие несколько лет такое множество людей было шокировано и поставлено в тупик “психоделическим Гуру” (Тимом Лири), что эту мысль, которая лежала в основе его работы, вообще не поняли.
Реализуя в 1961–1962 годах проект по реабилитации заключенных, к участию в котором Лири был привлечен массачусетским отделом исправительных работ, Тимоти запрещал своим сотрудникам рассуждать, становятся заключенные “хуже” или “лучше”.
“Где находятся их тела в пространстве — времени? Какими сигналами они обмениваются?” — спрашивал он вновь и вновь. Он разработал семимерную игровую модель и настаивал на анализе общего поведения с точки зрения:
1) разыгрываемых ролей;
2) правил, признаваемых всеми игроками;
3) стратегии победы (или мазохистской победы-в-поражении);
4) целей игры, отвечающих требованиям;
5) языка игры и подразумеваемого семантического мировоззрения;
6) пространственно-временных шаблонов,
7) специфических движений в пространстве — времени.
“Если ты не можешь описать эти семь измерений группового поведения, значит, ты вообще не понимаешь их игру, — говорил Лири Репортеру. — Большинство так называемых “неврозов” лучше всего анализируются, если представить, что человек, собираясь играть в футбол, попал на бейсбольное поле. И если он считает футбол единственной игрой во вселенной, то игроки-бейсболисты покажутся ему извращенцами или психами. А если сами игроки считают единственной игрой во вселенной бейсбол, то за психа примут его”.
Лири добавил, что тибетская “Книга мертвых” — это “пособие по одному виду игры, которая изменяет сознание”. Оно помогает проводить репрограммирующие сеансы ЛСД, так как ЛСД “приостанавливает действие импринтированных нейрологических игр” и позволяет “импринтировать новые игры”.
(В 1957 году чехословацкий психиатр Рубечек предположил, что “ЛСД приостанавливает действие условных рефлексов, или кондиционирования”. Лири был первым, кто сказал, что ЛСД действует глубже уровня кондиционирования и непосредственно изменяет основные импринты: нейрогенети-ческие границы обычно не изменяются под действием прямого или обратного кондиционирования.)
“Вы на самом деле имеете в виду использование этих наркотиков для трансформации всей личности? — в какой-то момент спросил Репортер. — И эго, и сознания, и эмоций, и всего…”
“Да, — ответил Тим. — В этом основная суть. ЛСД при правильной установке и обстановке может трансформировать все, что мы считаем нами. Поэтому ЛСД — самое эффективное средство в мире по промыванию мозгов. В этом и кроется суть моих двух заповедей”.
“Две заповеди для Нейрологической Эпохи” д-ра Лири, опубликованные в нескольких его книгах и статьях шестидесятых годов, таковы:
1. “Не изменяй сознание ближнего без его или ее согласия”.
2. “Не препятствуй ближнему изменять его или ее сознание”.
Лири хотел, чтобы прием психоделиков контролировался и регулировался клиническими врачами и психологами-клиницистами, которые руководствовались бы профессиональным моральным кодексом, защищающим права субъектов.
(В сущности, он вообще не любил слово “субъекты” и эгалитарно предпочитал называть своих подопечных в каждом эксперименте “коллегами-исследователями”). Он был убежден, что передача контроля в руки правительства приведет к злоупотреблениям и незаконным махинациям с наркотиками. Ряд последних разоблачений, касающихся исследовательских программ ЦРУ, недвусмысленно показывают, что опасения Лири были не напрасны.
Лири представлял, что идеальная клиника по реимпринтингу должна работать следующим образом. Допустим, у вас есть личностная проблема и вы хотите измениться.
Возможно, вы фетишист, или слишком много пьете, или чувствуете, что не разбираетесь в математике, или ничего не умеете делать руками. Короче, это может быть все что угодно. Вы отправляетесь в клинику и обсуждаете эту проблему с экспертом по изменению поведения. Он излагает вам теорию, которая лежит в основе психоделического импринтинга, и дает вам стопку книг, в которых четко формулируются все доводы “за” и “против” этой теории (в том числе статьи тех, кто утверждает, что это вообще не работает или слишком опасно).
В течение недели вы размышляете. Если вы приходите к выводу, что теория хороша, то договариваетесь о следующей встрече. Если персонал клиники решает, что вы приемлемый субъект (не предрасположенный к психическим заболеваниям или чрезмерной уязвимости), то вы вместе с экспертом по изменению поведения разрабатываете “маршрут путешествия”. Это программа, в которую может входить использование музыки и ритуалов, или простая техника последовательной релаксации ваших напряженных мышц. В момент кульминации создается импринт. Вы возвращаетесь из путешествия с новой реальностью: то, что было невидимым или невозможным раньше, теперь стало частью вашего “я” и вашего поля восприятия.
Лири опробовал эту технику в проекте реабилитации тюремных заключенных и утверждает, что сократил уровень рецидивизма (новых преступлений) на восемьдесят процентов.
Лири определял успех или неудачу [16] с точки зрения пространственно-временного положения тел заключенных через два года после освобождения из тюрьмы. На тот момент он с удовольствием отмечал, что свыше восьмидесяти процентов заключенных по-прежнему находятся за пределами тюрьмы, хотя большинство вышедших на свободу заключенных в течение двух лет снова попадает в тюрьму. Через пятнадцать лет, в 1976 году, доктор Уолтер Хастон Кларк отметил, что тела большинства известных ему “заключенных Лири” все еще находятся вне тюрьмы в пространстве — времени. [17]
Доктор Алперт воспользовался такой же методологией при лечении человека, который страдал непреодолимым гомосексуальным влечением, но хотел обрести способность к сексуальным контактам с женщинами. Потребовалось всего лишь три сеанса, причем один из них был посвящен разработке программы вместе с пациентом. За два кислотных путешествия с: а) порнографией и б) женским сексом терапевт импринтировал новую реальность: этот человек стал в основном гетеросексуалом. Любому модификатору поведения, работающему без ЛСД, удалось бы добиться такой трансформации не менее чем за несколько месяцев кондиционирования. [18]
Повторно обращаю ваше внимание: Лири никогда не утверждал, что такие результаты могут быть получены без соответствующей установки и обстановки, а также всестороннего сотрудничества между человеком, стремящимся к изменению своего поведения, и прикрепленным к нему клиницистом (или клиницистами).
