Том Шарп - Уилт незнамо где
— Сомневаетесь? — сдавленно всхрюкнув, сказал суперинтендант в заляпанный кровью носовой платок. — Сомневаетесь? Спросите у Робсона, начальника пожарной команды. Он подтвердит. Думаете, пластмассовое ведро, которое стояло посреди кухни, могло само загореться? При том, что все двери были заперты? Да кто в такое поверит? Разве что тот, кто не видит дальше собственного носа… ой!.. Вот погодите, посажу этого субчика на сорок восемь часов…
Миссис Ротткомб робко перебила его, попросив разрешения сесть, и суперинтендант взял себя в руки — так, слегка. Подумаешь, жена члена парламента! Нечего якшаться с педофилом, который вдобавок сломал ему нос и подозревается в поджоге. Подлая баба, думаешь, ты выше Закона? Ничего, мы тебя быстренько поставим на место.
— Можете пройти туда, — буркнул суперинтендант и ткнул пальцем в сторону соседнего кабинета. И тут миссис Ротткомб совершила страшную ошибку, осведомившись, можно ли воспользоваться уборной.
— Сколько угодно, — ответил суперинтендант и показал: дальше по коридору. Прошло пять минут, для миссис Ротткомб — нечеловечески ужасных. Мертвенно-бледная, она выскочила из туалета. Ее успело дважды вывернуть наизнанку, и к тому же пришлось одной рукой зажимать нос, а другой, чтобы не сесть на сиденье, упираться в измазанную экскрементами стену. Собственно, сиденья как такового не было, но если бы и было, она бы не села на него и под страхом смерти. Кстати, в дополнение к прочим прелестям, ватерклозет решительно не оправдывал своего названия.
— Неужели вы не можете предоставить удобства получше? — воскликнула, вернувшись, миссис Ротткомб. О чем немедленно пожалела, ибо суперинтендант поднял голову. Из ноздрей торчала вата тошнотворно красного цвета — а белки глаз были немногим лучше.
— Удобства предоставляю не я, — сварливо ответил полицейский гнусавым голосом человека, страдающего воспалением аденоидов в исключительно тяжелой форме. — А местные власти. Так что спросите у своего мужа. А теперь расскажите, что вы делали сегодня вечером. Как я понял со слов второго подозреваемого, по четвергам вы обычно встречаетесь в загородном клубе и… Будьте любезны, поясните, в каких вы состоите отношениях?
Услышав про «второго подозреваемого», миссис Ротткомб спешно собрала остатки собственного достоинства и высокомерно изрекла:
— Не понимаю, почему вы позволяете себе об этом спрашивать. Я нахожу ваш вопрос совершенно незаконным.
Суперинтендант раздул ноздри.
— А я, миссис Ротткомб, нахожу незаконными ваши отношения. Чтобы не сказать, неестественными.
Миссис Ротткомб встала.
— Как вы смеете так со мной разговаривать? — пронзительно вскричала она. — Да знаете ли вы, кто я?
Суперинтендант глубоко вдохнул ртом и с клекотом выпустил воздух через нос. На стол, на промокашку, упали две большие красные капли. Полицейский потянулся за ватой и не торопясь заменил тампоны.
— Вспомнили о своем социальном статусе? Решили потрясти титулами? Этот номер у вас не пройдет, мадам! Не здесь и не со мной! Так что хотите садитесь, хотите стойте, как вам будет угодно, но вы обязаны ответить на несколько вопросов. Прежде всего: знаете ли вы, что «Бобби Бо-бо»… A-а, вижу, вам известно, как местные жители называют вашего милого дружка? Так вот, у него — крайне интересное отношение к четвергам. Точнее, к вечерам этого дня недели. Он именует их «ночки шлеп-и-трах» и… хотите знать, как он зовет вас? Говорит ли вам о чем-то слово «шпицрутен»?.. А Рута-Шпицрутен? Страшно любопытно, откуда взялось такое прозвище? Неплохая картинка получается, а? Если учесть паскудные журнальчики, которыми увлекается ваш дружок. Что вы на это скажете?
То, что просилось на язык миссис Ротткомб, оглашению не подлежало.
— Я подам на вас в суд за клевету.
Суперинтендант растянул рот в улыбке. Все зубы у него были в крови.
— Мудрое решение. Прижать мерзавца. Да и говорят, дурной рекламы не бывает. — Он помолчал, глядя в свои записи. — Теперь о пожаре, который, по нашей информации, начался сразу после полуночи. Готовы ли вы поклясться под присягой, что в это время находились в загородном клубе в обществе обвиняемого?
— Действительно, я была в клубе, и мистер Бэттлби тоже. Секретарь клуба это подтвердит. Однако не могу сказать, что я, как вы изволили выразиться, находилась в его «обществе».
— В таком случае, полагаю, он явился туда на своей машине?
— Мой дорогой суперинтендант, уверяю вас, что не имею к пожару никакого отношения, — самым покровительственным тоном ответила миссис Ротткомб. — Я узнала о нем только тогда, когда секретарь позвал меня к телефону.
Этот номер у тебя тоже не пройдет, еще больше разозлившись, подумал суперинтендант. И, как только миссис Ротткомб ушла, приказал сержанту позвонить в «Воскресные новости» и «Сенсации дня». Сообщить, что супруга члена теневого кабинета министров, проживающего в Мелдрэм-Слокум, вляпалась в презанятную историю с поджогом и половыми извращениями. Сделав это, суперинтендант отправился домой. Кровь из носа течь перестала.
Таким образом, в 8:30 утра Рут было очень нелегко добудиться, и ее пришлось долго-долго трясти. Наконец она подняла веки и мутным взором уставилась на пепельно-серое лицо и панически выкатившиеся глаза вконец ополоумевшего мужа.
— В чем дело? — невнятно пробормотала Рут. — Что случилось, Гарольд?
Последовало минутное молчание: теневой министр социальных преобразований глотал воздух, пытаясь овладеть собой, покуда до его жены медленно доходило, что Гарольд, судя по всему, узнал о пожаре в Особняке.
— Что случилось? Что случилось? Это ты у меня спрашиваешь? — завопил он, как только обрел дар речи.
— А у кого же еще? И будь любезен, не ори. Кстати, что ты вообще здесь делаешь? Ты же обычно приезжаешь в пятницу.
Руки мистера Ротткомба, как клещи, судорожно сжимались и разжимались у лица жены. Им владело непреодолимое желание удавить проклятую суку. Даже Рут это почувствовала. Однако теневой министр ограничился тем, что сорвал с кровати и яростно швырнул на пол простыни.
— Иди в гараж и посмотри, что там, — прорычал он и за руку выволок жену из постели, впервые за годы супружества напугав Руту-Шпицрутен. — Иди, гадина! Посмотри, во что мы по твоей милости вляпались… Обойдешься без халата!
Миссис Ротткомб сунула ноги в шлепанцы и потрусила на кухню. У двери в гараж она на секунду задержалась и спросила:
— А что там?
Чем окончательно вывела Гарольда из себя.
— Не стой, тварь! Иди! — заревел он.
Миссис Ротткомб повиновалась. Несколько минут она простояла в гараже, бессмысленно глазея на лежащего бревном Уилта и свыкаясь с мыслью о новом несчастье. А потом вернулась на кухню — твердо зная, что в кои-то веки ни в чем не виновата и, выражаясь грубым языком своей юности, не намерена разгребать чужое дерьмо. Гарольд сидел за кухонным столом с большой порцией бренди. Начинает успокаиваться. Надо ловить момент.
— Ты же не думаешь, что он имеет ко мне какое-то отношение, — заговорила Рут. — Впервые вижу этого человека.
Муж вскочил, будто его ударило током.
— Разумеется! Потому что до этого имела с ним дело в темноте! — закричал Гарольд. — Подцепила какого-то урода… Неужто скотина Бэттлби так нажрался, что не годился для твоих садистских штучек? И ты нашла этого несчастного кретина и… Боже мой!
В кабинете зазвонил телефон.
— Я отвечу, — сказала Рут, постепенно овладевая ситуацией.
— Ну? Кто это? — спросил Гарольд, как только она вернулась.
— Всего-навсего «Воскресные новости». Хотят взять у тебя интервью.
— У меня? Эта подметная газетенка? С какой радости?
Миссис Ротткомб ответила не сразу.
— Надо бы выпить кофе, — проговорила она и принялась возиться с электрическим чайником.
— Да говори же, ради Христа! Интервью о чем?
Пару секунд Рут молчала, выбирая, куда нанести удар.
— О том, что ты водишь в дом молодых людей. Только и всего.
Гарольд Ротткомб лишился дара речи. «Только и всего»! Некоторое время оторопь боролась в нем с яростью, но затем плотину прорвало:
— Ради всего святого! Не я привел этого козла. А ты! Я никогда не водил в дом молодых людей. И вообще, какой же он молодой? Ему все пятьдесят, если не больше! Ушам своим не верю! Я, наверное, стал плохо слышать. Мне отказывает слух.
— Я лишь повторила слова того человека. Он сказал: «молодых людей». Но это не все. Он еще упомянул «мальчиков по вызову», — подлила масла в огонь миссис Ротткомб. Ничего, главное отвести удар от себя.
Член парламента выкатил глаза. Казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар. Вот бы кстати, подумала Рут. Не пришлось бы больше объясняться. Но удара не случилось — зато снова зазвонил телефон.
— Теперь уж я подойду! — завопил Гарольд и как бешеный бык ринулся в холл. Скоро Рут услышала, как муж советует кому-то, кого он в первую же минуту разговора назвал «пидором», отвязаться подобру-поздорову и оставить его в покое. Она захлопнула дверь, налила себе кофе и стала думать, как быть дальше. Гарольд отсутствовал довольно долго и вернулся притихший.
