Томас Вулф - Паутина и скала
Всякий раз, когда мистеру Крейну предстояло бороться в городском спортзале, мальчик наблюдал, как он проходит мимо дома. Всякий раз искал в широком лице полицейского признаков страдания или напряжения, смотрел, есть ли в странных, жестких чертах лица какое-то беспокойство, угрюмо ли сжаты его крепкие челюсти, видно ли беспокойство в суровых глазах, есть ли какие-то признаки страха, смятения, опасения в его походке, виде, тоне голоса, жестах, приветствиях. Их не бывало. Поли shy;цейский не менялся ни на йоту. Могучий, слегка неуклюжий мужчина ростом чуть меньше шести футов, с толстой шеей, сильно изборожденной морщинами, длинными руками, боль shy;шими кистями, плечами, как у гориллы, и чуть шаркающей по shy;ходкой, в брюках, слегка пузырящихся на коленях, – воплоще shy;ние громадной, однако несколько порастраченной силы, – он проходил мимо в слегка неряшливом мундире, с золотыми лам shy;пасами на брюках, сворачивал к своему дому и поднимался по ступеням переднего крыльца, выказывая не больше волнения, чем в любой другой день. Хотя все мужское население города на shy;верняка взволнованно гудело, размышляя об исходе схватки, и сердца ребят колотились с тревожным ожиданием при мысли о ней.
Позднее, когда уже наступала темнота, примерно за полчаса до начала встречи, мистер Крейн выходил из дома, держа под мышкой завернутые в газету старые борцовские трико и туфли; неспешной, ровной поступью шел к городскому спортзалу – и, Великий Боже! – к своей намеченной и теперь уже до жути не shy;минуемой схватке со Шведом Костоломом, Чудом-в-маске или Турком Душителем!
Несколько минут спустя к дому Джорджа подходил Небраска и пронзительно свистел; Джордж выбегал из дома и торопливо спускался по ступенькам, все еще с трудом проглатывая обжига shy;ющий кофе – и они вдвоем отправлялись в город!
Какие то были вечера – спокойные, с запахом дыма, далеким лаем собак, костром из дубовых листьев на углу и мальчишками, скачущими вокруг него в пляске – чудесные вечера приближаю shy;щейся схватки борцов, вечера, насыщенные морозцем и опасно shy;стью, радостью и страхом – октябрьские вечера!
О, как стучало сердце в такт шагам по пути в город! Как сжи shy;мало горло, как пересыхали рот и губы! Как мог Небраска идти так спокойно и выглядеть таким невозмутимым! Вот и спортзал, людская толчея, резкий, яркий свет известково-белых фонарей, гомон взволнованных голосов. Потом вход, места в передних ря shy;дах большого, продуваемого сквозняком, вызывающего волне shy;ние зала, громадный занавес с надписью «Горный лен», возня и громкие шутки в толпе, пронзительные выкрики мальчишек, на shy;конец свист, топот ног, требовательные аплодисменты, пустой, волнующий, огороженный канатами квадрат. Вот и секунданты, хронометражисты, судьи; и наконец – сами борцы!
О, какое волнение! Мука и радость, ужас и опасность, пере shy;сохшая кожа, горящие глаза, лихорадочный пульс, нервное, рас shy;пирающее изнутри возбуждение! Господи, как только может плоть его выдержать! При том – вот они оба, те, что неизбежно, фатально вот-вот сойдутся в поединке, и мистер Крейн совер shy;шенно расслабленный, холодный, как камень, терпеливый, как ломовая лошадь, и взволнованный, как стена!
А в другом углу – ха! таким, как ты, и адресуются шипение, свист, насмешки! – во всем зловещем вызове и угрозе своего подлого инкогнито сидит и ждет Чудо-в-маске. На его круглую голову и толстую, как у гориллы, шею, надет и затянут шнурком какой-то зловещий черный мешок из грубой ткани! Это жуткая черная маска с недобрыми прорезями для глаз, сквозь которые маленькие глаза-бусинки поблескивают злобно и безжалостно, как у гремучей змеи; под маской проступают черты его плоского, терского лица, и все же оно так зловеще, таинственно скрыто, что больше всего он похож на заплечных дел мастера. На изверга и черной маске и зловещем капюшоне, который исполняет жес shy;токие, тайные приказы инквизиции или Медичи; на того, кто пришел под покровом ночи к двум маленьким принцам в Тауэр; на ку-клукс-клановца; на Джека Кетча[3] с опущенным капюшо shy;ном; на гильотину, где Сидни Картон был двадцать третьим; на Красную Смерть, Робеспьера и Террор!
Пока он сидит там, свирепо подавшись вперед, с короткими, толстыми, волосатыми пальцами, в наброшенном на устрашаю shy;щие плечи старом халате, толпа гикает в его адрес, мальчишки и щают насмешливые выкрики! И все же в каждом гиканье, в каждом выкрике слышатся тревожные предчувствия, люди бес shy;покойно размышляют и перешептываются.
– Господи! – негромко, испуганно произносит один мужчина. – Смотрите, ну и шея у него, как у быка!
– Боже,гляньте только на его плечи! – говорит другой.- Гляньте на руки! Запястья у него толщиной с икру! Дик, погляди на эти ручищи; ими можно удавить медведя!
Или раздается испуганный шепот:
– Черт побери! Похоже, Джону Крейну придется туго!
Все взгляды с тревогой обращаются к мистеру Крейну. Он спокойно сидит в своем углу, похожий на усталого, терпеливого старика. Помигивает и равнодушно косится на яркие лампы над рингом, задумчиво проводит большой рукой по лысому темени, почесывает огрубелую, морщинистую шею. Кто-то из зала вы shy;крикивает ему приветствие, он с легким удивлением поворачи shy;вается в ту сторону, оглядывает толпу спокойными, твердыми, как агат, глазами, находит человека, который кричал ему, привет shy;ственно машет, потом терпеливо подается вперед, снова поло shy;жив руки на колени.
Судья пролезает между канатами на ковер, вполголоса разго shy;варивает по-ученому с доктором Недом Ревиром, сверяет с ним записи, принимает очень серьезный, глубокомысленный вид, наконец вызывает обоих гладиаторов, над которыми хлопочут секунданты, помощники, массажисты, к центру ковра, очень се shy;рьезным тоном дает им наставления, отправляет их по своим уг shy;лам – и встреча начинается.
Каждый из борцов возвращается в свой угол, сбрасывает с плеч видавший виды халат, несколько раз отжимается от кана shy;тов, раздается гонг, они поворачиваются лицом друг к другу и сходятся.
Сходятся они медленно, мощные руки их слегка вытянуты вперед ладонями наружу, и начинают кружить, чуть пригнув shy;шись, ловкие, словно кошки. Мистер Крейн в борцовском трико выглядит даже более нескладным и неуклюжим, чем в мундире; у него все слегка обвисает, словно бы под тяжестью силы, какой-то старой, безмерно упорной, несколько усталой. Широкие пле shy;чи покатые, большие грудные мышцы покатые и обвислые, ноги присогнуты в коленях, длинное борцовское трико сморщенное и тоже слегка обвислое; большие наколенники для работы в парте shy;ре тоже старые, обвислые, напоминающие сумку кенгуру.
Мистер Крейн неторопливо, осторожно вертится на месте, но Чудо-в-маске быстро кружит и перемещается; скачет взад-впе shy;ред на бугрящихся мышцами, словно бы резиновых ногах; при shy;гибается и принимает грозный вид, финтит и бросается вперед, пытаясь сделать захват, но мистер Крейн уклоняется с какой-то изощренной легкостью. Толпа неистово разражается ободряю shy;щими возгласами! Чудо-в-маске делает нырок, промахивается, падает и растягивается во весь рост. Мистер Крейн бросается на него, проводит хаммерлок; Чудо-в-маске делает мостик своим кряжистым телом, вырывается, захватывает шею мистера Крей-на крепкой хваткой; рослый полицейский резко изгибается на shy;зад, высвобождается и отлетает в угол ринга. Противники схо shy;дятся снова – зрители безумствуют!
О, какое волнение! Страх и угроза, неистовые, учащающие пульс радость и ужас! Целых два часа кряканья, отдышки, поте shy;ния, хрипа, стона! Ликующее торжество, когда мистер Крейн оказывется наверху; тупое, мертвящее, безнадежное страдание – когда внизу! И главное – нечеловеческие таинственность, со shy;кровенность, зловещая маскировка!
Что из того, если Ужасный Турок на самом деле просто-на shy;просто мускулистый ассириец из Нью-Бедфорда, штат Массачу shy;сетс? Что из того, если Демон Финтов на самом деле молодой по shy;мощник машиниста из паровозного депо Южной железнодорож shy;ной компании? Что из того, если вся эта зловещая рать Шведов Костоломов, Ужасных Гуннов, Отчаянных Итальянцев, Моряков Страшилищ набрана главным образом среди крепких штукату shy;ров из Ноксвилла, штат Теннесси, здоровенных пекарей из Хо shy;бокена, бывших маляров из Хэмтремка, штат Мичиган, и вче shy;рашних пастухов из Вайоминга? И наконец, что из того, если этот палач со злобными глазами, этот Чудо-в-маске на самом де shy;ле просто-напросто молодой грек, работающий за стойкой в привокзальном кафе «Жемчужина»? Что из того, если это рас shy;крылось во время одной из схваток, когда ужасный черный ка shy;пюшон оказался сорван? Было, разумеется, потрясением узнать, что Костоломная Угроза, один вид которого поражал ужасом сердце, всего-навсего безобидный, добродушный парень, готовящий булочки с бифштексами для железнодорожных рабочих. Но даже когда все раскрылось, волнение, угроза, опасность оста shy;лись прежними.
