Тибор Фишер - Идиотам просьба не беспокоиться
– Чтобы не бегать в бар каждые десять минут.
Джим боялся даже представить, сколько все это стоит. Интересно, подумал он, а не нужен ли Ральфу веб-сайт? Хью рассказывал, чем занимается страховой фонд Ральфа, но Джим ничего не понял. Тем более, если Ральфу был нужен веб-сайт, Дерек уже наверняка подсуетился.
– Так, – сказал Ральф, – а давайте сыграем в питейную игру.
Хьюго сразу сказал, что он – пас, Катерина и Елизавета не знали, что это за игра. Дерек дал понять, что готов поучаствовать.
Джим тоже не знал, что это за игра, но догадался, что надо пить. Причем много.
– Прошу прощения, – сказал он. – Но я сегодня не в форме, в смысле, чтобы выпивать. Давай лучше завтра.
– Мерзавцы вы все, и к тому же некомпанейские, – набычился Ральф. – Вдвоем же неинтересно. Тут нужно знать свою меру. Но вот в чем проблема: как узнать меру и при этом ее не превысить? По-моему, никак. Вроде пьешь-пьешь, а потом – бац – понимаешь, что ты выпил лишнего. У тебя стойкое ощущение, что ты выпил лишнего. Ты абсолютно уверен, что выпил лишнего. Но когда ты уже выпил лишнего, вернуться к состоянию «в меру» никак невозможно. Во Франкфурте у меня был приятель, который работал до позднего вечера, но прежде чем отправляться спать, выпивал бутылку виски. Каждый день. А наутро вставал на работу свеженький, как огурчик. Но вот однажды он выпил бутылку виски и буквально один глоток из второй бутылки. Он умер.
– На кого ты сейчас работаешь? – спросил Дерек. Этого вопроса Джим и боялся. Он не знал, что ответить. Если солгать, это можно легко проверить. А если сказать, что это конфиденциальная информация, такой ответ прозвучит либо неубедительно, либо слишком претенциозно.
– Очень трудно понять, где тот самый предел. Никто тебе не объявит: хватит, дружище, дальше уже будет лишнее, – продолжал Ральф. Он вскочил с места и втиснулся между Джимом и Дереком. – Никто не зажжет стоп-сигнал. У меня был приятель, фотограф. Военный фотограф. Работал в Афганистане, в Персидском заливе, в Руанде. Лез в самое пекло – и ни единой царапины. Ну… однажды ему глаз подбили. В этом… как его… город такой в Югославии… ну, где были бои.
– Там везде были бои.
– Да. Ну да ладно. В общем, он приезжает с таким здоровенным фингалом, и я его спрашиваю, что случилось? Избили тебя, пленку хотели отнять? А вот и нет. В полумиле от того места, где он стоял, подорвался на мине какой-то парень, и его оторванная рука, когда падала с неба, заехала моему приятелю в глаз. Приятель отнесся к этому философски. А потом он поехал в Руанду, снимал там деревню, где всех убили. Разлагающиеся трупы, залитые кровью стены… материалов более чем достаточно. Фоторынок всяких жестокостей все-таки ограничен. Он уже собирался ехать назад и тут заметил какой-то котлован на краю деревни. И решил сходить посмотреть. Собственно, ему незачем было ходить-смотреть, но он все равно пошел. Такая была у него привычка: заходить далеко. Может, не слишком далеко, но хотя бы чуть-чуть. И вот тогда все и случилось. – Ральф глубоко затянулся и выпустил дым.
– Что случилось? – подал реплику Джим.
– Он увидел что-то такое, что было слишком даже для него. И тогда он сломался. Потерял смысл жизни. Это случилось семь лет назад. Он не сумел это преодолеть. Ушел из журналистики. Теперь он фотографирует церкви и здания для каталогов. И больше не хочет работать с людьми.
Джим ждал, что Ральф скажет, что это было такое, что увидел его приятель. Ему действительно было любопытно. Но Ральф переключил все внимание на девушку, танцующую на столе.
– И что это было, что он увидел?
– Я вам не скажу.
– Почему?
– Потому что, если вам скажу, тогда вы тоже потеряете смысл жизни.
– Неужели все было настолько плохо?
– Именно так я ему и сказал. Я не отстал, пока он мне не рассказал. И знаешь, что: лучше бы он не рассказывал, правда.
– Тогда зачем ты нам рассказал эту историю? – спросил Джим.
– Но я же вам не сказал, что он там увидел. Хотя… может быть, вам это будет по барабану. А может быть, и не будет. Давайте лучше выпьем.
Девушкам не понравилась водка. Елизавета ушла в туалет и пропала. Даже если учесть, что девушки обычно возятся в туалете дольше, все равно ее не было слишком долго.
– Поехали домой, – сказал Хью.
– А как же Елизавета?
– Дерек остается. А Ральф едет с нами, он не в том состоянии, чтобы гулять до утра.
Когда они вышли на улицу, они увидели Елизавету. Она стояла на углу и болтала с какими-то мужиками в количестве пяти штук. Поскольку по-английски она говорила плохо, вывод напрашивался сам с собой: она общалась с ними по-русски. Впрочем, Джиму достаточно было только взглянуть на этих пятерых, чтобы определить их национальную принадлежность и род занятий. Это были гангстеры, или «новые русские», как назвала их Катерина.
Еще одно массовое заблуждение насчет гангстеров – что они все похожи на братьев Край [2], этаких крупногабаритных громил со зверскими рожами. На самом деле, настоящие гангстеры совсем не похожи на гангстеров. Про настоящих гангстеров вообще не скажешь, что они гангстеры. Братья Край были полными идиотами и детоубийцами. Настоящие гангстеры делают деньги и хорошо живут, а братья Край были маньяками, что совсем не одно и то же. Настоящие гангстеры с виду совсем не опасны. Им это даже противопоказано. Опасными с виду должны быть вышибалы, профессиональные боксеры, ротвейлеры и акулы. А если ты гангстер и вид у тебя опасный, это сразу же насторожит окружающих. Настоящие гангстеры – они как разведчики-нелегалы высшего класса: невидимые, незапоминающиеся. Настоящий гангстер дождется, пока все отвернутся в другую сторону, подойдет к тебе со спины и раскурочит тебе мозги ледорубом, размышляя при этом, где ему сегодня поужинать. Настоящие гангстеры выглядят именно так, как эти «новые русские»: бездушные, мертвые.
Опять пошел дождь, и Хьюго отправился за машиной, пока все остальные ждали в фойе, чтобы зря не мокнуть. Джим наблюдал за тем, как Дерек вьется вокруг Елизаветы, словно назойливый комар-переросток. Очевидно, что Дерек был гораздо глупее, чем думал Джим. Женщин понять очень трудно, почти невозможно, но тут все было ясно, как день, – Елизавета с Дереком не спала. И не собиралась. А судя по взглядам, которыми награждали Дерека русские гангстеры, ему грозили крупные неприятности. Если бы это была Россия, его давно бы уже перемололи в муку для их знаменитого черного хлеба. Дерека явно переклинило – то ли от водки с виски, то ли от нездорового сексуального возбуждения, то ли от безумного желания выпендриться. Назревало что-то нехорошее, и Джиму очень не хотелось бы быть по близости, когда оно наконец созреет. Блаженные семнадцать лет. Драки случаются вовсе не вдруг – сначала всегда возникает предчувствие, что вот оно назревает.
На обратном пути Хьюго гнал, как сумасшедший. Джиму, наверное, стоило бы испугаться, но он позабыл, как это делается. Когда они приехали на виллу, Джим решил спать на диване в гостиной, мол, я «так устал, что просто плюхнулся на первую же горизонтальную поверхность». Он бы просто не выдержал спать в одной комнате с Дереком.
Он положил голову на подушку и…
Он открыл глаза и увидел свет на потолке. Ему было сонно, но по-хорошему сонно. Потом он заметил у себя на футболке длинную струйку слюны. Пускать слюни во сне – интересное нововведение, которое его тело предприняло в рамках широкомасштабной кампании по его унижению. Он попробовал привстать, и шею тут же свело от боли. Лишнее подтверждение, что диван все-таки не самое удобное место для того, чтобы спать. Шея жутко затекла и, вне всяких сомнений, будет теперь болеть до конца отпуска. Он прекратил шевелиться. И снова заснул безо всяких усилий…
…а потом, по прошествии непонятно какого времени, Хьюго игриво пнул его в живот.
– Вставай, ты же в отпуске. А в отпуске следует наслаждаться жизнью, а не валяться весь день в постели.
Хьюго был бодр и весел. Собственно, таким и должен быть человек, который нормально выспался в нормальной постели.
– Пойду прикуплю себе круассанов на завтрак. Джим перевернулся на другой бок в надежде еще поспать, но боль в шее никак не давала заснуть. Получше всякого будильника…
Хьюго потряс его за плечо.
– Ты не видел Дерека или Елизавету?
– Нет, а что?
– Машины их нету.
Хьюго бросился вверх по лестнице.
– Дерека нету в комнате.
– Может, они еще не приехали. Может, они загуляли.
– Но уже полдень. А клуб закрывается в четыре утра.
– Может быть, Дерек напился в хлам, и они решили заночевать в отеле.
– Послушай, я знаю, что ты считаешь меня скупердяем, но до Дерека мне далеко. Чтобы его раскрутить на купить тебе выпить, ему надо вдвое приплачивать. Он не станет тратиться на отель.
