Лотти Могач - Поцелуй меня первым
Я побродила еще немного, нашла интернет-кафе и, заплатив два евро, села за компьютер. Рядом огромных размеров женщина с одышкой просматривала газонокосилки на аукционе Ebay. Сначала я зашла на «Фейсбук», по привычке залогинившись как Тесса, но, разумеется, ничего не вышло: к тому времени ее учетная запись давно была заблокирована. Тогда я попыталась зайти на свою страницу, но не смогла вспомнить пароль, то и дело сбиваясь на пароль Тессы. Правильный пароль я вспомнила только с третьей попытки: «inspectormorse», один из любимых маминых сериалов.
Череда чужих статусов на главной странице выглядела полной бессмыслицей. С таким же успехом я могла читать текст на китайском. Незнакомыми казались даже фотографии и имена моих «друзей»; впрочем, когда мы виделись в школе, я толком не знала, что это за люди, теперь же они стали совершенно чужими. Тэш, Эмма, Карен – случайные имена случайно взятых недалеких девчонок, которые комментируют то, публикуют это, делятся какими-то ссылками, сопровождая их неуместными выражениями восторга.
Я завершила сессию и проверила почту. Четырнадцать новых писем, почти все – спам. И одно – от Джонти: он писал, что все в порядке, и спрашивал, как я тут, в Испании.
Джонти – это мой квартирант. О нем я расскажу чуть позже.
Потом я сидела, уставившись на панель инструментов. Целыми днями я представляла себе момент, когда наконец-то зайду в интернет, а теперь не знала, чем себя занять. Все привычные двери были закрыты. Зайти на «Красную таблетку» я не могла, поскольку сайт заблокировали. Вряд ли получилось бы поиграть в World of Warcraft: даже если я и вспомню логин и пароль после вынужденного перерыва, до встречи с Энни оставалось сорок восемь минут – не хватит и на то, чтобы выбрать экипировку для персонажа. Я воображала, будто он надуется и гневно отвернется от меня, уязвленный длительным отсутствием внимания, отказываясь надевать кольчугу или нарочно уронит меч.
Завершив рабочую сессию, я покинула интернет-кафе, хотя оставалось еще 17 минут, и зашла в соседний минимаркет. Внутри было так холодно, что кожа на руках покрылась пупырышками. Магазин немного напоминал сеть магазинов «Лондис», разве что тут бутылки с алкоголем занимали чуть ли не половину всех полок. Я забеспокоилась, что не смогу прочесть этикетки на испанском или не найду привычных продуктов, но почти весь ассортимент товаров оказался привозным и был мне хорошо знаком. Среди английских продуктов я нашла томатный кетчуп «Хайнц» и чипсы «Уокерз». Я купила три большие пачки чипсов и две упаковки овсяного печенья.
До встречи у фургона оставалось еще почти полчаса, и неожиданно для самой себя я решила зайти в кафе, привлеченная большими яркими фотографиями красиво оформленной еды. Официантка говорила по-английски. За соседним столиком сидела пожилая пара: мужчина в кресле-каталке и женщина примерно того же возраста, которая кормила спутника бутербродом с колбасой. Я задумалась. Мы с мамой тоже могли бы уехать в отпуск. В последние годы ее жизни мы не раз обсуждали возможность такого путешествия, но решили остаться дома: слишком много возни с коляской и прочим оборудованием. Теперь, глядя на пару за соседним столиком, я сообразила, что это было бы не так уж и сложно. В Испанию или другую жаркую страну мы бы не поехали: из-за болезни мама плохо переносила жару, а вот в Корнуолл – возможно. Маме всегда хотелось побывать в корнуоллских деревушках, где снимали один из ее любимых сериалов.
В шесть вечера мы отправились назад в общину. На импровизированной автостоянке припарковали незнакомый фургон. Из него звучала музыка. Новенькие. Я выбралась из машины и направилась к ним. Дверь была открыта, внутри на диванчике лениво развалились несколько парней, широко расставив загорелые волосатые ноги. Кажется, итальянцы, подумала я. У них был такой же «первобытно-общинный» вид, что и у остальных обитателей коммуны: неопрятные волосы, ожерелья и цепочки на голой груди, – но еще не такой замшелый, как у тех, кто долго здесь живет. Я рассказала новичкам о своих поисках и протянула фотографию Тессы. Они подсели ближе друг к другу, чтобы получше рассмотреть фото, и кто-то из них воскликнул: «Эй, Луиджи, ты ее помнишь?», и вроде как в шутку ткнул локтем в бок сидевшего рядом приятеля. Все рассмеялись, и кто-то заговорил по-итальянски, сопровождая речь неприличным, как мне показалось, жестом. Пришлось довольно настойчиво задать еще несколько вопросов, пока не выяснилось, что они просто шутили.
Я заметила, что они пьют вино, и, уходя, сообщила, что употребление алкоголя на территории коммуны запрещено.
Остаток вечера я провела под своим деревом, поужинала, отерла лицо и руки влажными салфетками. Сейчас 21:46, я уже в палатке. Снаружи перестали барабанить, слышно только жужжание насекомых.
* * *Теперь о Тессе. Вскоре я поняла, что придется взять ситуацию в свои руки, иначе это может продолжаться бесконечно. За несколько дней Тесса переслала бессмысленный набор писем, фотографий, записей из блогов, не предоставив никакой вводной информации или контекста. Так спешно собираются на каникулы, наобум выхватывая первые попавшиеся вещи из шкафа и швыряя их в чемодан. Никакой продуманной системы.
Вот, например. Она прислала файл под названием «Я и Дебби». И больше ничего: ни даты, ни кто такая Дебби, ни как они познакомились – а без этого от фотографии мало толку.
Более того, мне постоянно приходилось отсеивать противоречивые факты. Началось все с «Марии безутешной/безбожной» (как потом выяснилось, все-таки «безбожная»). Тесса путалась в деталях, как будто они не имеют значения: «однажды летом», «Джим как-его-там». Причиной тому была ее «чудаковатость», а также, я полагаю, психическое состояние. Я читала, что при биполярном расстройстве часто наблюдаются нарушения памяти, что усугубляется приемом лекарств. Например, препараты лития «вызывают значительную слабость, снижают способность ясно и четко мыслить».
Поэтому я составила для Тессы таблицу, которую следовало заполнить в определенном порядке. Сначала основные сведения: имена, адреса, телефоны, даты рождения самой Тессы и членов ее семьи, номера счетов в банке и прочее в таком духе.
Согласитесь, задание несложное, но Тесса с ним не справилась. Она не понимала, зачем указывать номер социального страхования: «Вряд ли он срочно потребуется брату или кому-нибудь еще». Я стала настаивать, и она призналась, что не помнит и не знает, как его восстановить. Я посоветовала обратиться в налоговую службу. Прошел целый день, а Тесса так никуда и не позвонила. Тогда я позвонила сама, представившись ею, и получила все, что требовалось.
По моей просьбе она сообщила пароли к электронным почтовым ящикам, – основному, smellthecoffeesweetheart на Gmail, и старому на Hotmail, а также пароль к профилю на «Фейсбуке». Хорошо еще, что она не пользовалась «Твиттером»: после пары недель в июле 2010 года ее энтузиазм иссяк. Пароли потребуются мне и в дальнейшем, однако сейчас в мои планы входило просмотреть всю переписку, профиль на «Фейсбуке» и собрать информацию.
Сначала я зашла на «Фейсбук» – получить общее представление о жизни Тессы. Личная страница выглядела вполне обычно. Фотография профиля была снята в каком-то выставочном зале – позже я узнала, что это парижский Лувр. Тесса приняла позу рядом стоящей статуи, театрально закинув руку за голову, будто вот-вот потеряет сознание. В друзьях у нее числилось 367 человек, обычное количество для женщины ее возраста, судя по аналогичному количеству друзей у тех, кого она читала. Список групп, на которые она подписывалась, был длинным и неоднородным: движение солидарности с монахами Тибета, акция в поддержку реконструкции старых лондонских мюзик-холлов, посетители «Пиццы-экспресс» за прежний рецепт томатного соуса, фан-клуб малоизвестных музыкантов, книги, рестораны, достопримечательности и еще множество экстравагантных «мероприятий», например, «Хватит носить желтую парку!» и «Мне нравится, как Хью Эдвардс произносит слово “Ливерпуль”». Все это навело меня на мысль, что Тесса не делала больших различий между тем, за что ратовала.
Ее отметили всего на 140 фотографиях, что гораздо меньше, чем кого-либо из моих сверстников, но вполне нормально для людей ее возраста. Ни Тесса, ни ее друзья практически не позировали нарочно, в основном это были фотографии, снятые случайно на вечеринках, пикниках и в пабах, а там, где им приходилось позировать, они просто смотрели в камеру или строили гримасы, а не томно склоняли набок голову, втягивая щеки. Еще одно значительное отличие – дети: нескончаемые, почти неотличимые друг от друга снимки ее друзей с супругами, родственниками и друзьями с маленькими детьми. У некоторых друзей Тессы младенцы были даже на фотографиях профиля.
Хотя Тесса не отличалась любовью к детям – пока мы общались, она называла их «спиногрызы» и «пачкуны», – ей не удалось избежать внешне навязанного общения с ними: я насчитала двадцать восемь фотографий, где у Тессы на руках сидели дети ее друзей. Чаще всего она фотографировалась с Маугли, своим крестником и сыном одной из близких подруг, от его младенчества и до пяти лет.
