Кэти Келли - Строго между нами

В половине седьмого утра медсестры принесли завтрак и сказали Стелле и Холли, чтобы они шли домой.

— Мы позвоним вам, если будут изменения. Врач придет в половине десятого. Подходите тогда, он вам все расскажет.

Холли спросила, где туалет, и удалилась, а Стелла осталась стоять у стены, вспоминая эту тревожную ночь, и подумала, что самое время снова позвонить Таре.

— Все в порядке? — спросила Холли, появляясь из-за угла коридора.

Стелла кивнула.

За стенами больницы светило яркое солнце. После ночи, проведенной в тихой больничной палате, все казалось каким-то живым и шумным. Стелла смотрела на этих людей, которые спешили к автобусным остановкам, и думала о том, как же все иначе воспринимается там, в палате интенсивной терапии. Там словно время останавливается.

Медсестра посоветовала им кафе через дорогу, которое открывается раньше других. Столовая в больнице в эти часы еще не работала. В воздухе витал аромат жареного мяса и крепкого кофе. По нему-то сестры и нашли кафе, располагавшееся под вывеской «У Сида. Хорошее питание круглые сутки».

— Не знаю, смогу ли я сейчас что-нибудь съесть, — вздохнула Стелла.

— Не говори глупостей, — твердо сказала Холли. — Мы должны плотно позавтракать, даже если кусок не лезет в горло.

Стелле хоть и через силу, но все-таки удалось съесть половину большого ирландского завтрака, и она действительно почувствовала себя намного лучше. Настолько хорошо, что смогла под конец немного расслабиться с чашечкой кофе.

— Бросала бы ты курить, — посоветовала Стелла сестре, когда увидела, что так закуривает сигарету.

— Не ворчи, я выкуриваю не больше пяти в день, — сказала Холли.

— Предрасположенность к заболеваниям сердца передается по наследству. Если ты будешь курить, то можешь оказаться на больничной койке, как папа.

Внезапно Стелла почувствовала небывалое раздражение от этой привычки сестры. «Разве можно так рисковать своим здоровьем? И главное, зачем?» — думала она.

Холли смотрела на Стеллу и понимала, что та все-таки права. Она не ворчала, а проявляла заботу.

Открыв пачку, Холли пересчитала сигареты. Девять внутри, десятая во рту.

— Ты права, — со вздохом сказала она. — Обещаю больше сигарет не покупать. Докурю эти, и все.

— Клянешься? — спросила Стелла.

— Чтоб мне сдохнуть! — произнесла Холли самую страшную клятву, которую знала.

— Давай не будем о смерти, — попросила Стелла. — Но все равно спасибо. Я знаю, это будет непросто, однако ты должна это сделать ради своего же блага и ради всех нас.

Время шло, и Холли вновь потянуло закурить.

— Я должна бороться, — сказала Холли, пряча пачку. — Давай позвоним Таре.

Тара лежала в постели и в странном забытьи слушала радио. «Уж лучше бессонница, чем такой сон», — думала она, чувствуя, что совершенно не восстановила силы. Такой химический сон скорее напоминал тяжелый нокаут в боксе. Уже которую ночь Тара спала одна, и, чтобы заснуть, ей приходилось принимать таблетки, которые дала Изадора. Подруга уверяла, что таблетки сильные, но почему-то ничего не сказала про то, что черное забытье, которое они дарят, не приносит желанного отдыха.

— Мне их посоветовал доктор, когда умер мой отец, — сказала Изадора. Только не вздумай мешать снотворное с вином или любой другой выпивкой. А то утром проснешься в жутком дурмане.

В квартире Тары и так не было ни капли алкоголя. Она сливала в раковину каждую бутылку со спиртным, какую только находила. К ее удивлению, в начатой бутылке из-под тоника оказалась водка, которая тоже пошла в слив. Теперь Тара чувствовала тошноту от малейшего запаха алкоголя и не могла без содрогания смотреть даже на невинный шпритцер — смесь вина с газированной минеральной водой. После того, что случилось с Финном, вину не было места в жизни Тары. Так что вот уже две ночи она принимала по таблетке, запивала минералкой и просыпалась бесчувственная, как зомби.

Тара пошевелилась в кровати, разминая свинцовые конечности. «Больше никаких таблеток», — решила она. А сейчас ей мог помочь только холодный душ. Именно в ванной ее и застал звонок Стеллы. Сквозь шум воды услышав звонок, Тара завернулась в полотенце и бросилась в гостиную, но не успела. Времени было без десяти восемь, и никто, кроме Финна, позвонить ей не мог так рано. Удивленная Тара увидела на автоответчике два сообщения и хотела уже прослушать их, как телефон зазвонил вновь.

— Алло! — воскликнула она.

— Тара, слава Богу, ты дома, — услышала она голос Стеллы. — Финн с тобой?

Тара на мгновение замешкалась в поисках ответа.

— Нет, его сегодня пораньше вызвали на работу. А почему ты спрашиваешь?

— Я не хотела бы, чтобы ты была одна, когда я буду говорить, — ответила Стелла. — У папы был сердечный приступ…

Чувствуя противную дрожь, Тара плотней запахнулась полотенцем.

— Здравствуйте, дочки, — сказал Хью. Он сидел на кровати, а медсестра давала ему таблетки.

— О, папа! — воскликнула Стелла.

— Ты всех нас напугал, — сказала Холли, чмокнув отца.

— В таком возрасте дискотеки уже вредны, — пошутила медсестра. — К нам много поступает таких высоких, стройных и совершенно седых. Как только им переваливает за шестьдесят, они все увлекаются танцами.

Хью рассмеялся. Холли и Стелла очень обрадовались, увидев в уставших глазах отца искру юмора.

— А теперь, — сказала медсестра, — вашему отцу нужен сон. Оставьте его на несколько часов. Сестры вечерней смены рассказывали, что вы были здесь всю ночь, так что и вам тоже нужен отдых. А мы позаботимся о не-в-меру-танцующем-дедушке сами и позвоним вам, если он выкинет что-нибудь дикое.

Стелла не могла не оценить всю правильность такого подхода. Хью очень не хотел, чтобы его считали здесь инвалидом, и это предположение медсестры ему очень льстило.

Уже за дверьми палаты интенсивной терапии врач рассказал сестрам о состоянии отца.

— Нам необходимо провести обследование, чтобы понять, насколько пострадало сердце после инфаркта и что послужило причиной такого обширного сердечного приступа. Возможно, плохое функциональное состояние сосудов. Для того чтобы выявить это, нам придется через несколько дней сделать ангиограмму. Но вначале мы удостоверимся, что состояние вашего отца стабильно. Эти несколько дней сразу после инфаркта особенно опасны для пациента.

Когда врач ушел, Стелла и Холли на несколько минут вернулись к отцу.

— Мы говорили с Тарой. Она передает тебе привет и шлет свою любовь. Кстати, скоро и она приедет к тебе.

Хью кивнул.

— А Роуз?..

— Мы все-таки позвоним ей, — решительно заметила Холли. — Не огорчайся, папа. Мама должна тебя повидать.

— А если она не захочет приехать? — спросил Хью срывающимся голосом.

— Она приедет, — ответила Стелла, молясь про себя, чтобы мать приехала.

Сестры направились в семейный очаг Миллеров и были потрясены. Все в нем все было аккуратно прибрано, но дом казался нежилым. Жизнь, которую вдыхала в эти стены Роуз, ушла, и все те же стены казались теперь безжизненно-пустыми.

— Ложись спать, Холли, — предложила Стелла. — А я дождусь Тару. В больнице сказали, что пропустят Тару к отцу, но не позволят остаться рядом, если он будет спать. Так что я сказала ей, чтобы она приезжала сюда. А потом мы все вместе вновь навестим папу.

— Ты должна позвонить маме.

Стелла задумалась: а стоит ли звонить маме? Беспокоить отца в критическом состоянии не стоило, а приезд мамы не сможет не взволновать его. Но с другой стороны, мама никогда не простит, если ей не сообщат о состоянии отца.

Все утро Роуз провела в доме престарелых, помогая прибирать кровати. На самом деле она делала не только это, но и многое другое, однако официально считалось, что в ее обязанности входит только уборка постелей.

— Именно так мы представляем деятельность наших добровольцев, — объяснила управляющая домом престарелых Джессика Артур, прежде работавшая медсестрой. — Если власти поймут, что у нас есть добровольцы, которые делают почти всю работу, то могут запросто сократить финансирование для найма персонала и мы не сможем справляться с таким большим хозяйством.

Роуз, правда, не понимала, почему при таком хорошем финансировании набирается так мало медицинского персонала. В крыле, где она работала, всем заведовала Мэриголд, и в ее подчинении было четырнадцать человек при двадцатичетырехчасовом режиме работы. Это означало, что на одну смену не приходилось и четырех человек сестринского персонала. Фредди тоже не терпелось принять участие в работе дома престарелых, но врач сказал, что ей требуется еще несколько дней отдыха, пока лодыжка заживет окончательно, так что Фредди томилась от безделья, а Роуз ездила помогать и за нее.