Джеффри Арчер - Прямо к цели

— Вы сказали вчера, что он австралиец во втором поколении. Так откуда он происходит?

Робертс заглянул в дело.

— Его отец эмигрировал в Австралию в начале века из какого-то местечка под названием Дептфорд.

— Дептфорд? — ухмыльнулся Чарли. — Так мы с ним почти земляки. — Он взглянул на часы. — Пора отправляться? Думаю, что я более чем готов к встрече с мистером Купером.

Когда через двадцать минут Робертс распахнул двери полицейского управления перед своим клиентом, их встретила огромная официальная фотография сорокалетнего мужчины, заставившая Чарли вспомнить о своих шестидесяти четырех годах.

Сообщив свои фамилии дежурному офицеру и подождав всего несколько минут, они получили разрешение пройти в кабинет комиссара.

С лица комиссара не сходила снисходительная улыбка, когда он пожимал руку Чарли.

— Я не уверен, что смогу помочь вам, сэр Чарлз, — начал Купер, жестом предлагая ему сесть. — Несмотря на то, что ваш генерал-губернатор побеспокоился о том, чтобы позвонить мне. — Стоявшего в нескольких шагах Робертса он проигнорировал.

— Мне знаком этот акцент, — заметил Чарли, продолжая стоять.

— Прошу прощения? — не понял Купер, который тоже оставался на ногах.

— Как говорят, полкроны против фунта, что ваш отец из Лондона.

— Да, вы правы.

— И бьюсь об заклад, что не откуда-нибудь, а из лондонского Ист-энда.

— Из Дептфорда, — сказал комиссар.

— Я знал об этом, как только вы открыли рот. — Теперь Чарли опустился в кожаное кресло. — Я сам из Уайтчапела. А он где родился?

— На Бишопс-Уэй, — ответил комиссар. — Недалеко от…

— Рукой подать от моих палестин, — произнес Чарли с густым акцентом кокни.

Робертс пока еще не произнес ни слова, не говоря уже об изложении дела, по которому они пришли сюда.

— Болельщик «Тотенхэм», я подозреваю? — сказал Чарли.

— «Ганнерз», — твердо сказал Купер.

— О, какая куча инвалидов, — воскликнул Чарли. — Единственная приличная команда в вашей округе — это «Арсенал», который еще что-то значит для публики.

Комиссар рассмеялся.

— Согласен, — сказал он. Я совсем разочаровался в них в этом сезоне. Ну, а вы за кого болеете?

— Я почитатель «Уэст Хэм».

— И вы надеетесь, что я буду сотрудничать с вами?

Теперь уже засмеялся Чарли:

— Что ж, мы действительно позволили вам побить нас во время розыгрыша кубка.

— В 1923 году, — смеясь, уточнил Купер.

— У нас в Аптон-парке хорошая память.

— Вот так дела, я никогда бы не подумал, что у вас такой акцент, сэр Чарлз.

— Называйте меня Чарли, так делают все мои друзья. И еще, Майк, ты хочешь, чтобы его не было? — он ткнул пальцем в сторону Робертса, которому так и не предложили сесть.

— Было бы неплохо, — согласился комиссар.

— Подождите меня за дверью, Робертс, — бросил Чарли, даже не глянув в сторону своего адвоката.

— Хорошо, сэр Чарлз, — Робертс повернулся и направился к выходу.

Когда они остались одни, Чарли наклонился над столом и произнес:

— Эти чертовы адвокаты, как та брюссельская капуста, — заплати большие деньги, а потом еще возись с ней. Так и они, дерут с тебя три шкуры, а работу предпочитают, чтобы ты делал сам.

— Особенно если ты зеленщик, — рассмеялся Купер, заразив своим смехом Чарли.

— Не встречал такого полицейского со времен Уайтчапела, — смеясь, проговорил Чарли, наклоняясь к комиссару. — Между нами двумя, Майк, скажи мне, как парень парню из Ист-энда, тебе известно о Гае Трентаме что-нибудь такое, чего не знает он? — Чарли показал пальцем в сторону двери.

— Боюсь, что Робертс уже почти все раскопал, надо отдать ему должное, сэр Чарлз.

— Чарли.

— Чарли. Посудите сами, вы уже знаете, что Трентам убил свою жену, за что впоследствии был повешен.

— Да, но были ли у него дети — вот, что мне нужно знать, Майк. — Чарли задержал дыхание, видя, как колеблется полицейский.

Купер посмотрел в приговор, лежащий перед ним на столе:

— Здесь сказано: погибшая жена и одна дочь.

Чарли едва сдержался, чтобы не подскочить в кресле.

— Не думаю, что в этой бумаге было указано ее имя.

— Маргарет Этель Трентам, — произнес комиссар.

Чарли был уверен, что ему не надо перепроверять по бумагам, которые прошлым вечером оставлял Робертс. Имя Маргарет Этель Трентам ни в одной из них не упоминалось. Он помнил наизусть имена всех Трентамов, родившихся в Австралии в период между 1923 и 1925 годами. К тому же все они были мальчиками.

— Дата рождения? — рискнул он.

— Не указана, Чарли. Ведь обвинялась не девочка. — Он придвинул лист так, чтобы его посетитель смог сам прочесть все то, что он уже рассказал. — В двадцатые годы таким подробностям не придавали никакого значения.

— Есть ли в этом деле что-нибудь еще, что, по твоему мнению, могло бы помочь парню из Ист-энда, оказавшемуся не на своем поле? — спросил Чарли, надеясь, что он не переигрывает.

Просмотрев бумаги в деле Трентама, Купер через некоторое время добавил:

— В деле содержится две записи, которые могут пригодиться. Первая сделана моим предшественником, а более ранняя принадлежит руке комиссара, который был еще до него. Возможно, они представляют интерес.

— Я весь внимание, Майк.

— Комиссара Паркера посетила 27 апреля 1927 года миссис Этель Трентам, мать казненного.

— Боже праведный, — не смог скрыть своего удивления Чарли. — Но зачем?

— Причины не указываются, так же, как и не приводится содержание беседы, как это ни жаль.

— А другая запись?

— Она касается другого посетителя из Англии, интересовавшегося сведениями о Гае Трентаме. В этот раз, 23 августа 1947 года, им был, — комиссар опять заглянул в дело, чтобы уточнить имя, — мистер Дэниел Трентам.

Чарли оцепенел, вцепившись в подлокотники кресла.

— С тобой все в порядке? — в голосе Купера прозвучала подлинная обеспокоенность.

— В полном, — сказал Чарли. — Это всего лишь последствия столь длительного перелета. Приведены какие-нибудь причины визита?

— Как указывается в приложенной записке, он заявил, что является сыном казненного, — сказал комиссар. Чарли старался сдержать свои чувства. Полицейский снова сел в кресло. — Итак, теперь тебе известно по этому делу ровно столько, сколько и мне.

— Ты мне очень помог, — Чарли выбрался из кресла, чтобы пожать комиссару руку. — И, если когда-нибудь снова окажешься в Дептфорде, милости прошу ко мне. Буду только рад показать настоящую футбольную команду.

Купер улыбнулся и всю дорогу до лифта продолжал обмениваться с Чарли различными историями. Когда они оказались внизу, полицейский проводил его до крыльца здания, где Чарли вновь пожал ему руку и присоединился к Тревору Робертсу, ожидавшему его в автомобиле.

— Так, Робертс, похоже, что мы нашли себе работенку.

— Можно мне задать один вопрос, пока мы не приступили к делу, сэр Чарлз?

— Прошу вас.

— Куда делся ваш акцент?

— Я приберегаю его только для особых людей, мистер Робертс. Для королевы, Уинстона Черчилля и тех случаев, когда обслуживаю покупателей за лотком. Сегодня я счел необходимым прибавить к этому списку и комиссара мельбурнской полиции.

— Не могу даже представить себе, как вы отозвались обо мне и людях моей профессии.

— Я сказал ему, что вы избалованный деньгами задавала-бойскаут, который предпочитает, чтобы работу за него делали сами клиенты.

— И каким оказалось его мнение на сей счет?

— Решил, что я слишком сдержан.

— В это нетрудно поверить, — заметил Робертс. — Но удалось ли вам в обмен на это получить у него какую-нибудь новую информацию?

— Удалось, конечно, — сказал Чарли. — Похоже, что у Гая Трентама была дочь.

— Дочь? — не смог скрыть удивления Робертс. — А он сообщил вам ее имя или какие-нибудь другие сведения о ней?

— Маргарет Этель и еще только то, что в 1927 году в Мельбурне побывала миссис Трентам, мать Гая. По какой причине — Купер не знает.

— О, господи, — воскликнул Робертс. — Вы за двадцать минут узнали больше, чем я за двадцать дней.

— Да, но у меня преимущество в происхождении, — усмехнулся Чарли. — Так где в то время могла приклонить свою благородную голову английская леди в этом городе?

— Это не мой родной город, — признался Робертс. — А вот мой партнер Нейл Митчелл сможет ответить на этот вопрос. Его предки поселились в Мельбурне больше столетия назад.

— Так чего же мы ждем?

Нейл Митчелл нахмурился, когда его коллега поставил перед ним этот вопрос.

— Понятия не имею, — признался он, — но моя мать должна знать это. — Он взял телефон и стал набирать номер. — Она шотландка, так что приготовьтесь к тому, что она попытается взять с нас деньги за информацию. — Чарли и Тревор стояли у стола Митчелла и ждали, один терпеливо, другой с нетерпением. После нескольких фраз, обязательных для сына, он задал свой вопрос и теперь внимательно выслушивал ответ.