Сны золотые - Баймухаметов Сергей Темирбулатович
знаменитое восстание, описанное Солженицыным в «Архипелаге ГУЛАГ», до Джезды, Карсакпая и Шенбера и своими глазами видел сгнившие бараки и поваленные столбы, проржавевшую колючую проволоку, до последнего издыхания обнимающую несчастную
казахстанскую землю. О ней, о казахстанской земле, Олжас Сулейменов сорок лет назад
сложил горькие строки: «Казахстан, ты огромен: пять Франций, без Лувров, Парижей, Монмартров. Уместились в тебе все Бастилии грешных столиц. Ты огромною каторгой плавал
на маленькой карте. Мы, казахи, на этой каторге родились».
Караганда была столицей той громадной, всесветной каторги. А на ней, на каторге, ведь были
не только политические. Далеко и не только. И после амнистий, после срока, многие, очень
многие из них так и остались здесь, создав странную, непонятную армию людей, собирающихся уехать домой. В шестидесятые годы на рудниках Марганца, Никольского, на
строительстве дороги Джезды - Карсакпай я еще встречал мужиков, которые уже десять лет
зарабатывают себе на дорогу да никак не могут донести деньги до автобусной или
железнодорожной кассы. Но эти - худо ли, бедно ли - работали, были при деле. А кто считал
тех, кто просто остался жить в многочисленных слободках, трущобах социализма или же
просто встал в ряды блатного мира.
Прибавьте к ним ссыльнопоселенцев, сосланных сюда чеченцев, балкарцев, немцев, корейцев, азербайджанцев... Их дети тоже не остались в стороне, тоже влились в тогдашний уголовный
конгломерат.
Поверьте, я не в осуждение говорю. Наоборот, их-то, детей ссыльнопоселенцев, я знаю, понимаю и сочувствую. Ведь они, дети ссыльных народов, были поставлены вне закона. Мы, местное население: казахи, русские, украинцы, исконно здесь живущие, - видели в них
предателей, врагов, как нам объясняли власти, и еще удивлялись, что их всех не
порасстреляли, а позволили жить и дышать с нами одним воздухом. Они же отвечали нам
злобой, ненавистью, вызывающим поведением. Как они могли отстоять себя? По-разному. Но
самый легкий путь был - примкнуть к уголовному сословию или самим создать свое
уголовное сословие, кастовое. А мы, в свою очередь, что бы и где бы ни случилось, говорили: это же чеченцы, кругом одни чеченцы. В ответ они, озлобляясь на наветы, еще сильнее
взвинчивали в себе обиду и злобу... Так и крутился этот замкнутый круг, порождая лишь
недобрые чувства.
Таков был лагерно-ссыльный конгломерат, оседавший с тридцатых годов по шестидесятые в
шахтерских, комбинатовских, заводских слободках Караганды, всех этих шанхаях, копаях, нахаловках, мелькомбинатах во главе со знаменитой в тогдашнем уголовном мире
Михайловкой.
Этот длинноватый эмоционально-исторический экскурс понадобился мне для того, чтобы
объяснить, почему Караганда всегда была самым криминогенным городом в Казахстане и
почему сейчас она в фольклоре и на негласной карте наркобизнеса значится как город
плановых .
Бригады, гонцы из России в Караганде могут остановиться, затаиться, спрятаться на время, перевести дух, сменить поезд.
Дорога ведет дальше, к - Астане, новой столице Казахстана. Тоже очень удобный узел. Еще
один выход на Турксиб - через Правлодар. На Барнаул и Новосибирск.
Из Астаны открыта дорога и на запад, через Магнитогорск, Стерлитамак, Уфу.
Но впереди еще - Петропавловск, крупный железнодорожный узел на Транссибе. На востоке
от него - Омск, Новосибирск, Томск. На западе - Челябинск и Екатеринбург, где можно
продать и где купят любую партию товара. Екатеринбург в последние годы стал крупнейшим
центром наркобизнеса в России. А уж если через Екатеринбург добраться до Тюмени, до
нефтяных городов-трущоб, там любой груз можно продать по максимальной цене.
В Самаре, Саратове, Екатеринбурге, в той же Караганде и близлежащих городах никто ничего
не таит и ни от кого не прячется. Пыхнуть дурью - так же обыденно, как выпить кружку
пива.
И то же самое вам скажет любой знающий человек о городах, городках, поселках, гостиницах, пивных и прочих местах Поволжья, Кубани, Ставрополья, всего Северного Кавказа...
Чтобы представить масштабы происходящего, сравните это с уличной торговлей. То есть на
каждом углу, у каждой станции метро… А ведь помимо уличных торговцев солеными
огурцами, носками, вяленой рыбой и сигаретами где-то там есть еще гигантские
супермаркеты, гигантские торговые дома и концерны …
Для справки . Рентабельность наркобизнеса составляет десятки тысяч процентов. Иначе
говоря, рубль, вложенный в наркобизнес, приносит несколько сотен рублей прибыли.
По сведениям МВД СССР, в 1991 году годовой оборот наркобизнеса составлял 40 000 000 000
(сорок миллиардов) рублей. Легко представить себе, что это такое, если знать: весь бюджет
Советского Союза тогда составлял пятьсот миллиардов рублей, то есть вся страна, условно
говоря, была богаче наркомафии всего лишь в двенадцать раз
Сейчас информации по странам СНГ практически нет. Возросшая в десятки раз активность
наркобизнеса также не поддается учету.
В России наркотиками промышляют почти пять тысяч преступных групп. Только за полгода в
Москве выявлено 677 подпольных лабораторий. Продажу наркотиков в Москве ведут 20
тысяч распространителей.
ОбъясненияС первых же месяцев после выхода книги в газетах, журналах и до сих пор идут письма, звонки, вопросы. Из вопросов я бы выделил три главных. Не по значимости, а по тому, что
задавались чаще других. Первый: как мне удалось проникнуть в тот наркоманский мир?
Второй: почему меня не тронула наркомафия? И третий: верна ли статистика, которую я
привел, верно ли заключение экспертов, что в ближайшие годы счет больных наркоманией
пойдет на десятки миллионов?
Два первых вопроса очень интересны тем, что отражают полное неведение людей обычных, нормальных, в том, что касается наркомании вообще. Им представляется, что мир
наркоманов - что-то бесконечно далекое от них, некое неприступное сообщество.
Увы, это не так. Друзьям и знакомым, которые удивлялись, я говорил: берите побольше денег, и идемте на Даниловский рынок - возьмем там все, от опийного мака до винта . А найдутся
деньги, чтобы еще и девочек угостить, так нас и в притон поведут - свои люди!
Неужели так просто? - удивлялись друзья.
Увы, это так. В главе «Дорога» я уже рассказывал о Караганде. Приведу еще один
карагандинский пример. Просыпаюсь утром в затрапезной карагандинской гостинице, голова
трещит с похмелья и с перекура. Накануне провел вечер с местными анашистами, в одном
поселочке. С ними можно пить в компании, это совмещается. А вот с теми, кто сидит на игле, кто колется, - опасно. Они этого на дух не выносят. Для них алкоголь - грязный кайф, бычья
тяга... Спускаюсь в буфет, беру супчик, страдаю над ним. За соседним столом - четверо
мужиков. И один из них смотрит на меня в упор. Лицо такое коричнево-черное, одутловатое
- явный анашист, плановой. Подходит ко мне, подает полстакана водки: «Выпей, земеля, а то
я вижу - тяжко тебе». Я, естественно, благодарю, выпиваю, завязывается разговор. Потом
поднимаемся ко мне в номер, у меня там было... И вот мы уже кореша... Узнав, что я еду из
Чуйской долины, сразу же спрашивает: "Братан, пых есть? Пых везешь?" Видите, как просто.
А что касается мафии, то она ко мне и к моей книге имеет опосредованное отношение. Я и
взялся-то писать «исповеди наркоманов» от злости, из чувства протеста... Как только дали
нам свободу, разрешили писать и говорить что хочется, так все материалы газет и ТВ, касающиеся наркомании, свелись к одному - к информации о килограммах героина, задержанных на таможне, о наших доблестных пограничниках и тому подобном. Получилась
