Дебби Макомбер - Кедровая Бухта
– Тебе никогда не приходило в голову, что, вероятно, я просто устал? – спросил Дэн, посмотрев на жену.
– Слишком устал, чтобы говорить?
– Я никогда не был любителем поговорить. Ты знала это, когда выходила за меня. Я не собираюсь меняться на этом этапе своей жизни. Не знаю, что беспокоит тебя, Грейс, но приди в себя.
– Это нечестно! Я стараюсь добиться от тебя того, чтобы ты взял на себя хоть какую-то ответственность за происходящее с нами.
– Именно ты несчастлива.
– Потому что я хочу большего от нашего брака. – Грейс в бесполезной попытке объяснить развела руками.
– Я даю тебе все, что должен, – ответил Дэн, нахмурившись.
Но и она давала ему все. Господи, она действительно давала ему все, что только могла!
– …Если тебе этого недостаточно, тогда я не знаю, что сказать.
У нее перехватило горло. Да, ей этого недостаточно!
Зазвонил телефон, и они оба вздрогнули, непроизвольно повернувшись в сторону кухни, откуда доносился сигнал. По щекам Грейс катились слезы, и она быстро смахнула их, торопясь подойти к аппарату.
– Пусть сработает автоответчик, – сказал Дэн.
– Зачем? Мы будем разговаривать дальше?
– Нет, – мрачно буркнул Дэн.
– Вот и я так подумала.
Она протянула руку за трубкой и прочистила горло.
– Алло, – ответила Грейс, заставляя себя говорить спокойно.
– Мам? О, мама, ты никогда не догадаешься! – закричала Келли. – Я только что узнала. Я беременна! – Радость в голосе дочери была такой чистой и искренней, какой Грейс никогда не слышала ранее.
– Беременна? Ты уверена?
Грейс почувствовала, как из ее глаз вновь покатились слезы, но теперь это были слезы радости. Спустя десять лет брака Келли и Пол уже и не надеялись на ребенка. Они прошли через нескончаемые тесты и процедуры, и Грейс уже готова была оставить надежду, что ее дочь забеременеет. Она хотела внуков, но это казалось невероятным. Это были удивительные новости. Просто замечательные.
Дэн вошел в кухню.
– Это Келли, – взволнованно проговорила Грейс, закрывая ладонью трубку. – Она беременна.
Глаза мужа потеплели, и он улыбнулся. За последние месяцы это была первая искренняя улыбка, окрасившая лицо Дэна.
– Черт, это замечательно.
– О, милая, мы с твоим отцом в восторге.
– Дай мне поговорить с папой.
Грейс вручила трубку Дэну. Келли всегда была особенно близка с отцом, и сейчас они разговаривали несколько минут.
Дэн положил трубку и подошел к плите, где Грейс жарила мясо. Он подошел к Грейс сзади и, положив руки ей на талию, обнял.
– Я люблю тебя, – прошептал он.
– Я знаю. Я тоже тебя люблю.
– Все будет хорошо.
– Я знаю.
Так и будет. Грейс верила. Надеялась. И сейчас у нее была причина, чтобы продолжать верить и надеяться и с радостью смотреть в будущее. Брак не был всем, чего она хотела, но, вероятно, он играл самую важную роль в ее жизни. Она сделала все, чтобы он был источником радости. Грейс провела тридцать пять лет с Дэном. Были времена хорошие и не очень.
Ребенок дочери давал ей надежду на прекрасное будущее.
Глава 4
– Этим вечером поведу я, – сказала Оливия матери. Прошлый раз, забираясь в автомобиль, который вела Шарлота, Оливия поклялась себе, что это в последний раз. Оливия подозревала, что Шарлота из тех водителей, которые никогда не попадали в аварии, но постоянно служили причиной этих самых аварий.
– Но сегодня моя очередь, хотя должна признать – ненавижу водить по вечерам.
Оливия сняла черную мантию и повесила ее в маленький шкаф в своей комнате. О суде пока можно забыть. Ее ждало вечернее свидание, правда, оно было назначено матерью. На самом деле Оливия куда больше ела, чем общалась, когда встречалась с Шарлотой.
– Я не против сесть за руль, – сказала матери Оливия.
– Раз ты настаиваешь, пожалуйста.
Оливия действительно настаивала. Прошлое приключение на дороге, когда за рулем сидела Шарлота, закончилось тем, что они едва смогли избежать аварии. Шарлота почему-то была не способна повернуть голову и посмотреть назад. Она лишь подвигала зеркала заднего вида влево и вправо и погудела перед тем, как вылететь с парковки. К тому же Шарлота признала, что ее зрение уже не то, что было раньше. Оливия не хотела ограничивать независимость матери, но ничего не могла поделать со своим беспокойством.
– Сегодня будет девичник, – проговорила Шарлота, ее голос звучал радостно при мысли о предстоящем вечере. – Но мне надо быть дома к одиннадцати. Гэрри беспокоится, если меня нет.
– Хорошо.
Ее мать так тряслась над своим котом…
– Представление начинается в восемь. Поэтому закончится задолго до одиннадцати.
– Может, сначала поужинаем? – предложила Шарлота.
– Конечно, с удовольствием.
Оливия была настроена повеселиться. Ее лучшая подруга станет бабушкой. У ее семидесятидвухлетней матери появился своего рода кавалер. Шарлота безостановочно говорила о своем друге Томе. Казалось, что единственный человек, в жизни которого не происходит ничего выдающегося, – это сама Оливия. Она была готова к перемене, готова к риску. Оливия надеялась, что еще встретится с Джеком Гриффином, но он не позвонил ей и даже не появился в зале суда. Очевидно, не был заинтересован. Ну, с этим она может справиться.
Они прибыли к зданию театра, которое располагалось на Харбор-стрит, почти в семь тридцать. Эта улица была главной магистралью, проходящей через самое сердце центра города. Пьесы ставились на верхних этажах, в любительском театре. В старом театре все еще показывали фильмы, но по большей части устаревшие картины, которые ранее появлялись в шестиэтажном здании на холме. Театр находился в маленьких, но уютных помещениях. Каждый раз, посещая местные постановки, Оливия была поражена тем, что в таком небольшом городке, как Кедровая Бухта, есть такие таланты.
Среди незабронированных мест Шарлота выбрала первый ряд. Как только они уселись, к ним приблизился Джек Гриффин.
– Это место занято? – спросил он, глядя на пустое сиденье рядом с Оливией.
– Джек! – У Оливии вырвалось его имя до того, как она хотя бы попыталась скрыть свое удовольствие.
– Джек Гриффин? Это Джек Гриффин? – Шарлота немедленно вскочила с места.
Не успела Оливия даже понять, что же собирается сделать ее мать, как Шарлота горячо обняла Джека.
Он посмотрел на Оливию над плечом Шарлоты. Оливия заметила, что его удивило и развеселило такое энергичное приветствие.
– Я ждала, когда же смогу познакомиться с вами, – проговорила Шарлота, вновь опускаясь на сиденье. На этот раз она оставила пустое сиденье между собой и Оливией. – Вы написали такую прекрасную статью о моей дочери. И я убедилась, что все мои друзья прочитали ее.
Брови Джека изогнулись, будто спрашивая, почему Шарлота была под таким сильным впечатлением, в отличие от Оливии.
– Мне так понравилось все то, что вы написали о моей дочери. Она смелый судья, и, кроме того, ей свойственно новаторское мышление, – продолжила Шар лота.
Оливия была смущена, но прекрасно понимала, что с матерью лучше не спорить, поэтому любезно улыбнулась и почувствовала, как ее щеки начинают пылать.
Шарлота сделала так, что теперь Джек сидел между ней и ее дочерью. Оливия не смогла быстро сообразить, что происходит, поэтому и не успела что-либо предпринять. Она хотела провести время с Джеком, но предпочла бы сделать это без матери.
Вскоре Джек и Шарлота были глубоко увлечены разговором. В какой-то момент Джек разразился громким смехом и резко обернулся, чтобы посмотреть на Оливию, все еще улыбаясь.
Оливия могла лишь предполагать, о чем таком забавном они говорили, но была абсолютно уверена, что разговор касался ее. Что могла ее мать рассказать Джеку? Без сомнения, это было нечто из времен ее подросткового возраста.
– Твоя мать – очень веселый человек, – минутой позже заметил Джек, наклоняясь к ней.
В его словах была правда. Оливия едва заметно кивнула, и вскоре Джек вновь повернулся к Шарлоте. А тем временем Оливия внимательно изучала программку. Спектакль «Убить пересмешника» был амбициозным проектом для такой маленькой труппы, но люди, которые видели постановку, были в восторге от представления. Оливия предположила, что Джек пришел сюда, чтобы написать рецензию.
Оливия лениво осмотрелась и увидела, как входит Джастин. На ней были черные брюки и кашемировый свитер светло-зеленого цвета, длинные темные волосы свободно ниспадали до середины спины. Рядом шел Уоррен Сагет, и их руки были сплетены, а дочь смотрела на мужчину широко раскрытыми любящими глазами. Оливия почувствовала, как ее волосы встали дыбом. Ей никогда не нравился Уоррен, не вызывало у нее приятных чувств и то, что с ним встречалась ее дочь.
Уоррен переехал в Кедровую Бухту двадцать лет назад. Он купил большой участок земли и построил ряд типовых домов. Дома были возведены из самых дешевых материалов, и с ними сразу же возникла масса проблем. Прежде всего, протекала крыша, а потом одна из стен покрывалась плесенью. Подвалы были затоплены, стены сдвигались, потолки трескались. Судебный иск следовал один за другим.
