Александр Яковлев - Голоса над рекой
Знай она о своем неполноценном с рождения позвоночнике, она ДОЛЖНА БЫ всегда!
— жить ОСТОРОЖНО, быть БЛАГОРАЗУМНОЙ, ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОЙ: голову поворачивать тихонько, лучше не поворачивать совсем, а поворачиваться при необходимости всем телом, не заниматься общей физкультурой, — только лечебной, да и то — индивидуально РАЗРАБОТАННОЙ…
Осторожно, совсем немного, работать физически и, конечно, без всяких перегрузок, не играть в любимый волейбол (О Сиршасане и упоминать не станем)… Словом, НЕ, НЕ, НЕ!
…Жить ОС-ТО-РОЖ-НО (ясное дело, ОДНОЙ ЖИЗНЬЮ!)…
Но какие могли быть У НЕЕ осторожность, благоразумие, предусмотрительность??
Так что, слава Богу, что не знала она ничего о своей шее до самого до случившегося, так как помочь все равно бы никто не мог — остеохондроз в нашей стране начали (только начали!) изучать в конце 50-х годов, в их же области — в конце 60-х, да и то — вначале изучали рентгенологи… Операции же в Новокузнецке начали делать лишь в 63–65 гг., то есть высокого мастерства даже и у нейроортопедов еще не было…
Но знай она о своей болезни даже с юности, если бы та была известна, все равно бы ушла на фронт, все равно жила бы как жила… ДИСКОМФОРТ — ее стихия («Я шагаю по канату, что натянут туго-туго между смертью и обычной нашей жизнью дорогой»…), ее органическое состояние, жизнь — грань…
Все, что она делала, действительно всегда было на грани возможности. Со стороны казалось, что вот-вот, и… Но все всегда хорошо кончалось, она не срывалась. И не потому, как некоторые думали, что побеждала себя, а потому, что ее вела Любовь. Она и не давала любому делу (мытью окон до алмазного блеска, подготовки доклада до проработки малой малости, предельной четкости мысли и красоты изложения) превратиться в мучение, в скуку, в утомление, в тоску. ЕЙ НРАВИЛОСЬ ВСЕ, ЧТО ОНА ДЕЛАЛА, хотя «нравилось» не то было слово — она ОБОЖАЛА все!
Вот, например, как заканчивалось одно ее стихотворение, называемое «Я люблю»:
…я подарки люблю дарить!Я люблю эти елки снежные,Карагачей ветви перистые,Я люблю своих ТРУДНЫХ больных!Стол, заваленный книжками разными,Одуванчик весною ранней,Нет, не просто «люблю»ОБОЖАЮ!Пусть звонит без конца телефон!Я не просто хмелею, любимые!— И лечить бесполезно: ЗАПОЙ!
Вернулась она из армии уже больной, но не настолько, чтобы осознавать это всерьез, тем более осознавать всю меру опасности… К тому же обращать внимание на какое-то недомогание В ТО ВРЕМЯ было просто нелепо. Надо было начинать жизнь сначала, жить в крохотной комнатке при мужской школе, где преподавала мама, где ежедневно послевоенные школьники преподносили им множество «сюрпризов», когда, например, влетавший через оконное стекло в тарелку супа камень, был пустяком, когда надо было получать аттестат зрелости — ведь она ушла в армию из 10 класса, не окончив и первой четверти его, поступать в институт… Да и все свои жалобы она легко объясняла тогда недоеданием, усталостью, даже переутомлением, которые действительно были…
Ну а потом — вся дальнейшая ее жизнь — ДВЕ СРАЗУ… Они-то и завершили формирование ее шейного остеохондроза, этой «болезни бухгалтеров», «болезни согнутой шеи» (у нее шея была согнута порой сутками), столь распространенной среди людей, но в общем-то протекающей довольно благополучно. Это — ХОРОШЕЕ заболевание: дает длительные ремиссии (светлые промежутки), иногда бывает лишь эпизодом в жизни, успешно лечится, да и компенсаторные возможности организма велики; смертности же при остеохондрозе практически не бывает.
Такое течение, как у нее, — столь неординарное, небанальное! редкость. Точнее: большая редкость…
Операции при остеохондрозе тоже явление не частое. Здесь важно не пропустить момента необходимости ее. Где остеохондроз хорошо лечат, операции и вообще не бывает.
Процент операции в разные годы разный, что и понятно. В мои времена он был равен примерно 3.
Последним для нее, так сказать, разреушающим фактором оказалась Сиршасана, стойка на голове, на такой голове-шее, где к тому времени уже не было живого места, не было ни одного здорового диска…
Действительно, очень скоро после этих стоек у нее и появились парезы конечностей…
Поразительным тут было еще то, что она умудрилась целый год (!) не только не обращать внимания на болезнь (из страха ОСОЗНАТЬ? от УЖЕ осознанного, и осознанного как НЕПОПРАВИМОСТЬ? Бог ее знает: она ведь была врачом…), но и отвести от себя, от своей походки глаза самых близких людей!
Так был потерян такой важный для лечения год. Так ее любимая Сиршасана, ее гордость, оказалась последней каплей…
…Сиршасана… самая важная из асан…
Сиршасана делается так…..и, прижимая колени к груди, начинаешь выпрямлять тело, поднимая его и ноги к не-бе-сам!
Я была влюблена в Сиршасану… в нечеловеческий свой труд… и добилась… не было тяжело…
Я так насобачилась!..
…сразу в свечу, в вертикаль!
… и мир был прекрасен!
Сиршасана — мое вдохновение!
«Давно я не получал от тебя такого бодрого письма, — писал ей из Москвы отец. — Для меня совершенно неважно, каковы, так сказать, спортивные результаты йоговой гимнастики. Важней всего то, что у тебя хватило силы воли, упорства, чтобы одолеть эти сложнейшие упражнения, и именно это я считаю главным признаком твоего выздоровления».
…В московской клинике, прямо перед моим поступлением, умерли две молодые женщины, по совпадению — тоже врачи и тоже делавшие Сиршасану…
Вот так и получилось, что все шло и пришло к возникновению особого конфликта — диско-медуллярного. То есть конфликта, как явствует из названия, между дисками и спинным мозгом (medulla), дисками совсем уже плохими, разрушенными — с грыжами*, с реактивно возникшими задними костными разрастаниями на телах позвонков над грыжами… В двух местах на рентгене были видны почти сидящие друг на друге подвывихнутые позвонки с неровными тонюсенькими полосочками между ними — остатками дисков…
Грыжи…
Задние грыжи — а у нее были задние — направлялись кзади, именно к спинному мозгу, травмируя, сдавливая его — или непосредственно, или за счет нарушения кровообращения в нем и связках — воистину КОНФЛИКТОВАЛИ! Миелопатия, о которой шла речь, и была прямым следствием этого конфликта. Операция освобождения спинного мозга была у нее срочной — ПО ЖИЗНЕННЫМ ПОКАЗАНИЯМ! Ну а то, что успех ее зависел от ее характера, не знали не только больная и ее муж — их профессор… Да что говорить: знаменитый в стране московский нейрохирург по тому же незнанию считал, что место этой больной здесь, в ЕГО клинике!.. не знал и знать не хотел? А ведь знал! ЗНАЛ!.
…знать не хотел…
Вот так и получилось, что в Москве ей сделали не только ненужную, но губительную операцию, лишив нестабильный ее позвоночник последней опоры, пусть небольшой, но опоры — дужек, образующих заднюю стенку спинномозгового канала, нанесшей ее несчастному спинному мозгу еще одну, самую большую и жестокую травму, — операционную.
Надежда московского нейрохирурга, что его операция — ЛАМИНЭКТОМИЯ удаление части дужек и соответствующих им остистых отростковрасширит суженное пространство позади спинного мозга, была не просто напрасной, она была необоснованной, ну, инфантильной, что ли…
Дело в том, что на проблему: остеохондроз — «спинной мозг «чистые» нейрохирурги (московские в те времена) смотрели весьма просто, весьма элементарно — никакой дифференцировки: сжат спинной мозг — освободи его СЗАДИ! Все! Ламинэктомия!
Ламинэктомия — единственный и понятный для нейрохирурга подход, операция же СПЕРЕДИ — через диски и тела позвонков (ПЕРЕДНИМ ДОСТУПОМ. Так она сокращенно называлась) — ту, которую сделали ей в Новокузнецке прерогатива нейроортопедов. Они смотрят на проблему остеохондроз — «спинной мозг именно ОРТОПЕДИЧЕСКИМИ ГЛАЗАМИ, то есть ШИРОКО.
Они тоже знают ламинэктомию и делают ее, но… по необходимости — кому надо, то есть, дифференцируя. Таким образом, при выборе способа оперативного вмешательства, нейроортопед обладает СВОБОДОЙ, у него нет нейрохирургической ограниченности — ОДНОГО ПУТИ: ДЕЛАЙ ТАК И ТОЛЬКО ТАК! Иначе, НЕЙРОХИРУРГ НЕ ВЕДАЕТ СОМНЕНИЙ! А ведь это страшно несомневающийся врач!
Профессор, который оперировал меня в Москве, был хирургом экстракласса и при желании мог бы легко освоить операцию переднего доступа, но — он не желал этого, ибо был ПРОТИВНИКОМ ее, не понимая ее сути и не желая понимать, вникнуть в нее, увидеть ее преимущества, — шел ПРЯМО, раз и навсегда выбранным путем (способом).
Он не был ХУДОЖНИКОМ, ТВОРЦОМ, тем более, БОЛЬШИМ, то есть не был, как уже говорилось, МУЧЕНИКОМ СОМНЕНИЙ, а, значит, — СОВЕСТИ (Говорят, Врубель даже портил свои полотна…)
